Курдские сказки, легенды и предания - Народное

— Ты это и хотел сказать?

— Да.

— Да разрушит всевышний твои дом! Я знаю, ты все это выдумал, чтобы выманить у меня золотой, ― рассердился бедняк и повернул к дому.

С досады он хлестнул по земле прутом, который был у него в руках. Дочь падишаха издали увидела бедняка и пошла навстречу, взяла его под руку, спросила:

— Дорогой мой, как твои дела? Что ты купил, что продал?

— Раба божья, мне что от тебя утаить, что от бога. Дала ты мне золотой, я пошел в город, иду по улице, смотрю ― навстречу мне старик идет и говорит: «Кто даст мне золотой, я скажу ему слово, которое сто золотых стоит». Я решил, что он увидел мой золотой, потому так говорит. Я свернул и пошел по другой улице, а он опять мне навстречу, так я несколько раз менял улицы, и каждый раз он выходил мне навстречу. Тогда я сказал ему: «Возьми этот золотой, раз ты из-за него так преследуешь меня». А он мне ответил: «Раб божий, я дам тебе совет, может быть, когда-нибудь он тебе пригодится».

— Ничего, ― успокоила его жена, ― не стоит из-за этого огорчаться, пойдем домой.

Привела она его в дом, усадила за стол, накормила тем, что нашлось в доме, и спать уложила. Утром дочь падишаха дала бедняку второй золотой и сказала:

— Возьми этот золотой, купи все необходимое для постели, еду, а на остальные деньги ― одежду. Словом, поступай как знаешь, ведь хозяин дома ― ты.

Ваял бедняк золотой и снова пошел в город. Глядь, а навстречу ему тот же старик с теми же словами:

— Тому, кто даст мне золотой, я дам совет, а совет мой дороже ста золотых.

Юноша свернул на другую улицу и думает: «Пусть лопнут твои глаза, а моего золотого тебе не видать, привык к моим деньгам».

А старик опять идет навстречу и уговаривает:

— Кто даст мне золотой, тому дам совет, совет мой дороже двухсот золотых.

— Чтоб лопнули твои глаза, не дам я тебе золотой. Вчера я отдал тебе золотой, а сам осрамился перед женой. Но дам я тебе этот золотой.

Пошел он по другой улице, а старик и там его поджидает. Бедняк не выдержал:

— Подойди-ка, отец! Я дам тебе золотой, лишь бы избавиться от тебя. Ну, давай свой совет.

Старик взял у него золотой, положил в карман и сказал.

— Сынок, в жизни всякое бывает. Если спросят тебя, что в жизни слаще всего, ты ответь, что жена.

— Это и весь твой совет?

— Да!

— Да чтоб всевышний разрушил твой дом!

И, сожалея о своем поступке, бедняк пошел домой. Сделал он несколько шагов, остановился, задумался: «Что я скажу теперь ханум, она дала мне два золотых, а я их даром отдал».

Еле приплелся он домой, к своей лачуге. Дочь падишаха вышла навстречу:

— Дорогой мой, как ты провел день, что купил, что продал?

— Ах, раба божья, лучше и не спрашивай. Лучше б твои глаза не видели меня, но так вышло, что я опять ни с чем вернулся домой.

— Как же это случилось?

Бедняк все ей рассказал.

— Дорогой, не расстраивайся. Совет его дороже миллиона, мы поправим это дело, не печалься, ― успокоила его жена.

Легли они спать голодные.

Наступило утро над семьюдесятью двумя народами и над ними. Встали они. Посмотрел бедняк своей жене в глаза, а она в его глаза, и поняли они, что любят друг друга навек. Бедняк с горя готов был убить себя за то, что заставляет жить в нищете дочь падишаха, которая еще никогда не знала ни голода, никакой другой беды.

— Добрый юноша, любимый мой, все, что случилось, случилось по воле бога. Возьми последний золотой, сходи в город, купи все необходимое для постели, еду ― словом все, что хочешь, ― сказала дочь падишаха.

Взял бедняк золотой, пошел в город. Решил он идти другой дорогой. Но перед ним опять появился старик:

— Кто даст мне золотой, тому я дам совет, он дороже тысячи золотых.

— Видит бог, он опять прознал про мой золотой. Но даже если лопнут мои глаза, я не отдам последний золотой.

Пошел он по другой улице, а старик опять перед ним:

— Кто даст мне золотой, я дам тому совет, он дороже двух; тысяч золотых.

Когда бедняк встретил старика в третий раз, тот сказал:

— Кто даст мне золотой, тому я дам совет, он дороже трех тысяч золотых.

Задумался юноша: «Видит бог, он забрал два моих золотых, дам я ему и третий золотой, будь что будет».

— Возьми этот золотой и скажи мне свой совет.

— Совет мой тебе таков: терпение в жизни ― главное, даже если встретишь врага своего, не торопись его убить, подумай, а когда будешь уверен, что не ошибся, тогда поступай, как велит тебе твоя совесть.

— Это и было твое слово?

— Да!

И опять бедняк раскаялся, что отдал золотой. Увидела его жена, вышла к нему навстречу, видит ― муж грустный, взяла его под руку, заговорила с ним:

— Добрый юноша, скажи, чем ты огорчен? Что ты сегодня купил, что видел?

— Раба божья, я вновь встретил того старика. И как я ни старался уйти от него, он нашел меня. Отдал я ему последний золотой. Дал он мне совет, и я, сожалея о содеянном, вернулся ни с чем домой.

— Милый, не огорчайся, что-нибудь придумаем, ― успокоила его дочь падишаха.

Легли они спать. Утром смотрят ― караван остановился у их дома. А караван-баши зазывает:

— Ищу слугу себе, кто пойдет ко мне в услужение, тому буду платить половину доходов от продажи товаров.

Услышал это бедняк и решил:

— Видит бог, лучшего мне и не надо.

Стыдясь того, что он не в состоянии прокормить дочь падишаха, он решил уехать в далекие края и там заработать.

Пришел он к базэрган-баши и сказал:

— Ага, я готов наняться к тебе, но с условием, что ты сейчас выплатишь мне обещанную долю, мне сейчас очень нужны деньги.

— Хорошо, ― согласился базэрган-баши.

Бедняк отдал деньги дочери падишаха и сказал ей:

— Раба божья, возьми эти деньги, а я отправлюсь с караваном. Если смогу, я тебе что-нибудь пришлю, а не вернусь, значит, бог так пожелал.

Словом, караван ушел, а вместе с ним и бедняк. Долго шел караван или коротко, оказались путники далеко от города. К ночи подошли они к большому перевалу и решили остановиться. Юноша вышел вперед, обратился к базэрган-баши:

— Надо подняться на возвышенность и там расположиться.

Его подняли на смех:

— Всегда все стараются укрыться внизу. И днем в тени прохладно. А слуга нашего аги хочет заставить нас подняться на холм.

— Будь в здравии, мой ага, ― сказал бедняк, ― если ты послушаешь меня, я поеду с тобой дальше, не послушаешь, продолжайте путь без меня.

Базэрган-баши повел караван дальше, и они расположились на ночевку на высоком холме.

По воле бога не прошло и часа, как небо заволокло тучами, полил сильный дождь, поднялся такой ветер, что всех упрямцев, тех, кто остался в низине, снесло потоками воды. Уцелели только юноша и караван с базарган-баши. Когда дождь прекратился и на небе появилась луна, ага и слуга увидели, что внизу, там, где оставались люди, пусто, лишь вода бурлит. Базэрган-баши обратился к бедняку:

— Добрый юноша, как мне отблагодарить тебя?

— Будь в здравии, мой ага, мне ничего не нужно. Но есть у меня к тебе просьба: когда ты вернешься в мой город, отдай моей жене остальные деньги и скажи, что я еще не скоро вернусь домой.

— Хорошо, ― согласился базэрган-баши, ― половину своего товара я дарю тебе. Ты спас мою жизнь, и мне для тебя ничего не жаль.

Рассвело над семьюдесятью двумя народами. Пошел караван дальше. Долго ехали базэрган-баши и бедняк или коротко, доехали до одного колодца. А у колодца была дурная слава. Говорили, что, если кто-то спускался в него за водой, больше уж не возвращался. Много людей погибло здесь.

— Я спущусь в колодец, ― говорит бедняк, ― если я не вернусь, ничего не случится.

Очень стыдно ему было перед дочерью падишаха, которую он полюбил. И он готов был умереть.

Караван-баши юноша пришелся по душе, ему стало жаль слугу:

— Пусть лучше кто-нибудь другой спустится, ― возразил он.

— Нет, ага, ― стоит на своем юноша, ― я спущусь.

— Но ведь никто не возвращается оттуда, опомнись.

Но никакие уговоры не помогли. Спустился юноша в колодец, подал воды, сколько нужно было, и только обвязался веревкой, чтобы и его подняли наверх, как, откуда ни возьмись, появилось трое здоровых парней. Они перерезали ножом веревку, схватили юношу и повели за собой. Привели в комнату. А комната чистая, прибранная, и сидит в ней лягушка, а рядом с ней юноша.

— Добрый юноша, что всего на свете слаще? ― спросил юноша бедняка.

Бедняк задумался: «Скажу „сахар", но ведь мед слаще сахара, скажу „мед", но виноград слаще меда».

Думал он, думал и вдруг вспомнил: «Да ведь я целый золотой отдал за совет того старика» ― и говорит:

— Добрый юноша, слаще жены на свете ничего нет.