Сердар - Луи Жаколио

Все «Семь» удалились, и браматма остался один.

– Наконец, – сказал он, – наступает тот день, когда я приму участие в борьбе, о которой мечтаю в течение двадцати лет. Юг Индии восстанет, как один человек, под руководством четырех раджей, которых я склонил на свою сторону, а Север, хотя истекающий кровью, с той же энергией возьмется за оружие по призыву Наны Сахиба. Полк морской пехоты, расположенный в Пондишери и управляемый одним из моих друзей, даст нам три тысячи человек, что позволит снабдить туземные войска достаточным количеством офицеров. «Диана», «Раджа» и четыре других судна Ковинда-Шетти только что прибыли в Гоа, снабженные пушками, ружьями нового образца и всеми боеприпасами.

Недели через две мы двинемся против красных мундиров с двумя миллионами хорошо вооруженных людей – и тогда конец английскому владычеству в Индии и во всем мире… Честь моя восстановлена, это правда, но я не могу забыть, что двадцать лет тому назад англичане несправедливыми обвинениями разбили мою жизнь. К моей ненависти человека прибавляется еще ненависть француза, ибо я не могу забыть, что Англия в течение нескольких столений постоянно пользовалась самыми тяжелыми событиями нашей истории, чтобы разорить Францию, вырвав лучшие жемчужины из ее колоний…

Теперь я вырву из-под власти англичан Индию! Все идет как мне хотелось бы, и в этот час я вознагражден за все мои страдания. О! Сэр Джон Лоренс, ты думаешь, что я нахожусь во Франции и спокойно наслаждаюсь шестимесячным отпуском?.. Какое тяжелое пробуждение готовлю я тебе, и ты не знаешь, что близок уже час возмездия за все твои преступления…

Подумать только, что, не приди мне в голову мысль воспользоваться этим странным сходством и просить Арджуну позволить мне присутствовать на последнем собрании джемедаров, чтобы узнать настроение людей, – все принятые мной меры потерпели бы полную неудачу! Этот проклятый Кишная нашел способ взять в свои руки даже управление обществом «Духов вод»! Хорошо еще, что я переписывался с одним только Арджуной, – иначе все мои тайны, все проекты были бы известны этому негодяю. Кроме часа, назначенного для восстания, Кишная ничего не знает о наших союзниках, о наших действительных силах, не знает, наконец, о моем пребывании в Индии. А последнее его покушение против нас, которое он считает необыкновенно ловким ударом, совсем отдает его в наши руки. Слишком понадеялся он на толщину плит, зацементированных над нашей головой!

Я сыграл большую игру, допустив арест, которого мог избежать, но бывают случаи, когда смелость полезнее осторожности. Это было единственное средство усыпить бдительность наших противников, дав им возможность наслаждаться своим триумфом. Без этого события дошли бы до такого состояния, когда пришлось бы начинать борьбу, не будучи к ней готовым. Недели две еще необходимы нам для того, чтобы вооружить людей. В это время Кишная, совершенно успокоенный на наш счет, устроит экспедицию в Нухурмур, где все уже подготовлено Барбассоном к его приему. Вице-король будет терпеливо ждать взятия в плен Наны Сахиба, в чем он теперь вполне уверен. И только после этого он думает начать действия против раджей Декана.

Пока браматма говорил вполголоса, делая обзор всего положения, чтобы еще раз убедиться, что приняты все предосторожности, что ничего не упущено из виду, в зал тихо вошел Анандраен и остановился позади кресла мнимого Арджуны, рискуя выдать свое присутствие охватившим его волнением.

Сердар – читатель, конечно, узнал его – сидел несколько минут молча, подперев голову руками и погрузившись в глубокие размышления. Затем продолжал:

– Я так прекрасно загримировался, что никто меня не узнал за исключением Анандраена… Честный друг! Неуверенность, вызванная моими словами, заставила его страдать, я уверен в этом… А между тем мои уклончивые ответы должны были показать ему, что он не ошибается!.. Мое недоверие в этом случае огорчило его, конечно, но он должен был понять, что я не мог признаться при факирах и дорванах. Я не хотел открывать своего инкогнито и другим членам Совета. Тайна, известная стольким лицам, не тайна больше… Что касается старика Анандраена, то сегодня же вечером я предупрежу его…

– Ты, следовательно, прощаешь мою нескромность, – сказал Анандраен, выдав свое присутствие, не в состоянии оставаться спокойным…

– Ты! Здесь! – воскликнул Сердар, оборачиваясь к нему.

– Так же верно, как то, что в течение двадцати лет ни одно облачко не омрачило моей привязанности к тебе… Верно и то, что я пришел сюда не подслушивать твои мысли… Когда ты начал говорить, избегая прямых ответов, я узнал тебя, и потом не так легко обмануть старого друга. Когда ты появился на собрании джемедаров, несмотря на местную одежду и смуглый цвет лица, наведенный соком куркумы, я узнал тебя глазами и сердцем… Напрасно старался я заснуть в соседней комнате, которую я сам выбрал, и я решил прийти и сказать тебе… «Сердар, это ты! Зачем скрываешься ты от своего верного друга?»

– А я отвечаю тебе: «Да, это я, и у меня нет тайн от моего самого преданного и старинного друга…» Ты первый человек, с которым я познакомился в Индии, Анандраен…

– И ты прощаешь меня?

– Разве это нужно?

– Какое счастье видеть тебя снова!

Оба крепко пожали друг другу руки.

– Что ты слышал? – спросил Сердар.

– Все или почти все, – отвечал Анандраен.

– Одобряешь ты меня?

– Полностью.

– Как я играл свою роль, по-твоему?

– Превосходно! Ты обманул даже хитреца Кишнаю… Никогда Арджуне, вот уже несколько месяцев ведущим с ним борьбу, не удалось бы проникнуть во все его коварные планы.

– Его странное поведение и посеяло во мне сомнения… Мне нечего больше рассказывать тебе.

– Есть еще один момент, оставшийся мне непонятным.

– Какой?

– То, что ты говорил о солдатах Пондишери.

– Все это очень просто… Как губернатор владений моей родины я назначил одного из моих друзей полковником местного гарнизона. Он предан делу, которое я защищаю, и в одну прекрасную безлунную ночь, недели через две, в тот час, когда вся Индия будет вооружена, полк этот покинет французскую территорию и присоединится к нам. Индийской армии не хватает профессиональных командиров. Всех офицеров полка мы произведем в генералы, унтер-офицеров в полковников, а солдат в капитанов. Полковник Де-Лотрек будет назначен командующим армией, которая направится в Бенгалию против Гавелока. Начальник батальона Картье де Ла-Шеснай направится в Мадрас, тогда как Нана Сахиб и я двинемся во главе западной армии на Бомбей. Четыре раджи во главе двухсот тысяч махратских всадников под начальством Нариндры займутся очисткой центра, мешая англичанам соединиться и отрезая им путь ко всем пунктам, откуда доставляются съестные припасы… Если все удастся, как я рассчитываю, недель через шесть в Индии не будет ни одного красного мундира.

– Да услышит тебя Шива! – сказал Анандраен. – Это прекрасная мечта, но я боюсь, как бы она подобно многим мечтам не оказалась химерой.

– Откуда у тебя такие мрачные предчувствия?

– Я боюсь, что раджи Юга в последнюю минуту растеряют свою храбрость и решительность.

– Они слишком скомпрометированы, чтобы колебаться. Впрочем, не сами ли они всеми силами старались пробудить народ к этому восстанию.

– Да, я знаю. Пока дело идет о заговорах, о героических решениях, они всегда впереди других, но как только слова должны перейти в действия, так никого и нет. Один за другим все изнеженные потомки наших древних королей позволили англичанам ограбить себя и лишить трона. Ни один из них не сел на коня, чтобы защитить наследие своих предков, ни один из них не предпочел славную смерть на поле битвы печальной участи увеличивать собой придворный кортеж вице-короля.

– Я это знаю, Анандраен! Но в то время Индия еще не доходила до того состояния, чтобы с таким нетерпением ждать свержения чужеземного ига. Соперничество между провинциями, между набобами и раджами было главной причиной победы наших врагов. Но англичане увидят теперь перед собой настоящее народное движение, в котором мусульмане Севера соединятся с брахманистами Юга для одной цели. И поверь мне, трудно бороться с народом, состоящим из двухсот пятидесяти миллионов человек, которые решили умереть или завоевать свободу!.. Но оставим это, мой старый друг, теперь время не разговаривать, а действовать… Пойди отдохни некоторое время. Мне надо побыть одному… Я должен отправить очень важное письмо Барбассону и закончить рад других неотложных дел… Не забудь, что для всех я по-прежднему Арджуна.

– Не бойся, я не выдам твоего инкогнито… Еще одно слово, и я больше не буду беспокоить тебя вопросами. Где находится тот, кого ты так удачно заменил собой?

– Настоящий Арджуна? Я послал его в Нухурмур к Нане Сахибу, чтобы он на словах сообщил ему обо всем, что происходит в Биджапуре. Я с нетерпением жду его возвращения, чтобы отдать знаки его достоинства и обрести свободу действий.