Миры Джона Уиндема. Том 1 - Джон Уиндем

— Доктор Уиллерс говорит, — начала Анжела, но Зиллейби нетерпеливо прервал ее.

— Уиллерс безукоризненно выполнял свою роль на первом этапе, так безукоризненно, что позволил себе распуститься и теперь прячет голову в песок, как страус. Его вера в гипотезу истерии практически приобрела патологический характер. Надеюсь, отдых пойдет ему на пользу.

— Но, Гордон, он, по крайней мере, хоть пытается что-то объяснить.

— Дорогая моя, я — человек терпеливый, но не надо испытывать мое терпение так долго. Уиллерс никогда не пытался что-либо объяснить. Он смирился с определенными фактами, когда их уже нельзя было отрицать, но все остальное он просто отбросил прочь, а это уж с наукой ничего общего не имеет.

— Но должно же быть объяснение?

— Безусловно.

— У тебя на этот счет есть какие-нибудь мысли?

— Боюсь, что не особенно утешительные.

— Но какие?

Зиллейби покачал головой.

— Я еще не готов, — сказал он. — Но поскольку ты относишься к женщинам, умеющим держать язык за зубами, я задам тебе вопрос. Если бы ты решила бросить вызов верхушке общества, отличающегося высокой стабильностью и отлично вооруженного, что бы ты сделала? Решилась бы на столкновение с ним, так сказать, на его условиях, затеяв, вероятно, очень дорогую и безусловно разрушительную войну? Или если время не играет большой роли, ты предпочла бы воспользоваться какой-то другой, более тонкой тактикой? И не попробовала ли бы ты в этом случае внедрить своего рода пятую колонну, чтобы атаковать это общество изнутри?

Глава 15

Назревают новые проблемы

В течение нескольких следующих месяцев в Мидвиче произошло немало перемен.

Доктор Уиллерс временно передал свою практику заместителю — молодому человеку, который помогал ему в дни кризиса, а сам в сопровождении миссис Уиллерс, в состоянии нервного истощения и полностью разочарованный действиями администрации, отбыл в длительный отпуск, который, как поговаривали, мог обернуться кругосветным путешествием.

В ноябре вспыхнула эпидемия гриппа, унесшая трех взрослых жителей деревушки и трех Детей. Одним из них был сын Феррилин. За ней послали, она немедленно примчалась, но было поздно — сына в живых Феррилин не застала.

Двумя другими умершими были девочки.

Задолго до этого, однако, произошла сенсационная эвакуация Грейнджа.

Это был великолепный образчик функционирования закрытой организаций.

Научные работники узнали о предстоящем отъезде в понедельник, фургоны прибыли в среду, а к уик-энду главное здание и новые дорогие лаборатории смотрели на деревню окнами без занавесей, были совершенно пусты и оставляли у селян впечатление, что они стали свидетелями волшебной пантомимы, ибо мистер Гримм и его штат тоже исчезли без следа, оставив после себя лишь четверых золотоглазых детишек, которым еще предстояло найти себе приемных родителей.

Неделей позже какая-то костлявая супружеская пара по фамилии Фримены въехала в коттедж, освобожденный мистером Гриммом. Фримен представился как медик, интересующийся социальной психологией, а жена его, как оказалось, была доктором медицины. Нам осторожно дали понять, что в задачу четы входит изучение развития Детей по заданию какой-то таинственной государственной организации. Этим они, видимо, и занимались, причем в весьма своеобразной манере. Высматривали и подглядывали, шляясь по деревне и нередко напрашиваясь в коттеджи. Частенько их видели в сквере, всегда одинаково бодрых и бдящих. Фримены отличались какой-то агрессивной сдержанностью, граничившей с конспиративностью. Их тактика уже спустя неделю вызывала к ним всеобщее недоброжелательство и заслужила им кличку "проныры". Другой присущей им чертой было безграничное упорство: они держались очень настороженно и, несмотря на полное отсутствие какого-либо поощрения со стороны мидвичцев, все же добились определенного статуса, основанного на признании невозможности от них отделаться.

Я проверил их у Бернарда. Он сказал, что с его департаментом они не связаны, но действительно имеют официальное задание. Мы решили, что если Фримены есть единственный результат требования Уиллерса глубоко исследовать феномен Детей, то отрадно сознавать, что Уиллерсу удалось покинуть Мидвич до их приезда.

Зиллейби предложил Фрименам, как и некоторым другим лицам, кооперировать усилия, но успеха не добился. Какой бы департамент ни абонировал Фрименов, он имел в их лице чемпионов по таинственности, нам же казалось, что, как бы высоко ни ценилась сдержанность в высших сферах, хоть некоторая общительность принесла бы им куда более ценную информацию при затрате гораздо меньших усилий. И все же, насколько мы понимали, они могли передавать куда-то весьма ценные наблюдения. Так что нам оставалось только предоставить им и впредь вынюхивать в избранной ими манере.

Как бы ни были интересны для науки Дети в первый год своей жизни, они почти не давали пищи для новых опасений. Исключая стойкое сопротивление любым попыткам увезти их из Мидвича, новые свидетельства их способности к внушению были редки и слабы. По словам Зиллейби, Детишки были удивительно разумны и самостоятельны, но только до тех пор, пока за ними хорошо ухаживали и выполняли все их желания.

На этой стадии в них не замечалось почти ничего, что могло подкрепить зловещие предсказания старух или выраженные более пространно и красиво, но почти такие же мрачные прогнозы самого Зиллейби. Убаюканные мирным течением времени, Джанет и я, равно как и многие другие, стали думать, не ошиблись ли мы и не угасают ли необыкновенные свойства Детей; чтобы исчезнуть совсем, когда те повзрослеют.

И вот тогда-то; в начале лета следующего года, Зиллейби сделал открытие, по-видимому, ускользнувшее от внимания Фрименов, несмотря на их вдохновенное вынюхивание.

В один прекрасный солнечный день Зиллейби появился в нашем коттедже и стал безжалостно тащить нас на улицу. Я протестовал против нарушения моего рабочего распорядка, но от Зиллейби не так-то легко отделаться.

— Знаю, дружище, знаю. У меня у самого перед глазами маячит лицо моего издателя, орошенное потоками слез. Но то, что я хочу вам показать, — очень важно. Мне нужны надежные свидетели.

— Свидетели чего? — спросила Джанет без всякого энтузиазма. Но Зиллейби только головой помотал.

— Никаких предварительных объяснений не будет. Я просто хочу, чтобы вы присутствовали при опыте, а выводы сделаете сами. Вот здесь, — он стал рыться в карманах, — наша аппаратура.