"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

- Согва! - вскрикнул Алсек, и младший жрец вскочил на ноги, едва не выронив череп.

- Почтенный Сонкойок?! Ты жив?! Хвала всем богам!

- Ты лежал, как мертвец, - криво усмехнулся изыскатель. - Хорошо, что ты не расшибся. Что с рукой?

- Чарек её знает, - отмахнулся обломком черепа Согва. - Больно. Почтенный Алсек... у тебя кровь на повязке, и... на тебе лежат камни?! Я сейчас поднимусь!

- Да ну... - начал было Алсек, но младший жрец уже карабкался по уступам корявой стены, переложив куски черепа в больную руку. Изыскатель кое-как перевернулся и сел на бок, кривясь от боли. Как он ни дёргал ногами, вытащить их не удавалось.

- Согва, мне не шевельнуться, - поморщился он. - Голова... Если бы ты убрал вон те камни и приподнял край плиты... Ступни на месте, они целы, только застряли.

- Сейчас сделаю, - пробормотал жрец, возясь с камнями. - Ты видел, почтенный Алсек? Видел, что стало с воинами Манчи?!

Он кивнул на неподвижные тела на лестнице, но Алсек, скользнув по ним взглядом, повернулся к востоку и тихонько свистнул. Небо полыхало всеми цветами огня. Горячий ветер взвыл над холмом, опалил веки, но тут же на лету остыл, и жрец, не веря себе, почуял запах мокрой травы и речного песка.

- Ветра играют над долиной, - прошептал он. - Ветра... они снова свободны.

- Ни один из воинов Джаскара не остался в живых, они все мертвы! - Согва, дрожа от волнения, наклонился к Алсеку. - Кто это сделал? Мы?!

Жрец поднял руку и указал на гаснущий за горизонтом багряный рой. Кажется, там, в других землях, к нему присоединялись новые искры-кометы... и он определённо стремился туда, где полыхал горизонт.

- Тзангол забрал у них солнечный огонь, - сказал он и в растерянности пожал плечами. - Бросил их. Что-то с ним сейчас... Это ведь Чакоти полыхает. Он в той стороне. Тзангол призывает свой огонь обратно.

Согва неуверенно усмехнулся.

- Но зачем?! Он и так сильный... И ведь он... его ведь нельзя убить, правда?

Алсек судорожно вздохнул, отгоняя промелькнувшую мысль - невероятную и прекрасную.

- Зачем-то ему нужна эта сила, - сказал он, опуская разболевшуюся голову на камни. - Он убил своих воинов... я не знаю, Согва, надолго ли мы их переживём.

"Там, на Коатлане, Кровавое Солнце взошло в ночи," - думал он, устало жмурясь; уже не было сил пугаться, и в груди свился тяжёлый холодный клубок. "И огненный ливень выжег всё до корней скал. Интересно, сейчас будет так же, или у Тзангола на уме иное?"

- Ящеры нашли пленников! - радостно вскрикнул Согва, глядя вниз. - Там были ямы с людьми... там сиригны! Вот их ведут в город, они живы! Почтенный Алсек, ты видишь?

Жрец нехотя поднял голову, но не успел ответить. Небо на востоке побагровело, и тут же разлившийся на полгоризонта алый огонь сменился золотым, а он - зеленовато-белесым, и Алсек зажмурился от нестерпимо яркого сияния. "Вот и восход," - подумал он, утыкаясь лбом в камень. "Солнечный змей в небесах..."

Он, как сквозь туман, слышал взволнованный голос Согвы, чувствовал, как трогают его плечо, тянут за руку. Огонь погас, и снаружи, за веками, осталась только мгла. Алсеку не хотелось на неё смотреть.

Что-то прогремело в отдалении, но земля не дрогнула. Холодный ветер засвистел в обломках, и Алсек вдохнул запах пыли, прибитой дождём. Слабый свет коснулся сомкнутых век, ветер стал сильнее, и снова что-то громыхнуло вдали, и эхо пошло гулять по террасам, отражаясь от склонов. Алсек замер и медленно открыл глаза - а потом закрыл и мотнул головой, отгоняя наваждение.

По восточному небу, вдоль края земли, протянулась полоса зелёного света. Она расширялась медленно, как бы нехотя, и небосвод над ней светлел, окрашиваясь зеленоватым серебром. Из-за горизонта, свиваясь бесчисленными клубками, словно тулово гигантского змея, выползала свинцовая туча, и зелёные сполохи играли на змеиных боках. Ветер усиливался, и облачный змей расправлял крылья. Бирюзовая молния сверкнула, связав небо с землёй, и Алсек услышал громовые раскаты. Вторая молния полыхнула, едва первая угасла, эхо подхватило грохот и понесло от берега к берегу. Зелёный свет становился всё ярче, сквозь клубящиеся тучи небо сверкало серебром и малахитом. Облачный змей уже накрыл собой полнеба, и Согва, в растерянности склонившийся над Алсеком, выпрямился, рассмеялся и вскинул руки.

- Великий Змей Небесных Вод, хвала тебе!

Ветер радостно взвыл, подхватил водяную пыль и бросил Алсеку в лицо. Тот судорожно вздохнул. Он смотрел на восток, не мигая, и не мог сказать ни слова.

Сколько времени прошло, он не знал, но с первыми каплями ливня - они показались жрецу огромными - на его плечо опустилась чешуйчатая лапа.

- Алсссек, ты меня ссслышшшишшшь?

В шипении взволнованного Хифинхелфа человеческие слова едва угадывались. Где-то рядом подал голос Согва, но ящер зашипел на него.

- Ешшшь Яртиссс, не машшши рукой! Опомнишшшьссся - сссведу к лекарям. Алсссек! Ты здесссь?!

Изыскатель повернул отяжелевшую голову и посмотрел на Хифинхелфа. Ящер сидел рядом, мял в пальцах сухие листья, и его рука дрожала. Правый бок почернел от запёкшейся крови - она проступила сквозь кольчугу, надетую прямо на голое тело, и стеклянная чешуя побагровела.

- Хиф, - прошептал жрец, протягивая к нему руку. - Ты ранен?

- Это пуссстое, - бросил ящер, склоняясь над ним и языком ощупывая голову. Алсек стиснул зубы - самое лёгкое касание отзывалось в черепе болью.

- Не шшшевелисссь, - прошипел Хифинхелф, приподнимая глиняную плиту над его ногами и выталкивая ступни из-под неё. - Только не шшшевелисссь, Алсссек. Я донесссу тебя. Дышшши и не шшшевелисссь...

Жрец едва заметно усмехнулся, глядя на ящера сквозь густеющий туман. На стеклянной чешуе дрожали бирюзовые и изумрудные блики, и дождевые капли падали и стекали россыпью хрустальных бус.

- Воды небесных озёр возвращаются на землю, - прошептал он, улыбаясь. - И корабль великого Солнца... плывёт по зелёным волнам... и небесная река на его пути... вскипает... серебряной пеной... и мы... и мы возвращаемся...

Эпилог

Год Алдера. Месяц - Дикерт

Дождь утих, лишь редкие капли падали с зимних крыш, и Алсек слышал их перестук под залепленным глиной окном, сквозь отверстия в размякшей глине. Истрёпанная дождём и ветрами циновка билась о стену, как птичье крыло, пропуская в дом холод, сырость и запах мокрой земли. Облака, подгоняемые ветром, редели, и в их просветы заглядывало небо, окрашенное яркой бирюзой, - такое, каким оно бывает лишь в первый месяц весны. Если бы не облачные волокна, в проёмах можно было бы увидеть чёрные точки - полуденники парили высоко над долиной, высматривая добычу среди мокрых дюн. Где-то за городскими стенами, на дюнных хальпах, на размытых грядах, вдоль берегов, рвалась из земли зелень, расцветал тамариск, и оглушающе пахли жгучие листья мерфины. Ветер принёс в комнату их запах - и Алсек замер у окна, прикрыв глаза, вдыхая мокрый воздух и слушая, как бежит по улицам вода, прокладывая путь к реке. Водостоки прочистили в срок, но зимние ливни были так обильны, что город утонул по колено, и по улицам нельзя было пройти, не измазавшись в песке и глине. Всё, что песчаные ветра принесли за год из Пустыни Ха, весенние ручьи уносили к реке, раз за разом засоряя водостоки, и когда вода схлынула, улицы стали похожи на русла высохших рек. "Ещё месяц лить дождям," - думал жрец, щурясь на редкие бирюзовые просветы в тучах. "Если город не отмоется - будет работа метельщикам..."

Тихий вздох за плечом заставил его вздрогнуть, развернуть плечи и виновато хмыкнуть. Он накинул расшитый мехом и перьями плащ, поправил золотой диск на груди и повернулся к старшему жрецу.

- Что скажешь теперь, почтенный Атауску?

- Мои глаза радуются, - кивнул тот, придирчиво осматривая Алсека с ног до головы. - Надеюсь, взор богов также усладится. И всё же тебе придётся надеть священные серьги. Это знак родства с Сапа Кеснеком... и с дарителем жизни.