Мистер убийца - Дин Кунц

Постепенно меркнувший свет последних часов дня превратился в темно-стальные сумерки, которые резко выделялись на белом снегу.

Все вокруг было ледяным и источало холод, который впивался в нее из гранита. Она стала волноваться, что не сможет выдержать долго и ей придется; возвращаться в дом, чтобы согреться.

Вдруг темно-синий "джип" появился на окрестной дороге и сделал резкий крутой поворот на проселок. Он был похож на "джип", принадлежавший родителям Марти.

Реостат на семь градусов. На юг от Маммот-Лейкса, через плотную снежную завесу, сквозь вьюгу и пургу, порывы ветра и снегопад, сквозь лавины снега, обрушившиеся с небес, по едва различимому в снегу шоссе, обгоняя на высокой скорости медленно идущие машины, включая и выключая фары, чтобы другие дали ему проехать, обгоняя даже снегоочистители и грузовики, разбрызгивающие песок, с желтыми и красными мигающими лампочками, лучи которых превращают снежинки в горящие угольки.

Левый поворот. Дорога более узкая. Поднимается в гору, склоны которой покрыты лесом. Длинный глухой забор справа, с колючей проволокой, с проломами в некоторых местах. Еще не здесь. Немного дальше. Уже близко. Скоро.

Четыре бензиновые бомбы стоят в картонной коробке на полу, засунутой между сиденьем и спинкой. Они проложены смятой газетой, чтобы бутылки не бились друг о друга.

Едкие пары поднимаются из пропитанных бензином полотняных затычек. Это запах разрушения.

Руководимый загадочным притяжением, которое он чувствует к самозванцу, он делает резкий поворот направо на единственный проселок, уже наполовину скрытый под снегом. Он почти не нажимает на тормоза, скользит, но продолжает увеличивать скорость, даже когда задние колеса "джипа" проворачиваются, яростно визжа.

Прямо впереди, менее чем в ста ярдах стоит хижина. Мягкий свет в окнах. Крыша завалена снегом.

Если бы слева от дома и не стоял БМВ, он бы все равно понял, что достиг цели. Ненавистное присутствие самозванца магнитом тянет его вперед.

При виде хижины первая мысль – нанести лобовую атаку, невзирая на здравый смысл и последствия. Его мать с отцом мертвы, жена и дети, вероятнее всего, убиты еще раньше, а какие-то злобные существа, укравшие его имя и память, просто имитируют их. Он кипит от ярости, ненависть его так велика, что приносит физическую боль, страдания огнем сжигают душу, и только быстрое правосудие принесет ему желанное облегчение.

Проворачивающиеся на снегу колеса вгрызаются в грязь под ними.

Он все сильнее жмет на педаль акселератора.

"Джип" рвется вперед.

Он извергает крик звериной ярости и жажды мести, а внутренний реостат вместо семи градусов поворачивается на все триста шестьдесят.

Марти стоял у окна, когда лучи фар прорезали падающий снег со стороны окрестной дороги, но самой машины он сначала не увидел. Поднимаясь в гору, автомобиль был скрыт деревьями и придорожным кустарником. Затем он стал виден – "джип", резко свернувший на проселок, задние колеса у него шли юзом и из-под них летели снег и грязь.

Мгновение спустя, когда Марти только начал реагировать на появление "джипа", его тяжело ударила внутренняя волна, самая сильная из всех предыдущих, но отличавшаяся от них по своей природе. Это был не просто удар, сильный и ищущий, а поток черных и горьких эмоций, неконтролируемых и первобытных, которые позволили ему так глубоко заглянуть в мысли своего врага, как это не удавалось до него ни одному смертному. Это была невероятная смесь безумной ярости, отчаяния, инфантильной убежденности, ужаса, растерянности, зависти, вожделения и голода – смесь такая отвратительная, что поток фекалий и разлагающиеся трупы не могли бы вызвать большего отвращения.

Во время телепатического сеанса Марти испытывал муки ада, словно наяву побывал в его глубинах. Хотя все продолжалось не более трех-четырех секунд, ему они показались вечностью. Когда волна сошла и он очнулся, то понял, что стоит, сжимая виски, а его рот открыт в немом крике.

Судорога пробежала по всему его телу. Он перевел дыхание.

Рев мотора заставил его снова взглянуть в окна. "Джип" прибавил скорость и стремительно мчался по проселку к хижине.

Вероятно, он недооценивал степень безрассудства и безумия Другого, но он побывал в его мыслях и знал, что от того ожидать. Отскочив от окна, Марти кинулся к девочкам.

– Уходим через заднюю дверь. Скорее!

Дети уже собрали с пола гостиной карты, в которых пытались или скорее делали вид, что играли. Шарлотта и Эмили бросились на кухню, прежде чем Марти выкрикнул предостережение до конца.

Он побежал вслед за ними.

За эти доли секунды в мозгу промелькнуло другое возможное решение: остаться в гостиной в надежде, чтo "джип" застрянет на крыльце и не сможет проломить стену дома, затем выбежать наружу сразу после удара и пристрелить подонка раньше, чем тот успеет выскочить из машины.

Но мысль о возможных последствиях этого решения обожгла его мозг: а что если "джип" все-таки пробьется в дом? Кедровая обшивка разлетится во все стороны, электрическая проводка, куски штукатурки, битое стекло – все обрушится на гостиную; попадают балки, потолок обвалится, неся за собой убийственно тяжелые шиферные плиты. Он просто погибнет в развалинах, а если выживет, то окажется в ловушке, засыпанный обломками, с придавленными ногами.

Дети останутся одни, без помощи. Он не мог так рисковать. Снаружи рев становился все сильнее.

Он догнал девочек, когда Шарлотта пыталась отодвинуть защелку на кухонной двери. Через ее голову он помог ей отодвинуть запор, а она в это время открыла нижний замок.

Визг двигателя заполнил все вокруг и удивительно мало напоминал шум мотора; это был дикий крик какого-то огромного доисторического существа.

"Беретта"! Потрясенный телепатическим контактом и приближавшимся "джипом", он совсем забыл об оружии. "Беретта" осталась на журнальном столике в гостиной.

Возвращаться за ней не было времени.

Шарлотта повернула дверную ручку. Порыв ветра вырвал дверь из ее руки и захлопнул прямо ей в лицо. Шарлотта упала.

Потом раздался грохот, идущий с фасада дома. Он был похож на разрыв бомбы.

Большой автомобиль так быстро пронесся мимо укрытия Пейдж, что у нее не осталось надежды на то, чтобы дождаться, когда этот негодяй остановится, затем незаметно подкрасться к нему, прячась за деревьями, как это умели делать бывалые героини приключенческих романов, одной из которых она себя воображала сейчас. Он вел игру по собственным правилам, что означало игру без правил, и каждый его шаг был непредсказуем.