Восстание вассала - Александр Смоленский

Он думал в этот момент о Денисе Данисте. Неужели заказчик все-таки он?

…Арестованный Игорь Ростовцев оказался легок на помине. Макарыч и Виктория сначала услышали, а потом и увидели, как с характерным музыкальным звуком раздвинулись створки лифта и из него вывели всклокоченного, жалкого бизнесмена в сопровождении двух вооруженных конвоиров.

Когда они, миновав дверь-вертушку, уже вывели арестованного на улицу и направились к одному из полицейских фургонов, произошло непредвиденное: путь им внезапно преградил некий мужчина, который, не произнося ни слова, подошел вплотную к Ростовцеву и пристально, в упор, глядя ему в глаза, захихикал:

– А Эльзочка теперь опять моя.

От неожиданности конвоиры застыли, как вкопанные.

– Это ты! Сволочь. Это все ты подстроил. Я знаю! – На губах бизнесмена выступила желтоватая пена, как бывает у эпилептиков.

Но Андронова и след простыл.

Когда Хитров, все еще теряясь в догадках, вернулся в номер к Бессмертнову, он застал того перед экраном телевизора. Сообщения и репортажи о катастрофе, транслируемые по всем каналам телевидения, шеф смотрел безучастно. Он тоже, как и Макарыч, думал о Данисте.

И как будто в ответ на терзающие его душу сомнения в номере раздался знакомый телефонный перезвон. Но на сей раз ожил мобильник. Не ожидая услышать ничего хорошего, Бессмертнов нажал зеленую кнопку.

– Здравствуйте, Андрей Андреевич! Примите мои искренние сожаления! – В трубке раздался голос Дениса Даниста. – Я только что обо всем узнал из теленовостей и поспешил позвонить вам…

– Здравствуйте, откуда вы звоните? – сухо бросил в ответ Бессмертнов.

– Как откуда? Отсюда. Вы же знаете, где я. Мне любезно разрешили позвонить. И знаете, почему я спешу?.. – В трубке возникла пауза. – Потому что вы, наверное, опять подозреваете меня… Поверьте, я абсолютно не причастен к этой трагедии… Я же поклялся вам. Скажите откровенно, вы верите мне? Это для меня очень важно.

Пока Данист говорил, собеседник сохранял молчание, лихорадочно обдумывая каждую фразу, произнесенную Денисом. Наступил решающий момент, и держать паузу уже было невозможно.

– Я вам верю, Денис Борисович! – выдохнул «наше все», и в то же мгновение с сердца будто упал тяжелый могильный камень.* * *

Ранним утром Андронов вел машину дочери по горному серпантину в направлении Вены. Обледенелая после довольно холодной ночи, дорога была запорошена снежком, скользкое полотно таило немалую опасность. Однако тяжелый внедорожник, оснащенный «зимними» шинами и компьютерной противозаносной системой безопасности, уверенно держал трассу.

Довольный собой Николай Георгиевич не очень четко представлял, почему едет именно к австрийской столице, но зато точно знал, что уверенно движется навстречу новой безоблачной жизни.

На какой-то из радиоволн он неожиданно услышал, что заключенный в сибирской колонии Денис Данист собирается выступить с неким заявлением и что руководство колонии ломает голову над тем, как ограничить присутствие журналистов из Москвы.

– Все-таки мудак был Глушак, – вслух произнес он. – Надо было и этого гада вовремя пристрелить. Живучи же они, эти олигархи. Только теперь где его достанешь?! Я же не волшебник.

Николай переключился на DVD-проигрыватель. Любопытно, что слушает его дочь. Наверняка какие-то фигли-мигли. Неожиданностью стала запись моцартовского «Реквиема».

«Обожаю Моцарта!» – прибавил звук Николай.

Божественная музыка звучала завораживающе, и Андронов с упоением слушал. В его воображении возник хрестоматийный образ Сальери, который из «черной зависти» отравил гения. «Черт возьми, – самодовольно подумал отставной майор, – по сравнению с ним, князем Андрониковым, Сальери был просто мелким завистником. Всего лишь…»

В памяти всплыли приятные, ласкающие душу воспоминания о свершившейся мести, о полной драматизма встрече с Игорьком возле отеля. Сожалел майор лишь о том, что плохо расстался с дочерью. Да еще, пожалуй, о том, что эта безумно опасная, но увлекательная «гонка с преследованием» закончилась.

Николай, естественно, не сознавал, что возникшая в нем неизвестно откуда маниакальная жажда мести стала своеобразным наркотиком, без которого его сытая жизнь наверняка превратится в унылое и бесцельное существование. Нет-нет да подумывал о том, кого бы выбрать очередной жертвой народного мстителя.

Но пока впереди его ждали неотложные дела. Сейчас, когда не стало Глушака, Андронов всерьез размышлял, как прибрать к рукам охранное агентство «Ангел». Ведь жизньто не кончается! А он за последнее время приобрел такой богатый опыт оперативной работы, которого с лихвой хватило бы на дюжину профессионально подготовленных агентов из государственных спецслужб.

Мысленно улыбаясь радужным мыслям и мечтам, Николай Георгиевич не обратил особого внимания, как серпантин вдруг резко пошел под уклон. «Надо срочно притормаживать», – подумал водитель и плавно нажал педаль тормоза. Однако, легко поддавшись усилию ноги, педаль провалилась по самую резиновую «шляпку».

Что еще за штучки! Неужели лопнул тормозной шланг и вытекла жидкость?! Ведь машина совершенно новая!

Спустя пару мгновений где-то в глубине подсознания Андронов нашел ответ. Чудовищная догадка словно взорвала мозг, а над дорогой закружился воздушный шарик в руках очаровательного, улыбающегося человечка из далекого-далекого детства. Его «маленькой цыганочки»…

Долго любоваться, впрочем, не пришлось. Раздался режущий ухо скрежет, затем звонкий и сильный удар по днищу: лопнул металлический трос ручного тормоза, и тяжеленный «лендровер» со страшным грохотом и лязганьем врезался в скалы.

«А ты, доченька, видно, думала, что я улечу в обрыв? – теряя мысль, прошептал Андронов. – Видать, мой ангел-хранитель не совсем открестился от меня! Сумел же этот олигарх уцелеть, улетев с машиной в обрыв! Чем же я хуже его? Жаль. Был бы такой обидный конец. А ведь сколько еще заказов впереди! Так что без работы не останусь».

P.S. Авторы уведомляют, что все возможные ассоциации с реальными событиями и именами лишены основания и остаются на совести читателя.

Примечания

1

«Заложник», «Укрепрайон „Рублевка“, „Кремлевский опекун“, „Дефолт совести“, „Virtual, или В раю никого не ждут“… (Примеч. ред.)