Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

– Здесь его и не должно быть, – так же тихо ответил Матвей, спрыгивая на полотно. – Секретная станция расположена под зданием ФСК, где и осуществляется посадка, а мы вошли через технический колодец, не требующий усиленной охраны. Кстати, до станции всего метров четыреста, так что кончай разговоры и готовься прикрывать тыл, я пойду первым.

После того как они еще раз проверили снаряжение, оружие, а Василий нацепил инфраптон, Матвей повернул налево и углубился в тоннель, сосредоточиваясь на ходу; видел он в темноте гораздо лучше, чем раньше, но не придал этому значения.

Их появления в спецметро никто не ждал, только этим и можно объяснить ошибку охраны тоннеля, принявшей двух «омоновцев» за техническую бригаду. А когда лениво развлекавшиеся игрой в пристенок парни, увидевшие по телемонитору две фигуры и не поднявшие тревоги, окликнули «технарей», те ответили бесшумной атакой из «глушака». Луч разряда накрыл всех троих охранников, и они так и не узнали, кто проник на территорию метро особого назначения. Матвей и Василий уточнили у них, как работает электросистема станции, и приказали «нести службу, словно ничего не произошло». Сами же лазутчики уже через минуту отбыли со станции в мотор-вагоне, похожем на большую торпеду. Оба понимали, что факт отправки вагона по особой ветке скоро станет известен службе эксплуатации, а через нее – тайному начальству, но иного пути на дачу Ельшина не знали.

Привычным мысленно-волевым усилием Тарас вошел в компьютерную сеть огромного города и сразу же понял, что его ждут! Пришлось срочно выходить обратно, отстраиваться от чужого пеленга и вытряхивать из мысленной сферы проникшего туда «паука угрозы». Выход ему дался нелегко, и некоторое время Тарас отдыхал, блокируя работу мозга по всем пси-векторам, пока не почувствовал себя лучше. То, что сеть компьютерного анализа оказалась под чужим контролем, говорило о частично проницаемом или даже константном появлении Конкере. «Монарх тьмы» был здесь, на Земле, физически воплотившись во что-то или в кого-то, и решал какие-то свои задачи, одновременно помогая своему протеже – генералу Ельшину.

И все же Тарас был доволен: проявление «монарха» в нынешней реальности Земли стало возможным в значительной мере благодаря его усилиям, а также действиям ганфайтера Соболева, о чем тот, конечно, и не подозревал. Горшин давно ждал этого момента, чтобы лицом к лицу встретиться со своим врагом, виновным в гибели любимых и близких. Судя по всему, момент этот был недалек. Но для стопроцентной гарантии необходимо не только удержать интерес Конкере к деятельности людей, но и спровоцировать его на решительные действия, в чем могли помочь опять же действия ганфайтера Матвея Соболева, отмеченного вниманием иерархов. Соболева нужно поощрять и поддерживать. В принципе в это положение он попал не по своей воле, о чем уже, видимо, стал понемногу догадываться.

Тарас открыл мозг в диапазоне астрала, но уровень паранормальной активности в этом диапазоне был все еще очень высок, и сомнений не оставалось: Конкере искал его, хотя и не прибегал пока к прямым методам зондажа – вероятно, боялся быть обнаруженным иерархами.

Расставшись с ганфайтерами Соболевым и Балуевым, Тарас провел два с лишним часа в специально оборудованном гараже на Фрунзенской, где у него стояла еще одна машина – «Чайка» последней модели с пуленепробиваемыми стеклами и корпусом. Такими авто пользовались только два человека в стране – президент и премьер-министр. ГАИ пропускала их «под козырек». На машине Тараса даже номера стояли президентские, он хранил ее на крайний случай, и этот случай наконец представился.

Прямо из кабины он позвонил Завьялову и договорился о встрече. Спустя сорок минут референт премьера открыл дверь на звонок.

– Что произошло, Граф?

– Пока ничего, – Тарас проверил «горизонт» – все чисто, никто Завьялова не пасет, – и прошел за хозяином, раздетым из-за жары до трусов, в гостиную. – Просто хочу предупредить.

Дмитрий Васильевич смотрел выжидательно, и Тарас продолжал:

– До сих пор деятельность «Чистилища» подчинялась «квадрату» комиссаров, то есть никто из нас единолично управлять исполнительной сетью не мог. Сегодня наступил момент ломки закона.

Завьялов опять не понял, это было видно по его глазам, и Горшин только сейчас сообразил, что нормальный человек не умеет читать его мысли. Пришлось объяснять:

– Купол решился на сделку.

– То есть хочет продать похищенную партию оружия?

– В том числе «глушаки» и «болевики», что гораздо страшнее… и прибыльнее. По сути, это сделка века, и Купол сделает все, чтобы ее осуществить… если ему не помешают.

– Кто? Мы?

– Ганфайтер Соболев.

Завьялов от неожиданности хихикнул, но, видя, что собеседник настроен иначе, нахмурился:

– Это несерьезно, Граф. Или вы… шутите?

– Какие уж тут шутки. Конечно, одному Соболеву не справиться, поэтому я и хочу, чтобы «Чистилище» ему помогло. Теперь ясно?

Дмитрий Васильевич медленно сел на диван, наморщив в размышлении лоб, покачал головой, признался с грустной улыбкой:

– Я почему-то всегда был уверен, что в один прекрасный момент вы круто измените реальное соотношение сил. Это во-первых. Во-вторых, ни Рыков, ни Музыка на это не пойдут. А в-третьих, мы все можем оказаться у разбитого корыта. Мощь Купола пока превышает наши ресурсы, и в результате мы вполне можем проиграть операцию… и жизнь.

– Вот почему я и не хочу использовать все силы «Чистилища» за вашей спиной, хотя, в принципе, вся сеть исполнителей подчиняется мне. Я предполагал такой случай… до создания «квадрата». Но если даже решение «квадрата» будет единогласным, в операции должны будут принимать участие только добровольцы. Попробую уговорить Рыкова и Боханова, а вы – Глеба Максимовича, он вас скорее послушает. Времени на все уговоры – час. Не согласятся, я вынужден буду подключить к операции мейдеры, подчиняющиеся не спикерам, а непосредственно мне, а также сообщить об акции Купола всем особым службам: ФСК, ГУБО и Министерству внутренних дел.

– Все эти службы заняты сейчас не столько Куполом, сколько «Стопкримом», они тоже не станут связываться с Куполом, да еще в открытом бою.

– Но если этого не сделаем мы, то кто же? Кто остановит государственно-мафиозный беспредел? Помните у классика: «Если я не за себя, то кто же