Казачество. История вольной Руси - Валерий Шамбаров

А на Балканах в конце лета и осенью продолжались неудачи. Три кровопролитных штурма Плевны, где укрепился Осман-паша, обернулись огромными потерями. Выправилось дело лишь в октябре, когда командование было поручено герою Севастополя Тотлебену, решившему брать врага блокадой. Другие турецкие армии пытались помочь Осману, нанести удары русским, пока они связаны у Плевны. Вессель-паша опять штурмовал Шипку, Сулейман-паша из Добруджи решил прорваться в русские тылы. В сражении у Мечки на острие вражеских атак прославилась 21-я донская батарея, косившая неприятеля картечью и гранатами. Турок отразили и сбросили в р. Лом. А блокада Плевны делала свое дело. Войска Османа стали голодать и 10 декабря пошли на прорыв. Теперь уже русские встретили их на подготовленных позициях, побили и загнали назад в город. Армия Османа капитулировала. В сражениях за Плевну отважно дрались и казаки — после ее взятия только из Донского Войска было нагреждено 44 тыс. человек [63].

Прусский фельдмаршал Мольтке, считавшийся величайшим стратегом своего времени, узнав о падении Плевны, убрал военную карту в сейф, сказав: «До весны». Переход через Балканы зимой он считал невозможным. Но русские гарнизоны на перевалах вымирали от морозов и болезней. И, кстати, это тоже во многом было на совести военного министра — приятели Милютина «Коган, Грегор, Горвиц и Ко» обворовали наших бойцов, не поставив тулупы и полушубки. А если оставить перевалы, отдать их туркам, то весной снова пришлось бы брать их штурмами, еще и похлеще Плевны. И русские войска двинулись в горы четырьмя колоннами, в центре — Скобелева и Святополк-Мирского, на флангах — Гурко и Карцова. Во всех отрядах были казаки — 1-й, 23-й, 26-й, 30-й Донские полки, 19-я донская батарея, Кавказская бригада. Пробивались через снега по пояс, а то и в человеческий рост, карабкались по обледенелым тропкам над ущельями. В отряде Скобелева отличился уже упоминавшийся хорунжий Дукмасов. «Белый генерал» обратил на него внимание в период отступления, когда полусотня Дукмасова ночью, буквально перед носом у турок подобрала на поле боя 450 раненых. И Скобелев взял хорунжего к себе в адъютанты. Под Плевной Дукмасов с его приказами носился в самое пекло. А при переходе Балкан с 20 казаками вскарабкался на отвесную кручу и сбил сотню турок, расстреливавших с вершины нашу пехоту.

Выйдя на равнину, колонны Скобелева и Святополк-Мирского зажали с двух сторон армию Весселя-паши, осаждавшую Шипку, разгромили и вынудили к сдаче. А колонна Гурко взяла Софию и устремилась к Стамбулу. Чтобы защитить столицу, турки перебрасывали войска из Добруджи, собирали резервы. Последняя турецкая армия Сулеймана-паши сосредотачивалась у Филиппополя. Казаки и пехотинцы Гурко атаковали ее, на морозе перейдя по грудь в воде р. Марицу. Разбили, а за отступающими остатками бросился отряд Д.И. Скобелева — отца «белого генерала». 30-й донской полк Митрофана Грекова с 19-й батареей и драгунами настиг врага у Караджилара и добил, захватив 53 орудия.

А отряд Скобелева-сына двигался параллельно отцу. Вперед он выслал авангард А.П. Струкова из 1-го Донского, драгунского и уланского полков. Они промчались по тылам турок, громя железнодорожные станции, обозы, склады и ворвались в Адрианополь, в панике брошенный 22-тысячным гарнизоном. Подошедший Скобелев приказал им двигаться дальше, и 24 февраля был занят пригород Стамбула Сан-Стефано. Здесь и продиктовали туркам условия мира.

Но тут же вмешался Запад! Англия прислала военный флот, объявила мобилизацию Австро-Венгрия. Их сторону приняли Франция и даже «союзница» Румыния. Все решала позиция Германии, и Бисмарк прикинулся «другом» России, предложив посредничество. Но на Берлинском конгрессе вдруг переметнулся на сторону ее противников. Оставшись в изоляции, русские вынуждены были пойти на уступки. К России отошли Аджария, Карс, Ардаган. Вернулась и оторгнутая Бессарабия — взамен румынам дали Добруджу. Но от части претензий пришлось отказаться, и границы освобожденных балканских государств были перекроены по усмотрению западных держав. Для казаков же эта война имела еще один, особый результат. Проявленная ими высочайшая мобилизационная способность и чудеса доблести заткнули рты сторонникам «расказачивания» и пресекли дальнейшие потуги в этом направлении.

59. ЗАЩИЩАЯ ИМПЕРИЮ И ИМПЕРАТОРА

Одним из следствий либеральных реформ Александра II стал, увы, и всплеск революционного движения. Питательной средой для его развития стали дворянство, разночинская интеллигенция, студенты. Добавилась и буржуазия — которая, как и в Голландии, Англии, Франции набрала вес при абсолютизме, после чего возникало желание самой дорваться до власти. Реформа гласности открыла широкую дорогу масонской пропаганде, внедрявшей моду на «свободолюбие». Антипатриотическое, антигосударственное стало приравниваться к «прогрессивному». А когда Александр II попытался ограничить этот разгул некими приемлемыми рамками, «общественность» завопила о «реакции», о «возврате всех ужасов николаевщины». Революционеры «пошли в народ» — «будить» Русь и поднимать против «самодержавия». Разумеется, ничего из этого не вышло. Потому что на самом-то деле большинство тогдашнего российского дворянства и интеллигенции космополитизировались, оторвались от своего народа и жили в надуманном мире собственных иллюзий. Они чувствовали себя вполне «дома» в Париже и Лондоне, а среди русских крестьян оказались чужими.

Но особое внимание революционеры обратили на казачество. Идеализируя Разина и Пугачева, сочли, что станичников легче всего поднять за «свободу». Однако тут господа разрушители просчитались. Казаки действительно имели причины для недовольства решениями правительства. Но отнюдь не такие причины, чтобы выступать против царя и России. А изменников-агитаторов без долгих разговоров вязали и представляли начальству. Тогда-то горячая «любовь» революционеров к казакам сменилась жгучей ненавистью, им прилепили ярлык «псов самодержавия». Да ведь и «прогрессивная» западная пресса клеймила казаков за Кавказ, Польшу. Что ж, казаки и впрямь верно служили царю. И охраняли его — а это тоже стало опасной службой. Обжегшись с «хождением в народ», революционеры перешли к терроризму. Покушения на Александра II следовали в 1866, 1867, дважды в 1879, в 1880 гг.

Казаки продолжали защищать и границы империи. Покорение Средней Азии еще не завершилось, оставалась Туркмения. Сообщение между Красноводском и Ташкентом шло кружным путем, через Астрахань и Оренбург. А текинцы (туркмены) были самыми сильными и воинственными племенами Средней Азии. От них доставалось бухарцам, персам, именно от них в Хиву поступала львиная доля невольников. А теперь русские приблизились к ним, и они нападали на русских. У текинцев насчитывалось до 50 тыс. воинов, половина имела английские винтовки, остальные трофейные русские или кремневые, все мастерски владели холодным оружием. И достать их в оазисах среди пустынь было крайне сложно.

В 1877 г. генерал Ломакин предпринял из Красноводска поход на ближайший оазис, Кизил-Арват. Дошел, но кончилось продовольствие, и пришлось вернуться назад. В 1878 г. Ломакин получил нелепый приказ Милютина произвести «усиленную рекогносцировку» главного, Ахал-Текинского оазиса. Сумел добраться туда с неимоверными трудами и возвратился с отрядом в Красноводск — в результате таких действий текинцы сочли, что русские испугались их и бежали. Загордились, обнаглели, и уже ни о каком мирном урегулировании речи быть не могло. Тогда в 1879 г. была предпринята крупная экспедиция, в нее выделили 10 тыс. солдат и казаков под началом генерала Лазарева. Но опять выяснилось, что обеспечить их продовольствием на всю дорогу не получится. Лазарев выступил с половиной отряда. В пути он умер, части возглавил Ломакин. А текинцы решили полевых сражений не давать, ждали русских в мощной крепости Геок-Тепе, которая представляла собой огромный квадрат глинобитных стен, каждая длиной в версту и толщиной в три сажени — снаряды полевой артиллерии их не пробивали. Ломакин, дойдя до Геок-Тепе и не имея продуктов, спешил. Бросил измученных солдат на штурм, был отбит, потеряв 445 человек, и отступил.

Текинцы совсем занеслись, хвастались, что они — победители русских! Бухарский эмир слал царю советы, что на туркмен надо идти не иначе как со 100-тысячным войском. А хивинский хан и иранцы предостерегали, что лучше их вообще не трогать, «так как храбрее и сильнее текинцев нет никого на свете» [77]. Но в 1880 г. в Закаспийскую область был назначен генерал-лейтенант М.Д. Скобелев. И еще из Петербурга послал приказ из одного слова: «Подтянуться!» Впрочем, дело было не только в «подтягивании». Он провел быструю, но тщательнейшую подготовку. Брал все самое лучшее. Затребовал все технические новинки — скорострельные картечницы Гатлинга (прообраз пулеметов), аэростаты, холодильники, опреснители, паровозы. Лучший моряк, капитан II ранга Макаров, будущий адмирал, обеспечивал морские перевозки. Лучший инженер Анненков начал строительство в пустыне железной дороги. Начальником штаба Скобелев взял отличного хозяйственника Гродекова, занявшегося устройством продовольственных баз. И войска «белый генерал» отбирал лучшие: части кавказских 19-й и 21-й дивизий, три полка кубанских казаков — 1-й Таманский, 1-й Полтавский и 1-й Лабинский (всего 8 тыс. бойцов при 64 орудиях).