Русская фэнтези 2011 - Лора Андронова

Народ говорил: «Ты глянь — ни дать ни взять объявилась у нас еще одна дама Альменара!»

Как только смогла говорить, спросила о Дженсене. Ее не понимали сперва, думали, бредит — она и вправду бредила долго, пропустила все празднества и пиры в свою честь, только от девок, ходивших за нею, узнала потом, какими наградами пожалована. Кое-как добилась от них ответа: что сталось с ее драконом? Оказалось — жив. Она разрыдалась от облегчения и вновь отдалась забытью, не проходившему долгие дни.

Только на исходе второй седмицы смогла наконец, вопреки увещеваниям лекарей, встать и подойти к распахнутому окну.

Из ее горницы была видна площадь перед дворцом, а еще — котлован, вырытый, судя по комьям свежей земли, в считанные дни. Котлован этот был невелик, поменьше обеденной палаты, где пировал князь. И на дне этого котлована Джаредина увидела Дженсена. Он лежал, вытянувшись на влажной земле, раскинув лапы и прикрыв хвостом нос. Крылья лежали не сложенные даже, а распластанные по земле, насколько хватало места — котлован был тесен ему, он едва умещался там, вытянувшись во всю длину. Левое крыло было буровато-сизым — с него слезла почти вся чешуя, и под нещадно палящим солнцем поблескивало голое мясо, прикрытое склизкой темной пленкой. Джаредина подумала бы, что он мертв, и мертв уже давно, если бы не широкий золотой ошейник, охватывающий его исхудавшую шею, и не толстая золотая цепь, вмурованная в огромный камень, валявшийся рядом на земле. Должно быть, много золотых блюд и иных драгоценных безделиц ушло на то, чтобы выковать эти оковы.

Джаредина схватилась за подоконник, обдирая ногти о жесткое дерево, и свесилась вниз, не веря своим глазам. Да что же это… как же? Будь он при полной силе, да что там, хоть при четверти былой своей мощи — взлетел бы ввысь даже с этим ярмом на шее, разметал бы всех, кто попытался бы его задержать, освободился бы… или просто обернулся человеком — обруч на шее его, даже исхудавшей, был бы слишком широк для человеческой талии. Но он не мог обернуться, разрушительная сила золота сдерживала его, ослабляя еще сильнее, а он и так был едва живой. Вдобавок, словно всего прочего было мало, в края котлована вбили деревянные колья с позолоченными остриями. Острия были изъедены, словно черви точили их многие годы, измазаны черной слизью — видать, дракон все-таки рвался вверх, пытаясь взлететь, но эта последняя преграда окончательно его сломила.

Он снова был в плену у людей — у тех самых людей, которых, рискуя жизнью, спас от страшной беды и полного порабощения извечным врагом. Тех самых людей, в которых разуверился и веру в которых ему вернула его наездница, прекрасная дева-драконоборица, дама Джаредина.

Девушки-служанки, охая, подбежали к ней, вытащили обратно в горницу. Счастье их, что Джаредина была слаба, не то бы пораскидывала к стенкам, не поглядела бы, что девки. Но она еще едва дышала, так что без труда они скрутили ее и водворили назад на постель. Силой заставили выпить какое-то гадкое снадобье, и почти тотчас Джаредину сморило в сон, тяжкий, липкий сон, затягивавший, словно трясина. Ей снился дракон, и полет над стеклянной гладью Льдистого моря, рев волн и ветра в ушах, холод вокруг и обжигающий жар надежного тела под нею. Во сне они летели на Ржавый Остров, и это наполнило ее такой радостью, таким облегчением, что она поддалась мареву сна целиком и наконец-то крепко уснула.

И всей душой мечтала не просыпаться.

Дженсен пострадал ужасно, но и Джаредина — немногим меньше. Руки и ноги ее, а кое-где и остальное тело было сильно обожжено драконьей кровью, и от этих ожогов ее долго и мучительно лихорадило. Но потом она начала поправляться. Позже узнала, что, как только стало известно о нападении Вирьерры на Семь Долин, князь Григаль созвал к себе всех лекарей, ведунов и звездочетов, от придворного магистра до последней лесной знахарки, и повелел им придумать средство борьбы с драконом. Заготовлено было множество золотого оружия — только упиралось все лбом в то, что любой человек при виде дракона в ужасе падал ниц или бежал, а поднять оружие на него не смел. Каким образом от этого глубинного ужаса смог себя оградить вирьеррский всадник, так и осталось тайной — хотя некоторые говорили, это оттого, что вирьеррские колдуны вынули у него сердце и зашили ему в грудь камень, оттого нечему там было сжиматься в ужасе или вздрагивать от жалости. Но как бы там ни было, нынче при княжьем дворе собралось множество сведущих людей, немало знавших о драконах. И когда стало ясно, что дракон, который победил вирьеррскую тварь — это тот самый дракон, который уже был пойман недавно и за которым отрядили деву-драконоборицу, решено было этой зверюге жизнь сохранить. Князь Григаль так и раздувался от гордости — еще бы, единственным стал владетелем на земле, заполучившим себе в зверинец этакую тварь. Кое-как дракона выходили, но порешили держать на привязи, чтобы снова не ополчился на добрых людей. Кто ее знает, эту бешеную зверюгу!

Все это Джаредине, весело щебеча, рассказали ее служанки. А еще сказали, что она, Джаредина, теперь не только народная, но и княжья любимица. Что князю не терпится свидеться с нею и ласковым словом согреть, что подарил он ей уже пять сундуков дорогих тканей, три соболиные шубы и кедровую шкатулку, полную драгоценностей. И что уже присматривают даме Джаредине достойного жениха из числа самых знатных, богатых и славных мужей во всех Семи Долинах.

Ей говорили, а она не слышала. Она не думала даже о своих отце и матери, оставшихся где-то в иной жизни, так далеко, что и не докричишься туда уже. Ей не надо было ни почестей, ни драгоценностей, ни тем паче знатного мужа. Но то, что ей было надо, никто ей не собирался давать.

Джаредина окончательно поняла это, повстречавшись со светлым князем.

— Да что ты, милая? — удивился тот, когда она рухнула ему в ноги и излила свою сердечную мольбу. — Полно, полно, встань! Это нам всем впору на колени перед тобой падать. Ты слаба еще… да послушай, что говоришь. Как это — отпустить? Ты разве забыла, зачем мы тебя за ним отрядили? Он ведь поля жег и людей воровал — точно как та вирьеррская тварь. Никак хочешь, отведя одну беду, сразу новую накликать?

— Он не станет, — твердила Джаредина. — Не станет вредить, он улетит, и я с ним улечу, никогда больше нас не увидите, только пустите его…

— Ну полно, — сказал князь, самую малость сердясь. — Вижу, не оправилась ты еще сполна от своей тяжкой хвори. Лекари говорят, тут только время излечит. Иди-ка лучше сюда вот, сядь по правую руку от меня, угостись да познакомься со славным рыцарем Ладдеком. Говорит вот, любит тебя без памяти… да и не он один…