Бегущий в Лабиринте (Трилогия) - Джеймс Дашнер (Дэшнер)

– Ну а мы где? – спросил Томас. – Географически?

– В машине. – Томас не засмеялся, и Бренда продолжила: – Прости, не время для шуток. Судя по этикеткам на консервах, мы в Мексике. Или, точнее, на ее месте. Теперь здесь Жаровня. В основном территории между двумя тропиками – Раком и Козерогом – полностью превратились в пустыню. Центральная и Южная Америка, почти вся Африка, Ближний Восток, юг Азии. Повсюду мертвые земли, трупы… Милости прошу на Жаровню. По-моему, со стороны правительства мило ссылать сюда нас, шибздиков.

– Господи… – В голове у Томаса бушевал ураган мыслей. Откуда он знает о своей принадлежности – самой прямой – к ПОРОКу? О принадлежности к нему Групп «А» и «В», Лабиринта и всякой прочей ерундени, через которую надо пройти? Томас еще не мог составить осмысленной картины происходящего.

– Господи? – переспросила Бренда. – И все? Лучше ничего сказать не можешь?

– Слишком много вопросов. Не знаю, с какого начать.

– Знаешь что-нибудь об анальгетиках?

Томас посмотрел на девушку, жалея, что не видит ее лица.

– Кажется, Хорхе говорил о них. Что это такое?

– Сам знаешь, как устроен мир. Новые болезни – новые лекарства. Если нельзя убить саму болезнь, борются против симптомов.

– А что делает это лекарство? У тебя оно есть?

– Ха! – презрительно вскрикнула Бренда. – Как будто нам выдают его! Такую круть могут себе позволить только шишки. Они называют лекарство кайфом. Оно притупляет эмоции, процессы в мозгу, вводит в ступор. Ты словно пьяный, практически не чувствуешь ничего. Лекарство сдерживает Вспышку, потому что болезнь гнездится в голове. Пожирает мозг, губит его. Если он не работает, то и вирус слабеет.

Томас скрестил руки на груди. Он упускал нечто важное, не мог ухватить сути.

– Выходит… это не лекарство? Пусть оно и замедляет действие вируса?

– Даже близко не лекарство. Анальгетик отсрочивает неизбежное. Вспышка все равно побеждает, и ты теряешь способность размышлять здраво, рационально, перестаешь сострадать… и ты уже не человек.

Томас молчал. Сейчас он еще сильнее, чем прежде, чувствовал, как некая – очень важная – часть памяти пытается просочиться сквозь щель в стене, ограждающей его от прошлого. Вспышка. Мозг. Сумасшествие. Анальгетик, кайф. «ЭТО ПОРОК». Испытания. Речи Крысуна о том, что весь сыр-бор – из-за реакций глэйдеров на Переменные.

– Спишь? – спросила Бренда спустя несколько минут.

– Нет. Просто информации слишком много. – Рассказ Бренды вызвал смутную тревогу, однако Томас все никак не мог сложить части головоломки. – Надо все обмозговать…

– Тогда молчу. – Девушка отвернулась и положила голову на дверцу. – И ты перестань думать. Все равно пользы не будет. Лучше отдыхай.

– Ага, – промямлил Томас, расстроенный, что, получив столько намеков, не может решить загадки. Впрочем, Бренда права: ночь больше годится для отдыха. Устроившись поудобнее, Томас постарался заснуть, однако скоро забыться не вышло.

Наконец приснился сон.

Томас опять старше. Ему около четырнадцати. Они с Терезой стоят на коленках у двери, подслушивают. Через щель отчетливо доносятся голоса мужчины и женщины.

Мужчина говорит первым:

– Ты получила дополнения к списку Переменных?

– Еще вчера вечером. Мне понравилось окончание Лабиринта, предложенное Трентом. Жестоко, но необходимо. Можем получить в итоге интересную матрицу.

– Абсолютно согласен. То же думаю и о сценарии предательства. Надеюсь, его отработают.

Женщина издает звук, похожий на смех, только напряженный и безрадостный.

– Да, у меня те же мысли. То есть, Боже правый, сколько ребята смогут выдержать, пока сами не свихнутся?

– Не в том дело. Опыт рискованный. Вдруг он погибнет? Мы все согласны, что к нужному моменту он достигнет уровня первейшего Кандидата.

– Не погибнет. Мы не допустим.

– И все же… мы не Господь Бог. Всякое может случиться.

Повисает долгая пауза, затем мужчина говорит:

– Надеюсь, до крайности не дойдет. Мозгачи считают, что в итоге мы получим множество необходимых реакций.

– Ну, подобное стимулирует сильные эмоции и сложнейшие реакции, если верить Тренту. Переменные – это, по-моему, единственный способ добиться желаемого.

– Ты действительно считаешь, что Испытания оправдают себя? – спрашивает мужчина. – Логически шансы оставляют желать лучшего. Подумай, сколько всего может выйти из-под контроля.

– Ты прав, многое непредсказуемо. Но какова альтернатива? Надо попробовать, и если ничего не получится, мы окажемся в точке отсчета. Как будто и не начинали опытов.

– Может быть.

Тереза дергает Томаса за рубашку и тычет пальцем в сторону коридора. Пора уходить. Кивнув, Томас приникает к двери – вдруг да удастся услышать напоследок что-нибудь эдакое. И – есть!

– Жаль, что окончания тестов мы не застанем, – говорит женщина.

– Да. Зато потомки будут нам благодарны.

Томаса разбудил жемчужный свет утренней зари. После полуночного разговора с Брендой и даже после сна он вроде бы ни разу не пошевелился за ночь.

Кстати, сон… Самый странный за последнее время. Столько всего было сказано, и слова уже начинают ускользать из памяти – никак не ухватиться за них, не втиснуть эти отрывки в картину прошлого, которая, казалось бы, только-только начала проясняться. Томас позволил себе немного надежды, что он не так уж и сильно связан с проектированием Испытаний. И хотя сон оставался малопонятным, Томас заключил: то, что они с Терезой подслушивали под дверью за взрослыми, означало их неполную причастность к разработке тестов.

Но какова цель Создателей? И почему потомки должны быть им благодарны?

Томас протер глаза и, потянувшись, посмотрел на Бренду. Девушка спала, чуть приоткрыв рот; грудь ее мерно вздымалась и опадала. Тело словно еще больше занемело со вчерашнего дня, однако здоровый сон принес отдохновение разуму. Томас ощутил свежесть, силы. Пусть подавленный и сбитый с толку из-за непонятного сна и прочего рассказанного Брендой, Томас был готов продолжать путь.

Он еще раз потянулся и хотел от души зевнуть, как вдруг заметил на стене нечто знакомое – металлическую пластинку, прибитую прямо к кирпичной поверхности.

Выбравшись из кабины, Томас на негнущихся ногах приблизился к ней. Практически один в один как та в Лабиринте со словами: «ЭКСПЕРИМЕНТ «ТЕРРИТОРИЯ ОБРЕЧЕННЫХ». ПРОГРАММА ОПЕРАТИВНОГО РЕАГИРОВАНИЯ. ОБЩЕМИРОВАЯ КАТАСТРОФА».

Та же тусклая поверхность, тот же шрифт. Только слова иные; Томас пялился на них минут пять, пока наконец не сообразил, о чем они сообщают:

«ТОМАС, ИСТИННЫЙ ЛИДЕР – ТЫ».

Глава тридцать шестая

Если бы не Бренда, Томас так и проторчал бы перед табличкой остаток дня.

– Я все ждала подходящего момента, чтобы рассказать о ней, – заговорила девушка, окончательно выдергивая Томаса из задумчивости.

Вздрогнув, он повернулся к ней.

– Что? Ты о чем?

Бренда смотрела на табличку, не на Томаса.

– Как только узнала твое имя… Хорхе тоже. Услышав, как тебя зовут, он, наверное, сразу решил испытать удачу и проводить тебя через город до этого твоего убежища.

– Бренда, о чем ты?

Наконец она оторвалась от созерцания таблички и посмотрела Томасу в глаза.

– Такие знаки – по всему городу, и надпись на них одна и та же.

Колени у Томаса подогнулись, и он, опустившись на землю, привалился спиной к стене.

– Как… как такое вообще возможно? Табличка-то уже давно висит…

Он не знал, что еще сказать.

– Без понятия, – ответила Бренда, присаживаясь рядом. – Нам эти знаки ни о чем не говорили. Зато когда прибыла твоя компания и ты назвался… В общем, мы сразу поняли: совпадения быть не может.

Томас одарил ее тяжелым взглядом, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Почему сразу не сказала? Хватаешь меня за руки, рассказываешь, как убили твоего отца, а про это – молчок?!

– Я боялась твоей реакции. Думала, сорвешься и побежишь искать эти таблички по всему городу. И меня позабудешь.

Томас вздохнул. Как же ему это все надоело… Он с силой выдохнул, отпуская гнев.

– Еще одна часть бессмысленного кошмара.

Выгнув шею, Бренда посмотрела на табличку.

– Как ты мог не знать, о чем здесь говорится? Проще ведь не бывает. Быть тебе лидером, захватить власть. Я помогу и заслужу свое место. Место в убежище.