Нарбоннский вепрь (Божественный мир) - Борис Толчинский

-- И я о том же, София.

-- Не беспокойся, я сумею разобраться с нарбоннскими делами. С твоей помощью, Медея.

-- Повелевай, царица, твоя раба исполнит твою волю!

-- А это откуда?

-- Импровизация.

-- Не шути так, Медея Тамина. Знаешь, о чем я подумала?

-- О Хармион и Клеопатре? Тебе нужно отдохнуть, подруга.

-- Пожалуй... К делу. Я ставлю тебе три задачи.

-- Внимаю.

-- Во-первых, нужно внедрить наших людей в ряды сочувствующих Варгу.

-- Они уже работают.

-- Плохо работают! Я хочу, чтобы все знали: Варг смирился с нашей властью. Второе. Пусть наши люди разведают, как местное население отнесется к коронации сына Варга Свенельда. Кто для нарбоннцев этот ребенок: отпрыск аморийки или наследник славного рода Круна? Мне это важно знать.

-- Будешь знать, подруга.

-- И третье. Герцогиня Кримхильда. Ее положение следует исправить уже в этом году. Ты понимаешь?

-- Да. У герцогини много врагов.

-- Вот именно, Медея. Наша задача -- защитить ее от врагов.

-- Насколько велика опасность?

-- Угроза жизни герцогини вряд ли существует. Но герцогиню могут ранить, причем довольно тяжело. Не хотелось бы сейчас отправлять ее на лечение и реабилитацию в Аморию. Она сейчас нужна в Нарбонне. Сейчас она там нужна.

-- Я поняла, София. Мы будем охранять ее.

-- Хорошо охраняйте. Сделайте все от нас зависящее, чтобы с герцогиней ничего не случилось. Еще имей в виду, что люди Марцеллина готовы войти в контакт с мятежниками с целью покушения на герцогиню.

-- Вот даже как?

-- А ты как думала, подруга?

-- Я поняла тебя, София.

-- Умница. И главное: я желаю ежедневно получать отчеты по Нарбоннии. Твои отчеты, а не Марса. Он нынче не вполне надежен.

-- Ответь мне на такой вопрос, подруга: твой дядя Марцеллин не может злоумышлять против Марса?

-- Ты полагаешь, может?

-- Probabile ex vita88.

-- Когда-нибудь я устрою тебе место генерального прокурора, Медея.

-- Итак?

-- Дядя осторожен. Anguilla est: elabitur.89 Однако не все его рыбки столь же осторожны.

-- Мне жаль твоего дядю, подруга. Ты ему не по зубам.

-- Надеюсь...

* * *

148-й Год Кракена (1786),

16 октября, Темисия, Княжеский квартал, дворец Марцеллинов

-- ...Дражайшая племянница, вот уж кого не ждал! Какая честь для заурядного сенатора!

-- Дражайший дядюшка, мы тут одни?

-- Не беспокойтесь, милая Софи, стены в моем доме глухи, как глух бываю я, когда о вас дурное говорят.

-- Я радостную весть несу вам, дядюшка. Заклятые враги мертвы!

-- О, неужели? Те самые?!

-- Нет никаких сомнений.

-- А вы уверены, София?

-- Клянусь в том кровью Фортуната, они мертвы и больше нас не потревожат.

-- В моем воображении воздвигнут памятник величественный вам, блистательнейшая из всех женщин!

-- Замените в своем воображении мою скульптуру на изваяние могучего галла, и тогда будет порядок.

-- Вы хотите сказать...

-- Именно, дядюшка! Вам надлежит гордиться своим зятем.

-- Издеваетесь?

-- Может быть, самую малость!

-- И где он?

-- На линкоре "Мафдет", под стражей, как почетный гость.

-- Софи, вы сами понимаете, он не может вечно там сидеть.

-- И что вы предлагаете?

-- Я не готов ответить вам сейчас.

-- Именно поэтому я и не стала принимать никаких решений. Ведь он ваш зять, и Доротея его любит.

-- Не знаю... Чувства моей дочери к этому варвару -- загадка для меня.

-- Вы скромничаете, дядя. Хотите, я сама поговорю с кузиной?

-- Думаете, это нам поможет?

-- Стоит попытаться.

-- В любом случае, дражайшая Софи, благо государства для меня неизмеримо выше личных уз. Ровно год тому назад я отдал мою Дору за принца Варга, руководствуясь единственно интересами державы. И если нынче интересы нашей великой державы требуют пожертвовать этим браком, я пожертвую без всяких колебаний!

-- Ваш беспримерный патриотизм достоин восхищения, дядюшка. Не всякий согласится пожертвовать счастьем дочери ради блага государства. Но я вот о чем думаю, дядя: государство наше сильно, как никогда прежде, и от государства нисколько не убудет, если милая Дора найдет свое счастье сообразно с волей благородного родителя.

-- Я жду, когда вы поясните, что на этот раз имеете в виду.

-- Dictum sapienti sat est.90 Внук ваш здоров?

-- Благодарение великим аватарам! А как ваша невестка?

-- Ей очень тяжко, дражайший дядя. Она нам преданна безмерно, но простой нарбоннский люд ее не понимает.

-- А говорят, что герцогиня сама...

-- Не верьте сплетням, дядя! Единственная проблема ее светлости герцогини Кримхильды -- слабое здоровье.

-- Вы так считаете, София?

-- Убеждена!

-- В таком случае нам остается лишь молиться за ее здоровье...

-- ...И боги да услышат нас!

Интерлюдия третья,

которая могла бы называться эпилогом, если бы... впрочем, лучше прочтите сами

Начало ноября запомнилось красочной церемонией в Палатинском дворце. Сам август Виктор V вручил ордена и именное оружие героям нарбоннской кампании. Так, Марсий Милиссин получил из рук Божественного императора орден Фортуната третьей степени и золотой меч. На церемонии, в числе прочих высоких сановников Аморийской империи, присутствовал Тит Юстин -- это было его первое появление на публике после перенесенного в начале сентября инфаркта. Выглядел Тит Юстин неплохо, и благородная публика окончательно уяснила для себя: отставки первого министра ждать не стоит, по крайней мере, в ближайшем будущем. Что же касается его дочери, то она, к искреннему изумлению присутствующих, на церемонии награждения героев нарбоннской кампании не появилась. Недоумение благородной публики развеял сам первый министр. По его словам, София возвратилась к исполнению обязанностей министра колоний и в этом качестве отбыла в поездку по южным странам. Как сказал Тит Юстин, потребовалось срочное вмешательство министра колоний, дабы предотвратить конфликт между дружественными Империи эфиопами и воинственными амазонками.

Корнелий Марцеллин, который нисколько не сомневался в надуманности заявленного предлога, едва дождался завершения церемонии. Хитроумный сенатор сложил в уме события последних дней и пришел к выводу, что его очаровательная племянница смылась из столицы нарочно. Это могло означать только одно: София приготовила некую грандиозную провокацию против него, Корнелия. И сенатор предпринял титанические усилия, чтобы достоверно разузнать, какую именно, и упредить удар.

Его усилия пропали втуне. Четвертого ноября весь космополис был взбудоражен известием о злодейском покушении на герцогиню Нарбоннскую Кримхильду. Ее светлость возвращалась в Нарбонну из города Тампльхорса, когда отряд мятежников напал на кортеж. Как выяснилось вскоре, охрана герцогини разделилась, тем обеспечив преимущество злодеям. Еще стали известны два важных обстоятельства: мятежники оказались не мятежниками, а обыкновенными лесными разбойниками (как известно, настоящие мятежники были разгромлены доблестным легатом Милиссином) и, во-вторых, за охрану герцогини в этот день отвечал молодой центурион Констанций Альмин. Последнее обстоятельство заинтересовало дотошных репортеров, и они раскопали интересный факт, что молодой центурион Констанций Альмин приходится родным внуком почтенному сенатору Кассию Альмину, который, в свою очередь, занимает видное место среди популяров, то есть сторонников сенатора Корнелия Марцеллина.