Связанные (СИ) - Ярвинен Олли

В этот момент на раха с воплем бросился перемазанный кровью Вильён, который, позабыв об осторожности, казалось, собирался остановить призрака в рукопашную. Тот ответил коротким, но сокрушительным ударом в грудь; раздался скрежет прогибающегося металла, что-то опасно хрустнуло — и гвардеец, выдувая кровавые пузыри, мешком повалился на землю. Рах вновь обернулся к Кристине; неуклюже покачнулся, взмахнул вытянутыми конечностями; из уродливой пасти, оскалившейся сразу несколькими рядами клыков, вырвалось победное шипение. Однако не успел он сделать и шага, как раздался бешеный рык, больше напоминающий рычание зверя, и вокруг призрака тисками сомкнулись гигантские ручищи Анора. Гигант ревел, изрыгая проклятия настолько яростно, что и без перевода было понятно, что он как минимум собирался разорвать противника голыми руками.

Этому не суждено было случиться. Рёв оборвался, когда Анор обнаружил в своих объятиях не чудовище, пусть и отдалённо напоминающее человека, а облако грязно-серого тумана. Пока гвардеец недоумённо разглядывал нового противника, туман выскользнул из захвата, стремительным движением скользнул вверх, затягиваясь вокруг бычьей шеи подобно аркану, и резко рванул к земле. Не прошло и секунды, как Анор с грохотом растянулся на мостовой, а поверх его тела, словно гигантская змея, кольцами собирались клубы чёрного дыма. Вскоре оттуда материализовалась худая измождённая кисть с длинными пальцами, вцепившаяся гвардейцу в глотку.

— Kiris !

Кристина вздрогнула, подняла глаза на Эйдона и Нильсема, напряжённо сжимающих оружие, разрывающихся между необходимостью защищать свою подопечную и раненых товарищей и ожидающих — даже требующих — от неё решительных действий; судорожно перевела взгляд на трясущуюся в судорогах Хель — та безуспешно пыталась дотянуться до торчащего из-под ключицы кинжала. Взглянула на стонущего и извивающегося на земле Вильёна, которому никак не удавалось найти положение, в котором сможет дышать; на силящегося снять с себя раха Анора, надёжно прижатого к земле и тонущего в клубах тёмного дыма.

Именно тогда, сообразив, что помощи ждать неоткуда и рассчитывать придётся только на себя, Кристина решилась. Отбросив сомнения, она бросилась вперёд, подхватила с земли копьё и, разогнавшись, вогнала острие в самый центр дымного столба — туда,где по её расчётам должна было находиться большая часть тела призрака. Особой надежды на успех не было, но если уж рах сумел парализовать Хель кинжалом, то почему бы хотя бы не попробовать сделать то же самое?

Широкий наконечник почти без сопротивления погрузился в плотные клубы дыма — и тогда Кристина осознала, что совершила, возможно, самую большую ошибку за всё время, что длилось сражение между призраками.

Дым сгустился, обвился вокруг древка копья и чёрной змеёй понёсся к Кристине. Та не нашла ничего лучше, кроме как отбросить оружие в сторону, проклиная себя за поспешность — нужно было сначала помочь Хель и только потом бросаться на амбразуру! — но для сожалений уже было слишком поздно. Прямо перед ней возникло изуродованное лицо раха, наполовину скрытое всклокоченными волосами; Кристина заглянула в бездонные чёрные глаза; почувствовала тонкие пальцы призрака на своей шее. Она отлично понимала, что её ждёт — ещё секунда, может быть, две, и рах высосет из неё всё, что сможет; и приятным этот процесс совершенно точно не будет. Однако сдаваться Кристина совершенно не собиралась, да и терять ей было абсолютно нечего, поэтому она доверилась интуиции и сделала единственное, что могла — подалась вперёд и изо всех сил сжала пальцы на худощавой шее раха.

Спину обожгло, как если бы позвоночник заменили на раскалённый стержень — но одновременно с этим, Кристина поняла, что всё закончилось. Длинные пальцы призрака по-прежнему сжимали шею, но бесконечная чернота, до краёв заполняющие глазницы, медленно отступала, сменяясь совершенно обычными белками и зрачками с радужкой приятного коньячного цвета. Так же быстро преображались и черты лица: отхлынула мертвенная бледность кожи, порозовели скулы, исчезла жуткая пасть-лепесток, затянулась ужасная рана на щеке. Последними изменения затронули всклокоченные волосы, которые сначала пришли в движение, словно спутанный клубок змей, а затем в полном порядке легли на тонкие плечи. Кристина даже не заметила, как всего за несколько секунд, разъярённое чудовище, одержимое голодом, яростью и ненавистью, успело превратиться в миловидную женщину средних лет, которую можно было хоть сейчас снимать в социальной рекламе в роли счастливой матери семейства.

— Стой! — хрипло выкрикнула Кристина, когда за спиной раха возник Мартон с занесённым для удара клинком. Тот резко затормозил, обескураженно переводя взгляд то на неё, то на заставшего без движения призрака, а затем плавно переместился в сторону и изготовился для удара — видимо, рассудив, что лишняя осторожность не повредит.

«У нас пара минут, дольше не выдержу», — Кристина облизнула потрескавшиеся губы и огляделась по сторонам в поисках Хель.

Та обнаружилась на прежнем месте — каким-то чудом ей удалось вытолкнуть лезвие кинжала наполовину, но до полной победы над опасным оружием, безусловно «способным причинять боль», было ещё далеко. Казалось, она вообще потеряла ориентацию в пространстве и представление о том, что происходит вокруг: во всяком случае, попытка Нильсема приблизиться, чтобы вынуть кинжал, едва не стоила ему головы. И хотя гвардеец отвёл удар в сторону, во второй раз приблизиться к ошеломлённому призраку он больше не решался.

«Просто замри и дай себе помочь, — мысленно потянулась к ней Кристина. — Я держу „Другую“, но без тебя здесь не обойтись».

Хель послушно застыла — насколько это вообще было для неё возможно — и медленно, будто ожидая подвоха, втянула клинок в руку; Нильсем, не дожидаясь приглашения, одним прыжком оказался рядом и быстро избавил её от раздражающего лезвия. Кристина выдохнула с облегчением: ей и самой стало немного легче.

Тем временем Эйдон опустился рядом с раненым Вильёном, рукавом вытер кровь у него с губ и принялся аккуратно затягивать ремни, скрепляющие переднюю и заднюю части кирасы, чтобы создать жёсткий корсет, в котором гвардеец мог бы относительно безболезненно дышать. Чуть поодаль тряс головой Анор, которому, похоже, повезло отделаться лёгким испугом.

«Вот и хорошо, — Кристина поёрзала на месте, как будто это могло помочь от жгучей боли, растекающейся вдоль позвоночника по всему телу. — Теперь к самому главному».

Однако перейти «к самому главному» ей так и не удалось: неожиданно рах вздрогнул, словно просыпаясь ото сна, и сфокусировал взгляд на её лице. Чужие мысли проникли в сознание, медленно складываясь сначала в слоги, а затем и в отдельные слова — на первый взгляд совершенно бессмысленные, будто бы выхваченные из безумного потока сознания:

«Здесь. Там. Другие. Ты. Мы. Тогда. Сейчас». — Слова сменяли друг друга, но как ни старалась, связи между ними Кристина так и не уловила.

«Что ты такое?» — Вдруг совершенно отчётливо прозвучало у неё в голове.

От неожиданности Кристина сильнее сжала пальцы на горле призрака, отчего обожженные кончики пальцев погрузились во что-то податливое и колючие; однако разжимать хватку было слишком рискованно.

— Ты меня понимаешь? — наконец, сипло спросила она.

Рах медленно кивнул в ответ.

— Хорошо. — В том, что он сумеет разобраться с речью, у Кристины с самого начала не было сомнений. Но, в отличие от Хель, между ними не было никакой связи — не значит ли это, что призрак должен был говорить на «правильной речи»?

В эту секунду у неё вновь сжалось сердце, словно само мироздание напоминало, что лингвистическими изысканиями можно заняться позже, а вот наличие длинных пальцев на шее, да ещё таких, которые в любую минут могут превратиться в острые когти, было куда более насущной проблемой.

— Давай так: я попробую освободить одну руку, хорошо? Скажи, если почувствуешь что-нибудь странное. Да, — спохватилась Кристина, — «странное» — это если тебе вдруг нестерпимо захочется кого-нибудь убить.