Жертва - Анна Антоновская

Ватикан встревожен. В Испании ослабевает святейшая инквизиция! В Англии еретическое протестантство третирует папских нунциев! Во Франции ветрогон Генрих IV, покровительствуя гугенотам, путает карты Ватикана! Русия, претендуя на первенство в христианской церкви, отвергает Рим и Константинополь и возвышает Москву! «Два Рима падоша, третий стоит, четвертому не быть!» И Ватикан учреждает в Риме коллегию пропаганды веры. Миссионеры разъезжаются по Новому и Старому свету.

Пьетро делла Валле направляется в Исфахан. Пьетро Авитабили и Яков Стефани – в Имерети, а Кастелли – в Самегрело.

Шах Аббас еще задолго до своего вторжения в Кахети и Картли оттягивал Грузию от Русии. Одним из средств стало религиозное расчленение: где невозможно омагометанить, там надо окатоличить.

И шах Аббас покровительствует католическим миссионерам, прибывающим в Иран. Отец Тхадео направляется в Кахети к царю Теймуразу. Теймураз радушно принимает Тхадео и даже разрешает построить католический собор.

Но грузинская церковь тянется к Русии. Игумен Харитон, выполняя наказ грузинского духовенства и константинопольского патриархата, живущего милостынею московской церкви, усердно склоняет Теймураза в сторону Москвы.

Ударил колокол. Теймураз взял посох и вышел из палаты.

Два года яростной борьбы, и вот сейчас недаром несется с гор, точно волны, раскат колоколов Гелатского монастыря. Он, Теймураз, добился наконец съезда грузинских царей и князей-владетелей. Георгий Имеретинский, Мамия Гуриели, Дадиани Мегрельский, Атабаг Манучар II и Шервашидзе Абхазский прибудут в Гелати для разговора с Теймуразом о военном союзе грузинских царств и княжеств. Такой союз не разрушит привилегий князей, как преступно замыслил Саакадзе, а еще больше укрепит.

Теймураз все взвесил. В военном объединении его настойчивый ум видел единственный выход. Разве, несмотря на раздробленность грузин, Саакадзе не объединил народ в Сурамской битве? А если мог он, почему не можем мы?

Теймураз подошел к могиле царя Давида Строителя. Ее прикрывало тяжелое железо ганджинских ворот с арабской надписью: «Врата эти сделаны, во славу аллаха благого и милостивого, эмиром Шавиром, из династии Бень-Шедадов, в 1063 году»[12].

Кровавые испытания Грузии оживили эту могилу.

Теймураз нахмурился. Угловато выступили скулы, серо-красноватые глаза снова зажглись.

Вот он слышит боевой рог Давида, стук мечей о щиты, ржание коней, клики воинства, с гребней гор лавою сбегающего в долины.

– Погибнуть или победить! – доносится рокот.

Пусть потеряно царство, сыновья, мать, но осталась непокорность, сила власти. Эта сила вернет царство, сделает его независимым от мусульманского мира.

Несмотря на ненависть к Саакадзе, он, Теймураз, чувствует огромную притягательную силу непонятного картлийца, с которым начинает здесь, в Гелатском монастыре, беспощадную борьбу.

Колокольный звон собора богоматери подхватили церкви святого Георгия и святого Николая. Через площадь черной вереницей потянулись монахи.

Солнце клонилось к западу. Косые лучи скользили по изображению Давида Строителя, держащего в руке церковь Гелати.

Проходили века, отпечатываясь на стенах гелатских храмов. Византия сближается с Грузией, и император Алексей Комнин дарит Давиду Строителю для Гелати изображение богоматери. Давид Строитель освобождает Грузию от сельджуков и дарит Гелати для иконы богоматери драгоценный оклад, сверкающий жемчугом и одиннадцатью рубинами. Свирепствуют турки, и в Гелати укрывается икона Георгия, вычеканенная, по преданию, из тридцати сребреников Иуды. В память бракосочетания дочери византийского императора Константина с царем Георгием в Гелати присылается в золотом ковчеге «зуб богородицы» и серебряный ковчег с мощами апостолов и мучеников. Царская печать на ковчеге усиливает таинственность и ценность мощей.

Слава о священных богатствах Гелати разносится далеко за пределы Грузии. Стекается народ, цари, князья, купцы. Спешат приложиться к «черепу победоносца Георгия» или к «зубу Онтипа Пергамусейского», и на монастырские блюда сыплется мелкая и крупная монета.

В начале XVI века в Гелати учреждается епископская кафедра. После упразднения в Пицунде патриаршего престола в Гелати перевозятся все сокровища. Алтари, приделы, ризницы, тайники наполняются живописью, драгоценными камнями, хрусталем и металлом. За большие вклады покупаются места для погребения в Гелати. Цари и князья завещают, чтобы их погребли подобно царевичу, гробница которого находится в соборе богородицы. Именно так должен прикрывать надгробную плиту золотой ковер, а в изголовье стоять позолоченный сереброчеканный сосуд. Слева на белый войлок да возложат святые отцы седло, обитое серебром, на седло – саблю, пояс, кинжал. В ногах на коврике пусть стоят цаги зеленые персидской работы, и цаги из черного сафьяна.

Но не только коронами и крестами, перстнями и кадилами богатеет Гелати. От храмов и вдоль Цхал-Цители – Красной речки тянутся монастырские виноградники и усадьбы. Скот, шелк и вино превращаются в золото крестов и серебро сосудов. Из монастырских крестьян и азнауров владыки создают гелатское войско. Духовенство достигает верховной власти, и в царстве Имеретинском возникает черное Гелатское царство…

Цари, владетельные князья и высшее духовенство собрались в обширных покоях митрополита Гелати. Владетели в рясах особенно заинтересованы в съезде, ибо оружие шаха главным образом направлено против Иверской церкви. Вот почему прибыл в Гелати и Трифилий. Впрочем, есть еще одна причина. Он кстати вспомнил свое имеретинское происхождение и приехал как бы в гости к брату – князю Авалишвили. Митрополит пригласил Трифилия на съезд: «влиятельный в Картли и борется против омусульманившегося Баграта VII».

Собрание проходило бурно, но духовенство уже радовалось победе над упрямым Теймуразом. Он не должен тянуться к Стамбулу и Риму.

Развернулся свиток. Наступила тишина. Цари и владетели пишут Михаилу Федоровичу.

Священники сосредоточенно переводят на греческий.

Первым написал Георгий Имеретинский. В грамоте он описал, как шах Аббас разорил Иверскую землю и как Теймураз вторично пришел к нему в «Башачик» – Имерети, как шах требовал выдачи Теймураза с женой и грозил нашествием. Но он, царь Имерети, отказался выдать Теймураза и написал шаху:

«…царь Теймураз выше „льва Ирана“. Много кахетинцев полегло с честью в бою, но Теймураз пришел в Имерети с еще большим войском. Напрасно ты, шах Аббас, угрожаешь! Царь, княжество и войско готовы драться с Ираном за свои земли и церковь. А если злая судьба все же подскажет и ты придешь, то я покажу тебе голову шаха, твоего деда. Он тоже угрожал Имерети и потерял голову на имеретинской земле. Знай, я не побегу, как Теймураз, отступать имеретинцам некуда: кругом враги, а позади море. Будем биться до последней головы, на том порешили крепко».