Погребальные костры - Книга полностью - Стас Бородин

Секунда проходила за секундой, но ничего не происходило. Никакой боли, никаких воплей и проклятий. Я удивленно уставился на собственные руки. Что случилось? Неужели все это мне просто привиделось?

Колонны на здании биржи неожиданно подломились, и все нелепое помпезное сооружение затряслось, словно припадочное. Вниз посыпались декоративные башенки, куски черепицы и капителей. По каменной стене зазмеились трещины, а с площади уже неслись вопли разбегающихся в панике варваров.

Гранитный фасад рухнул на головы неметов, вздымая клубы каменной пыли. Мраморная голова, отколовшаяся от уродливой статуи, разнесла в дребезги витрину алхимической лавки и с жутким грохотом исчезла в хороводе фиолетовых искр. От запаха какой-то кислятины тут же запершило в горле, а на глаза навернулись слезы.

- Ложись! - Файнрир, в драной кольчуге и с окровавленным траккара в кулаке, навалился на меня сверху. - Сейчас кааак рванет!

От страшного грохота заложило уши, а зубы заныли и застучали в такт трясущейся мостовой.

Крыша алхимической лавки раскололась надвое, разверзшись пастью разъяренного дракона. Огненный столб взметнулся до самых небес, точно меч, пронзая висящие над городом облака.

- Зонтракийское пламя! - выдохнул я, заслоняя лицо от нестерпимого жара.

Спустя мгновение послышался приглушенный раскатистый рык, из подвальных окошек вырвались ослепительные крутящиеся протуберанцы, и лавка взорвалась, выворачиваясь наизнанку, словно чудовищный огненный цветок!

Мостовая вспучилась, расползаясь прямо у нас под ногами. Тугой порыв ветра швырнул каменные обломки и брызжущие искрами дымящиеся головни. Я попытался было закрыться щитом из манны, однако нити одна за другой лопались, превращаясь в облачка летучего пепла.

- Я сейчас! - Файнрир подхватил с земли обугленный щит и кольчужным рукавом сбил с него язычки пламени. - Попробуем по старинке!

С небес посыпались камни и обломки мебели. Я увидел, как одному варвару размозжило голову мраморной рукой, оторванной от статуи, а другого, пронзило насквозь позолоченным канделябром.

Со страшным грохотом в землю врезался старомодный дубовый шкаф. От удара резные дверцы слетели с петель, и во все стороны брызнуло смертоносное столовое серебро.

- Как при осаде Битбри, - закричал Файнрир мне на ухо. - Тамошние горожане так же пуляли в нас, чем только ни попадя!

С веселым звоном по брусчатке поскакал покореженный ночной горшок, а следом за ним пролился настоящий дождь из медных монет.

- Вот так потеха! - фирганец оттолкнулся от земли, и поднялся на ноги. - Давненько я так не веселился!

Здания с северной стороны площади почти полностью исчезли, открывая вид на гавань и порт, далеко внизу. Зияющие рваными дырами крыши складов виднелись сквозь клубы черного едкого дыма, а сквозь выбитые окна уцелевших строений высовывались зеленоватые языки алхимического пламени.

Все обозримое пространство вокруг нас оказалось завалено трупами и мусором. Кое-где все еще копошились раненные. Некоторые из них поднимали трясущиеся руки, пытаясь привлечь к себе внимание, однако помощи ждать было неоткуда.

В десятке шагов от нас несколько окровавленных варваров в дымящихся одеяниях тщетно пытались приподнять толстенную обугленную балку, придавившую к земле их товарища. Бедолага тихонько скулил, ошарашено глядя на перебитые в коленях ноги.

- Сейчас я им подсоблю! - Файнрир перехватил топор поудобней, и решительным шагом направился к оборванцам.

Увидав приближающегося фирганца, варвары попятились, оглядываясь по сторонам, в поисках брошенного оружия. Файнрир подцепил сапогом покореженный погнутый меч, и резким толчком швырнул его к ногам противников.

- Ну, кто хочет испытать удачу?

Неметы не пожелали принять вызов. Бросив последний взгляд на раненного товарища, они осыпали фирганца градом ругательств и бросились наутек.

- Вот так всегда, - Файнрир сплюнул. - Как рубить головы безоружным, так отбоя нет...

Топор резко опустился, и надрывный хрип раненного тут же оборвался.

Опираясь на обломок копья, я с трудом поднялся на ноги. Голова все еще кружилась, ноги подкашивались, по горлу будто бы прошлись напильником, однако обычной дурноты, сопровождающей использование такого количества манны, не было.

- Поглядите, господин, а наша подружка все еще жива, - фыркнул Файнрир указывая куда-то окровавленным траккара.

Жрица, перемазанная с головы до ног сажей, неуклюже ковыляла между развалин. Все ее тело было сплошь покрыто глубокими кровоточащими порезами, а на месте правой руки торчала уродливая грязная культя.

- Крепкая сучка! - фирганец шмыгнул носом. - Вы только поглядите, сколько стекляшек из нее торчит. Хватит чтобы выложить мозаику для кафедрального собора!

Женщина проковыляла мимо, не удостоив нас даже взглядом. Лицо у нее было какое-то отстраненное, бездумное. Будто бы она была и не человеком вовсе, а бездушной куклой-марионеткой, которой кто-то управляет, дергая за невидимые нити.

- Сейчас я ее успокою, - фирганец осклабился. - В Аннувире, поди, вертел для нее давно стынет!

Ухватив фирганца за рукав кольчуги, я удержал его на месте.

- Нужно найти голову Мордада, - пробормотал я. - Мы с тобой перед ним в долгу. Он заслуживает подобающего погребения...

Файнрир поглядел на меня как на безумца. Сунув траккара подмышку, он кивнул на грязные босые ноги, торчащие из груды обломков.

- Все они заслуживают подобающего погребения. Но никто его не получит.

Сжав древко копья ледяными пальцами, я стиснул зубы. Фирганец был прав. Каждый, погибший на этой войне, был ли он моим другом, или безымянным врагом, заслуживал почестей и своего персонального погребального костра.

Глядя по сторонам, я почему-то не заметил роя зельдов, уносящих души павших воинов в Тин. Не заметил вообще никаких божеств. Похоже, что Драуду как и Орваду, было наплевать на своих почитателей...

Бормоча обрывки молитв, я зажмурился, ожидая хоть какого-нибудь послания, хоть какого-нибудь откровения, однако боги молчали. Лишь треск огня, свист ветра, да отдаленный звон струн, будто бы невидимый менестрель играет на лютне.

- Ты это слышишь? - я повернулся к Файнриру. - Какая-то музыка!

- Должно быть ветряная флейта, - фирганец пожал плечами. - Их теперь модно вывешивать на окнах и балконах.

Перебор серебряных струн становился все громче, мелодия становилась все сложнее, сплетаясь в звенящие кружева настольно прекрасные и совершенные, что у меня даже мурашки побежали по коже.

- Нет, дружище, - прошептал я. - Это не ветер, это какая-то магия!

Не успело последнее слово слететь с моих губ, как воздух между нами и развалинами задрожал, и пошел рябью, словно незримый бархатный занавес.