Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И как же, спросите вы меня (я себя вот уже за последние пару часов раз двадцать спрашивал), мне удалось влипнуть во все это безобразие? Что ж, путь Дебила к тем азам, с которых он когда-то сам начинал свое обучение, как обычно, был долог и извилист.
На следующий день после нашей беседы Лга’нхи с десятком воинов слинял в Улот, докладывать Царю Царей Леокаю об успешно выполненной миссии.
Меня не взяли. Я, правда, и не напрашивался. Но Лга’нхи с ходу заявил, что всю дорогу они будут бежать и-и-и, короче, понятно — коротконогих и медлительных просьба не беспокоиться.
Ну да я, в общем-то, и сам не особо рвался. И так последнее время только и делаю, что куда-то спешу, за кем-то гонюсь, от кого-то удираю. Лучше уж проведу недельку на берегу, собирая гербарии в полях, капая на мозги учеников и убеждая по ночам Тишку, что я на нее совсем даже не обиделся, а скорее уж очень даже наоборот. А то моя худышка, по местным меркам страшная как смерть, все время переживает, что такой важный человек, как я, обменяет ее на нечто более котирующееся на местном рынке женской красоты.
Это же какое счастье — несколько дней покоя и мечтательных раздумий.
Нет, конечно, соплеменники все равно будут доставать. Но вроде особо больных сейчас нету, к тому же все заняты обустройством на новом месте, и им не до меня и не до своих болячек. А всякую мелочь вполне можно свалить на учеников. А сам — пойду в поля, пополнять запасы лечебных трав. А с собой Тишку возьму и щенков. Благо псов своих я уже приучил, что в некоторые моменты жизни Тишку от меня спасать совсем даже не надо. И лезть ко мне со своими мокрыми холодными носами и собачьими советами тоже не след.
Мы как раз возвращались с одной такой прогулки, и я решил срезать угол, углядев в растущем на берегу кустарнике что-то вроде просвета, как вдруг щенки залаяли и ломанули в сторону. Лаяли они вполне весело, как на нечто знакомое (в характерных признаках собачьего лая начинаешь разбираться довольно быстро, когда живешь не в теплой уютной квартире, а в условиях дикой и не всегда дружелюбной природной среды), так что я без опаски последовал за ними и внезапно вывалился из-за кустов на что-то вроде полянки посреди зарослей кустарника.
ТА-А-АК!!!! Не знаю, что тут происходило, но, судя по рожам участников, что-то явно незаконное и противуправное! Не знаю, откуда взявшиеся инстинкты околоточного вдруг как-то резко всколыхнули в моей душе желания хватать, не пущать и тащить на суд и расправу, а весело тявкающие щенки, носящиеся кругами и изображающие лагерных псов, лишь подтвердили это желание!
— И чем это вы тут занимаетесь? — грозно нахмурив брови, спросил я, глядя на испуганно жмущихся шестерых своих наиболее мелких соплеменников пяти-двенадцати лет, среди которых, естественно, тусовался и мой уже почти домочадец (однокостерник? однолодочник?) — Дрис’тун.
Кажись, малость переборщил, похоже, у всей мелкоты при виде внезапно появившегося ужасного Шамана Дебила языки от страха отнялись. Ну вот разве что Дрис’тун, на правах старого знакомого, меня не так сильно испугался. Хотя и испугался, что и подозрительно, я его ведь, да все время, что знаем друг друга, даже вроде ни разу не пнул и не ударил. В отличие от его же мамаши и всех моих домочадцев, которые, будучи вдохновленными местными педагогическими воззрениями, не жалели для ребенка тумаков и оплеух. Это только у меня рука не поднималась.
— Да так. Ничем, — бойко ответил мне Дрис’тун, смотря такими честными глазами, что сразу захотелось впаять их обладателю семьсот лет лагерей. — Эта… хворост для костра собираем. — И в качестве доказательства продемонстрировал палку, которую до этого почему-то пытался спрятать за спину. Его подельники и соучастники неведомого мне пока преступления радостно закивали и, в подтверждение слов члена их малолетней банды, резко начали бродить по тайной полянке, подбирая какие-то прутики и веточки с карандаш толщиной.
М-да, а врать-то местные совсем не умеют. Так что находчивость Дрис’туна, пожалуй, даже заслуживает поощрения крапивой по заднице!
Угу, значит, не хотите признаваться? Чувствую, что пора продемонстрировать очередное колдовство, именуемое «дедукция». Вот прям щас вызову страшного демона Шерлока Холмса, и он быстро поведает мне тайны происходившего тут разбойного безобразия. Уверен, Шерлок раскроет это преступление раньше, чем успеет поднести трубку ко рту или засадить иглу в вену.
— Та-та-та, та-ра-та-та, та-ра-та-та-та-та-та-та-та-та, — начал напевать я мелодию из засмотренного до дыр сериала, внимательно окидывая полянку взглядом. И вот, спустя пару минут…
— Это потрясающе, Холмс! — воскликнул я, смело беря на себя роль доктора Ватсона. — Как вы до этого додумались?!
— Элементарно, Ватсон. Вы только посмотрите на палку в руках этого обормота! Тщательно обстругана, а один конец заточен и обожжен. Только такой растяпа, как вы, любезный друг, могли подумать, что палка предназначена на дрова. Вы ведь и сами долгое время жили среди местных мальчишек и должны понимать, что на то, чтобы выгладить, вычистить и заострить сей предмет, пришлось потратить немало времени и сил, учитывая, что при работе пользовались исключительно каменными инструментами. Если только, конечно, этот проныра не выцыганил на время у вашей доброй жены (которая, кстати, будучи женщиной, ну пусть не умной, но вполне разумной и практичной, за вами по кустам не ломанулась) или вредной, но склонной к анархии сестренки бронзовый кинжал. Но тогда он должен ценить сие орудие убийства еще больше.
— О боже, Холмс!!! Вы сказали «убийство»? Но кто же жертва?
— Ну как же вы не наблюдательны, Ватсон. Обратите внимание на эту продолговатую кучу песка, ведь сразу видно, что ее нагребли совсем недавно и…
— Я понял, Холмс. Это могила, а под песком тело!!! Они убили кого-то из своей банды и закопали.
— Вы дурак, Ватсон. Это и есть жертва. Вот, посмотрите на форму этой кучи, она вам ничего не напоминает? А эти характерные круглые ямочки в песке? Сразу же видно, что сюда втыкали то самое орудие убийства, что ваш наивный воспитанник Дрис’тун пытается выдать за средство растопки и
