Пешка королевы - Мария Николаевна Сакрытина

Мне все еще было горько, но я уже не помнил, почему.

– Люблю, – я мог говорить это вечно, и мне бы не надоело.

– Только меня? – Алия прищурилась. – А как же королева?

– Ты – моя королева, – сказал я.

– Красота, – прошептал Нэйт, с восхищением глядя на Алию. И это было правильно. На Алию нужно смотреть с восхищением.

– А где… – я огляделся. – Где же другой твой брат? Антоний? Алия, его нужно предупредить, Шериада, то есть королева…

– Тс-с-с, – она прижала палец к моим губам, и я тут же его поцеловал. – Сейчас мы пойдем к Антонию, и ты сам обо всем его предупредишь. Антор, милый, не одолжишь нам лошадь?

– Лошадь? – Нэйт оглянулся. Лошади паслись неподалеку, у рощицы. – А я как же?

– А ты останешься, создашь портал, закроешься в своем имении и сделаешь вид, что ничего не видел. Как всегда, – отрезала Алия. И подала мне руку. – Элвин, любимый, идем.

Мне наконец стало хорошо. И я совсем не хотел, чтобы это заканчивалось.

Мы ехали верхом, мимо недовольного Нэйта – он совершенно меня не волновал – к водопаду. Алые капли оставляли бурые разводы на моей куртке, и мокрые волосы Алии стали карамельными.

Мы говорили о Шериаде: останусь ли я ей верным. Алия очень собой наслаждалась.

– Мне жаль, что тебе приходится выбирать, – говорила она, улыбаясь. – Но в нашем мире так всегда. Скажи, кого ты выбрал?

Она хотела знать, кому я верен. И я хорошо знал ответ:

– Тебя, моя королева.

Что-то царапнуло меня тогда – я неожиданно почувствовал тоску, словно потеряв какое-то важное воспоминание. Но я отмахнулся, отвлекшись на улыбку Алии, красивейшей в мире. Во всех мирах.

А потом сознание покинуло меня

Очнулся я в темнице – логичный итог всех моих приключений.

Правильно говорил Криденс, я вел себя глупо.

Признаться, я никогда не мог понять бравады Сиренитти, с которой она рассказывает про «а вчера я проснулась в темнице – ах, так сладко выспалась!» Но это же королева. Она может забывать о таких мелочах, как теснота и запертый замок, ведь она при желании легко его откроет и выйдет на свободу. И холод. И сырость. И неудобства – потому что какие удобства в темнице? И если Сиренитти действительно умудряется спать где угодно – что в карете во время тряски, что на жестком тюфяке, – то я так не умею. Впрочем, работать она тоже умудряется везде, а я так тоже не умею. С другой стороны, мне и не нужно.

В тот раз я впервые оказался в темнице, так что первое время я мучительно пытался справиться с ужасом.

А еще, должен признаться, я боюсь крыс. Я бы что угодно сделал в тот момент, чтобы оттуда выбраться. Приди Алия с Антонием пораньше, они взяли бы меня, как говорит Руадан, «тепленьким».

Но я изрядно остыл за те… Не знаю, час? Два? Время в темноте и абсолютной тишине (крысиный писк не в счет) тянулось медленно.

Про запах вообще молчу, но хуже всего была пустота там, где до этого была магия – прямо как в присутствии принца Лэйена. Но на сей раз виноваты были цепи, которыми меня приковали к стене. Они наверняка были артефактом. Слишком короткие, чтобы встать – предполагалось, наверное, что стоять я буду только на коленях.

Когда ужас понемногу утих, я хорошенько обдумал, как докатился до такой жизни, и мысли оказались не из приятных.

Странно, что на мне до сих пор не было ничьей печати. Но и эта загадка, как я вскоре понял, решалась легко. И Антоний, который Алие, конечно, не был никаким братом, и она сама были связаны с Руаданом. Повелителю нужен демонолог. Я не захотел печать по собственной воле – значит меня заставят. Точнее, передадут ему, скованного такими вот цепями, и все. И правда, как же я глуп!

Впрочем, всласть предаться самобичеванию мне все-таки не дали. Снаружи, за толстыми прутьями двери раздались сначала шаги, потом появился магический светлячок.

Встать я не мог, но хотя бы выпрямился. Это была устая бравада: в отличие от Шериады, меня дыба пугает. Тем более пугала тогда, потому что я ее даже ни разу не видел, лишь читал.

Светлячок заставил меня зажмуриться. Сиренитти позже рассказала мне, что это специальная техника устрашения заключенных – свет в лицо. И что есть способ справиться с растерянностью, как и с испугом. Сиренитти в этом знаток. Есть и техника, помогающая избавиться от цепей. Для целителя она особенно легка, потому что фактически это вывих запястья. Но лучше так, чем невозможность колдовать.

Однако тогда я об этом не знал, и было страшно.

– Элвин, милый, как ты? – Алия потянулась ко мне сквозь решетку.

Я отшатнулся.

– Не трогай меня!

Она нахмурилась, а стоявший рядом Антоний с усмешкой сказал:

– У него хорошие природные щиты. Я же говорил, твое заклинание долго не продержится.

Алия поджала губы.

– Поэтому зелье было вернее, – добавил Антоний.

Алия взглянула на меня с обидой и отошла к стене.

– Когда вы отдадите меня Повелителю? – спросил я, радуясь, что мой голос не выдает моего испуга.

Антоний одобрительно усмехнулся.

– И не такой уж глупый. Скоро, Элвин, очень скоро, – он сделал знак пальцами, и передо мной возникла чистая записная книга и карандаш. – Я понимаю, тебе наверняка скучно. Я оставлю это тебе, если ты захочешь написать жалостливое письмо своей уважаемой наставнице. Подсказать тебе, что писать?

Я уставился на него. Это же просто смешно!

– Кому? Шериаде?

– О, ты с ней настолько близок, что зовешь по имени? – удивился Антоний и кивнул Алие. – А ты говоришь, он плохой любовник. Королеве, как видишь, нравится.

Я вздрогнул и чуть не проткнул карандашом палец.

– Да не спят они вместе, – возразила Алия.

– Не верю! – воскликнул Антоний и рассмеялся. – Такую конфетку да чтобы Сиренитти не попробовала?

Алия собиралась огрызнуться, но в этот момент я отшвырнул блокнот и карандаш.

– Не буду я ничего писать. Катитесь к демонам. Оба.

Волшебники переглянулись.

– Смелый, – усмехнулся Антоний. – Здесь пыточная рядом. Не боишься?

Еще как боялся! Но признаваться было тошно.

– А ты Повелителя не боишься? – поинтересовался я в ответ. – Ему не нужен сломанный демонолог.

Алия усмехнулась. Антоний удивился сказанному, а потом толкнул дверь, и та легко открылась.

Я невольно отшатнулся, когда он вошел.

– Ты прав, – сказал Антоний, становясь рядом на колени и улыбаясь. Его роскошный костюм из черного шелка тут же запачкался. – Но знаешь, – Антоний потянулся и погладил меня по щеке. Я оцепенел от страха. – Знаешь, мне