Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

в нём поиски.

Нахожу. Читаю. Читаю ещё раз.

— Не поняла. — говорю я. — Чё это он добренький такой? Слон в лесу, что ли сдох?

— А что там? — спрашивает СунОк.

— ЧжуВон предлагает открыть мне индивидуальное агентство. — отвечаю я. — Только для меня. И это подозрительно. Очень.

— Почему — подозрительно? — спрашивает СунОк.

— Потому, что Чжу — хитрый тип гражданской наружности. — поясняю я. — И просто так он ничего не делает! Это ж-жж неспроста! И ему что-то надо!

— Чжу? — удивлённо переспрашивает онни.

— Ага. — говорю я. — И я не понимаю, с чего его вдруг обуял приступ невероятной щедрости.

— Ну, ты же талантливый композитор, — говорит онни, делая попытку помочь мне объяснить необъяснимое, — вот он и хочет…

— Чего он хочет? — перебив онни, говорю я, смотря на неё. — Если он хочет комиссарского тела, то я ему яйца оторву, за его хотелки!

— ЮнМи, ты что такое говоришь! — пугается СунОк бросив быстрый взгляд на ЁнЭ. — Нельзя так говорить!

— Точно! — подняв руку с отставленным указательным пальцем, говорю я. — Кодекс пирата! Нельзя нарушать пиратский кодекс! Чёрная метка и всё! За ноги и в море!

— ЮнМи, что ты несёшь?! — возмущается СунОк и, с прищуром смотря на меня, восклицает. — Да ты чё, напилась, что ли?

— Кто, я? — изумляюсь я. — Ха! С двух рюмок? Три раза ха!

— Блиинн… — смотря на меня, тянет сеструха, — пьяная!

— Не может этого быть! — не верю я её словам. — Трезва, как стёклышко!

— Иди, ложись спать! — требует от меня сестра. — А я ещё поговорю с госпожой ЁнЭ.

— Ты такая же чудачка, как президент СанХён. — говорю я, смотря на неё. — Он тоже хотел, чтобы я молчала. Почему я должна спать, пока вы тут будете говорить? Я тоже хочу говорить! Я нифига не кукла и имею полное право говорить всё, что думаю! Давайте поговорим о новом агентстве? Я думаю, что если этот пижон заплатит за меня СанХёну шестнадцать миллионов долларов, то я, как приличная девушка, могу выслушать его предложение о совместном творчестве. Как вам моя идея?

С интересом поочерёдно смотрю на лица собеседниц ожидая их восхищённой реакции.

— Какие шестнадцать миллионов долларов?? — озадаченно вытягивается лицо у онни.

— Та! — небрежно машу я на неё рукой. — Не обращай внимания! СанХён был явно не в себе, когда огласил мне сумму штрафа. Любой суд скажет, что его требования — ничтожны. Ничтожны.

— Вот так, — грозя пальцем, строго говорю я. — И никак иначе!

— КАКОЙ ШТРАФ?! КАКОЙ СУД?! — подскакивает на стуле СунОк и орёт. — ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛА! А НУ-КА РАССКАЗЫВАЙ, КОЗА ДУРНАЯ, ЧТО ТЫ ОПЯТЬ НАТВОРИЛА?!

— Сама ты — «коза», — обижаюсь я. — Вот ничего не буду рассказывать!

— Я тебя щас прибью! — кровожадно обещает мне СунОк. — Ну-ка, быстро всё рассказала!

— Я буду жаловаться в «Red Alert», — обещаю я. — На жестокое обращение.

— Ты ещё угрожать мне будешь?! — зверея, приподнимается на своём стуле сестра.

— Так, — вмешивается ЁнЭ в наше общение с СунОк. — Давайте не будем произносить слов, за которые потом будет стыдно. Просто молча досчитаем до тридцати и успокоимся.

— Давайте выпьем! — предлагаю я.

— Я те выпью! — обещает мне СунОк, даже, похоже, не успев начать считать. — Я те так выпью, неделю потом сидеть не сможешь!

— Ты что, уже досчитала до тридцати? — удивляюсь я, смотря на онни и взываю к арбитру. — ЁнЭ, она схалтурила! Применяй санкции!

— ЮнМи, замолчи и выпей воды. — требует от меня ЁнЭ протягивая баночку с колой, взяв её со стола. — А потом расскажи, что тебе сказал президент СанХён. Хорошо?

— Не хочу я колу, — отказываюсь я. — Она липкая и противная. И про СанХёна я говорить не хочу. Он недальновиден и предвзят. Это всё уже в прошлом. И я об этом сейчас спою!

— Что ты сделаешь? — не понимает меня СунОк морща лоб.

— Если бы мы были в Индии, то я бы — станцевала, — говорю я, с трудом вылезая из-за стола. — Но мы не в Индии. Поэтому, я — спою…

Иду на плохо гнущихся ногах к висящей на стене гитаре, последствию эстетических изысков онни. Она повесила на стенах кафе аж четыре гитары, что, по-видимому, должно показать, что это не абы что, а заведение с «выгибоном» в сторону музыки…

Чёрт, что-то с ногами, то… Чуть посидел за столом, уже не гнутся, уже онемели… Это всё из-за танцев… Последнее здоровье в агентстве оставил, а они ещё штрафами грозят, гады…

Дошкандыбливаю на отсохших ногах до ближайшего инструмента, снимаю его со стены. Плюхаюсь задницей в удачно подвернувшийся стул, провожу по струнам пальцами. Боже ты мой, ну и звук!

— На какой помойке ты нашла эти дрова? — повернув голову, спрашиваю я у СунОк.

— Пффф…! — прилетает мне в ответ.

Ну и ладно. Координаты свалки не интересны. Будем бороться с трудностями, играть на том, что есть. Паганини же сыграл как-то на одной струне? Сыграл. Значит, ничего страшного. И другим можно…

Покрутив колки и убедившись, что звук гитары от их вращения не меняется, плюю на настройку и решаю исполнить так, как оно «звучит». Зачем париться по пустякам?

— Песня о прошлом! — громко объявляю я и, набрав побольше воздуха в лёгкие, начинаю:

Я вчера, Думал жизнь — весёлая игра, Но теперь ушла удача в тень О, где же ты, вчерашний день?[31]

Хорошая песня, — думаю я, закончив голосить. — Со смыслом. Чё ж спать-то так хочется? Прямо глаза закрываются…

СунОк и ЁнЭ дружно вскакивают из-за стола и несутся ловить заваливающуюся со стула заснувшую исполнительницу.

(где-то примерно в это время, группа «Корона» тоже «квасит»)

— Как же всё уныло, — жалуется КюРи приложившись к бутылке соджу и поставив её обратно на стол.

— Не то слово, — соглашается с ней ИнЧжон