Черта прикрытия - Иэн Бэнкс

Туманные дни были лучше всего. В тумане все казалось очень странным, загадочным, каким-то слишком большим, будто игрушечный ландшафт каналов и озер вдруг разросся до размеров, достаточных, чтобы вместить настоящие, полномасштабные боевые корабли. Вместо кораблика у нее была старая пенометаллическая доска, остальные подобрали кто на что сподобился — такие же обломки, обрезки и обрубки пенометалла, пластика и дерева. Они научились приклеивать к своим кораблям разные снасти и обрезки пластиковых бутылок, чтобы улучшить плавучесть игрушечных судов. Пристань для корабликов устроили в густых камышах, где никто бы не смог их выследить.

Они устраивали собственные гонки, соревнования, групповые турниры и игры в прятки. Когда сражение разыгрывалось не на шутку, они швырялись комьями ила и грязи. Один раз они устроили соревнование, измазались по самые уши и тут услышали, как их зовут взрослые. Остальным пришлось нехотя признать, что она победила, но они не преминули добавить — лишь потому, что ее кожа была черной, как ночь, без единого светлого пятнышка.

Однажды кто-то из обслуги, возившейся с плоскодонками на одном из небесных каналов, заметил сверху пару их кораблей. Эти игрушки отобрали и прочли им длинную лекцию об опасности Неожиданных Разрывов Снарядов. Они клятвенно пообещали больше не делать ничего такого, но исподтишка наблюдали, как дыру в заборе, через которую они пробирались, затягивают проволочной сеткой. Но жалеть об этом было некогда — они загодя отыскали запасную дыру в другом месте.

После этого происшествия им выдали коммуникаторы — ребятофоны, чтобы взрослые всегда могли проследить, чем они заняты. Тогда они обратились за помощью к парочке старших пацанов, которые показали им, как полностью отключить коммы от сети или заставить устройства подавать фальшивые сигналы позиционирования, как будто на самом деле они в сотнях метров от настоящего местоположения.

Когда они забрались поиграть в водном лабиринте в последний раз, день выдался такой солнечный, что даже после школы там было очень светло. Все взрослые как раз оказались страшно заняты, потому что господин Вепперс возвращался после долгой деловой поездки на звезды, так что поместье вообще и главный особняк в частности следовало вычистить и отдраить до блеска.

Она терпеть не могла пересудов о скором возвращении господина Вепперса, потому что это был человек, которому она принадлежала. Она, вообще говоря, не так уж часто с ним виделась, даже в его приезды в главный особняк — их пути редко пересекались, да и мать ее старалась прятать от его глаз. Но даже просто зная, что он здесь, в доме, было все равно что споткнуться на полном бегу, упасть на спину и выбить воздух из легких, так что несколько минут ты бессильна даже легонько продохнуть. Что-то в этом роде, с тем лишь исключением, что в те часы и дни, когда Вепперс был дома, это ощущение становилось перманентным.

Ледедже больше не убегала, но не переставала об этом думать. Прежде ей хотелось сбежать на следующий день, когда вернется Вепперс, но теперь все эти мысли как-то вылетели у нее из головы, и она просто забавлялась, наслаждалась солнечным жарким днем, полнившимся писком и жужжанием насекомых в густых зарослях. Небо было ясное, красновато-желтое.

Она лежала на носу своего старенького кораблика и гребла. Это был проверенный во многих боях корабль, который она изготовила сама из найденных на одном причальном понтоне обрезков пенометалла. За несколько лет она слегка модифицировала кораблик, улучшив его гидродинамику, и теперь на суденышке имелся миниатюрный капитанский мостик впереди и углубление позади, куда можно было упереть ноги. Вообще говоря, называть его боевым кораблем было неверно, ведь настоящие боевые корабли такие большие, медленные и тяжелые, но когда она правила своим корабликом, то не задумывалась об этих досадных тонкостях; она сама была такая легкая, тонкая и быстрая, что без труда воображала себя легким крейсером.

Они играли в групповые салочки. Она укрылась возле одной из переправ, сооруженных между островками, а остальные тихо скользили или шумно шлепали мимо. Большинство выкликали два имени: ее и Хино. Хино был самым младшим в компашке, если не считать Ледедже, и почти так же мал ростом, как она сама. И, как сама девочка, он очень хорошо умел играть в салочки и прятки. Это означало, что если их даже разыщут и «пометят», то наверняка это случится под самый конец, а может, их и вообще не смогут найти. Ей очень нравились такие игры. Она любила оставаться последней несхваченной, а если повезет, то и вообще ускользнуть от преследователей. Иногда они слышали, как их зовут взрослые, или же кому-то из старших ребят на комм падало сообщение, которое он не мог оставить без внимания, так что игру приходилось прерывать раньше срока, и, если к этому моменту их еще не сумели разыскать, то это значило, что они победили! Однажды она так пригрелась на солнышке в своем легком крейсере, что заснула как убитая, и остальные так намаялись, пытаясь разыскать ее, что в конце концов бросили ее одну и пошли полдничать. Она решила, что это, пожалуй, можно бы зачесть как победу.

В грязи рядом с ее укрытием торчал неразорвавшийся снаряд в оболочке из металла и пластика. Их редко можно было увидеть так близко, потому что снаряды снабжались локаторами, вроде ребятофонов, так что после каждого сражения неиспользованные боеприпасы можно было отследить и обезвредить. Но у этого был сильно помят нос, наверное, от столкновения с бортом какого-то судна. Она осторожно подняла снаряд, просто чтобы присмотреться поближе, и держала двумя пальцами, отведя от себя на некоторое расстояние, на тот случай, если бы он взорвался. Снаряд был очень старый и грязный на вид. На корпусе имелась маркировка, которую девочка не сумела расшифровать. Она подумала, не воткнуть ли снаряд обратно в ил, не зашвырнуть ли на ближайший остров, чтобы он взорвался там, или в самое глубокое из окрестных озерец. Можно было бы оставить снаряд там, где его бы легко обнаружили слуги. Но в конце концов она взяла его с собой, соорудив для находки уютное гнездышко прямо под бортиком пенометаллического легкого крейсера.

Наверное, копаясь во влажной грязи, она шумела или подняла брызги, потому что в следующее мгновение откуда-то сверху донесся победный клич, и Пурдиль, один из старших ребят, значительно крупнее и сильней ее, очутился прямо перед ней. Он протолкнул свой пластиковый военный корабль по каналу, энергично работая обеими руками, и поднял высокую, захлестывавшую борта легкого крейсера волну. В красных лучах заходящего солнца гребень волны ослепительно засверкал. Он пер на нее на всех парах через камыши. Она встряхнулась, выгнулась луком и кинулась через прореху в качавшихся стеблях, но в глубине души уже знала, что не уйдет от него; Пурдиль был слишком силен и слишком быстро греб.

Пурдиль иногда бросался камнями вместо комьев ила или земли, когда они затевали серьезные битвы, и часто отпускал злые шуточки насчет ее тату и того обстоятельства, что она в нераздельной собственности господина Вепперса. Лучшее, на что она могла сейчас надеяться, так это ускользнуть от него в другой канал и по крайней мере сдаться на милость другого игрока.

Она почти распласталась по борту и гребла отчаянно, выбиваясь из сил, погружая обе руки глубоко в теплую воду, взбаламучивая ее, поднимая к поверхности целые облака придонного ила. Что-то пролетело над ее головой и плюхнулось перед носом корабля. Пурдиль кричал, улюлюкал и гоготал совсем близко. Она слышала сухой треск камышовых стеблей, которые расступались перед килем его пластикового кораблика и снова смыкались за кормой.

Она выскочила в канал и почти столкнулась с Хино, за которым уже гнались два других преследователя. Они с трудом увернулись друг от друга. Он привстал, увидев, что это она, и получил в лицо комок земли с торчащими из него острыми стеблями; от этого удара Хино почти вывалился за борт своего корабля, его суденышко перегородило Ледедже путь, запрудило поток. Она не видела, как бы мимо него протиснуться, и отчаянно напрягала руки, пытаясь замедлиться так, чтобы не врезаться в потерпевшего крушение Хино, а проскользнуть рядом с ним.

Ой-ой-ой, подумала она. Только бы снаряд не разорвался, когда наши кораблики столкнутся.

Этого не произошло.

Фью-уть, подумала она.

Хино вытер с лица грязь и посмотрел через ее голову на Пурдиля. Лед почувствовала, как брошенный Пурдилем комок грязи врезался в ее собственную спину. Тем временем Хино увидел слепленный из придонного ила и прибрежной грязи ком, лежащий под бортом ее легкого крейсера. Внутри скрывался снаряд. Хино, не задумываясь, поднял то, что он считал обычным комком земли, и метнул его в преследователя. Ледедже перестала дышать. Снаряд разорвался за ее плечом, на расстоянии меньше полуметра.