Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях - Рамазан Абдулатипов

Кроме того, губернатору В.К. Бочкареву и всем нашим друзьям, товарищам должно быть понятно, что никакой договор, ни федеративный, не двусторонний не формирует нашу Федерацию. Российская Федерация учреждена давным-давно как российское государство, как русское государство, и она продолжает те традиции и в советское время и сейчас. Договорами фактически временно регулировались отдельные пункты лишь одной статьи (72) Конституции о разграничении полномочий и предметов ведения между федеральным центром и субъектом Федерации в части прежде всего совместных полномочий. Поэтому только пункты этой одной статьи расшифровываются частично двусторонним и федеративным договорами. Это все нетрудно понять тому, кто знает Конституцию России. А бесконечные обвинения в адрес Татарстана или в адрес других так называемых «этнонациональных» субъектов Федерации – пустая трата времени и будоражение людей и народов. Дело даже не в том, что Татарстан должен быть не татарской, прикамской, приобской или приволжской республикой. Совершенно не в этом дело. Если бы даже Вы ее назвали приволжской республикой, все равно там были бы татары, все равно надо было бы учитывать их общностные и государственные интересы в составе Российской Федерации. Если мы ведем речь о федеративной демократии, а не об империи. Надо думать о самобытности, истории, исторической позиции всех этнонаций, обеспечивая обустройство каждой из них в России с учетом самочувствия всех – русского и других народов. И в Пензе, и в Казани. Нельзя не видеть реальные вещи. Татары не просто компактно проживают вокруг Казани, а татары испокон веков проживают на этой территории. Это – их Родина, родная земля. Татары – наследники великой Булгарии, народ с тысячелетней историей. Торжество этнонациональной политики будет тогда, когда без кавычек мы сможем произнести эти слова и когда мы будем понимать друг друга с уважением и обустраиваться внутри единого государства, учитывая особенности каждой составляющей части каждого народа, каждой земли нашего государства. Еще столетия эти проблемы будут, потому что речь идет о разных народах, культурах, о стыковке, сожительстве, общности. Это – проблемы не очень тяжелые для учета, но с крайне тяжелыми последствиями при пренебрежении к ним.

Кстати, и в Косово происходит вся эта трагедия не потому, уважаемый Василий Кузьмич, что какой-то народ плохой, а другой хороший, а из-за того, что в Югославии отошли в свое время от провозглашенных принципов этнонациональной политики и попытались установить господство доминирующей сербской нации. И на этой основе стали пренебрегать и уходить от федерализма, а начали говорить о количестве населения, коренного и не очень, живущего в Косово и далее, боясь автономии Косово. Более того, в начале была даже попытка отмены и так достаточно формальной автономии в Косово, что в целом взорвало ситуацию и привело к войне. Сербы и албанцы – не генетические враги. Их сделали врагами политики, которые должны были не будоражить проблемы, а налаживать, искать компромиссы и обеспечивать единство. А теперь что обвинять тех или других. И там, и там нашлись провокаторы, экстремисты и убийцы.

Известно, что в свое время С. Милошевич, посланный для того, чтобы отрегулировать ситуацию в Косово, в самой Приштине выступил явно с антиалбанскими лозунгами и фактически призвал сербов к тому, что они должны господствовать, что они являются хозяевами этой земли, и т. д. Разве можно было провоцировать эту старую проблему. И это было сделано не ради сербского народа, а в своих корыстных интересах. Экстремисты стали героями, а народы пострадали. Наивно думать, что «россияне в начале XX в. в решении национального вопроса, кажется, порой были ближе к истине, чем мы». Если бы так, то не было бы проблем, может быть, не было бы революции и трагедий. Так не было, прежде всего, с точки зрения самочувствия самой русской нации, среди которой 65 % было безлошадных крестьян. Спровоцировать бунт в таком масштабе в справедливом обществе невозможно. Конечно, была империя и имперские подходы, жесткая полицейская система, но оказалось, что она не исключала конфликты, как Вы думаете, а накапливала и довела до их взрыва. И этнонациональный вопрос, зря Вы так думаете, придуман вовсе не большевиками. Спросите русских, которые на своей родине жили часто как изгои. Я уже не говорю об инородцах. Главное, что никто не может сказать, что русские благоденствовали на этом фоне. Но эта проблематика, повторяю, в своей основе не этнонациональная, а социально-политическая. Именно недовольство русского и других народов своим социальным, политическим положением, состоянием своих прав и свобод создали мощную базу для революционного движения, раскола страны. Из-за того, что не учитывались особенности этнонационального вопроса в начале XX в., большевики использовали в революционной борьбе как огромный резерв национально-освободительных революций против царизма, начиная от Армении, Грузии, Дагестана, Татарстана, Туркестана и других мест, когда выступления против царизма начал русский рабочий класс. И это означало одновременно поддержку большевиков во многих регионах. Наверное 200–300 лет тому назад в России было больше толерантности. Посмотрите историю Российского государства, посмотрите историю государств, которые были внутри нынешней территории России, начиная от хазар, аланов, булгар и т. д. Благодаря многовариантности развития Россия стала крупнейшим государством в мире.

Русские люди никогда не отказывались от своего рода, народа, национальности. Как говорил И.А. Аксаков: «Не от национальности отрекались наши предки, а от похоти властвования и командования друг над другом». Но при этом, как отмечал Вл. Соловьев: «нравственный долг требует от народа, прежде всего, чтобы он отрекся от национального эгоизма, преодолел свою природную ограниченность и вышел из своего обособления»[352]. Но это все в России не должно означать, как писал П.Е. Астафьев, «отрицание национального начала как начала и политической жизни, и культуры вообще…»[353].

Василий Кузьмич берет период 1917–1922 гг., когда якобы зарождалось много «неэтнизированных» государственных образований. Но надо ли брать период революции и гражданской войны как пример созидания чего-то там такого. В этих условиях наоборот происходила этнизация. Это не пример создания чего-то там такого, а существование десятка образований, в том числе и казачьих республик, дальневосточных и других республик, вплоть до суверенных хуторов. Разве пример развала и полной анархии в государственном строительстве можно приводить как пример братства. Да, была попытка формирования некой Горской республики. Были попытки даже формирования единой исламской республики. Но вместе с тем в Горскую республику не входил Дагестан – самая большая республика на Северном Кавказе. И Горская республика очень скоро показала свою нежизнеспособность. Даже чекисты не сумели ее сохранить. Кроме того, я еще раз подчеркиваю, что армянская, азербайджанская, грузинская, т. е. Закавказская федерация, тоже были независимыми, но жизнеспособность обрели в составе СССР. Потом создали «еще один этаж федерации» – Советский Союз. Многие народы в этот период возвращали свои исторические названия, обороняли свои этнонациональные интересы. Почему мы должны сегодня чего-то переименовывать, отменять. Нужно ли отменять название Дагестан? Надо учитывать все разумные, созидательные этнонациональные начала так, как сами народы их понимают, и умело обустраивать всех в едином государстве, в целостности и согласии. Народы – это категории исторические. И они образовались не в 1917–1922 гг., как думают некоторые. Конечно, был и национально-освободительный и революционный энтузиазм. В зависимости от этого все менялось. Тогда была совершенно другая идеология – классовая, но даже в самые жесткие годы классовое, политическое не смогли растворить этнонациональное. Тогда даже говорилось о том, что какие-то государственные границы никакого значения не имеют, потому как в ближайшее время будет мировая революция. Раз не будет никаких границ, то не будет никакого Татарстана, никакой Пензы и даже России. Будет одна всемирная коммунистическая нация и революционная целесообразность вместо этнонационального, национального самосознания. Разве можно различные образования этого периода выводить как образования, якобы, отражающие нормальные процессы? Совершенно нет. В.К. Бочкарев боится не только этнонациональностей, но и всяких иных особенностей. И по нему оказывается, что даже выносить наименование этносов территориальных и государственных образований, определять внутренние (административные) границы не только вредно, но и опасно. Но искусственное отрицание, как и искусственное обозначение этнонациональных проблем разрыхляет многонациональное государство. Именно такие подходы к искусственному появлению «национальных проблем», главное, «резко снижают устойчивость существования самого основного этноса» (В.К. Бочкарев). Но если говорить о существовании «основного» в целом в России, с чем в принципе я согласен, то появляются «основные народы» и по регионам. Значит, надо и к ним терпеливее относиться.