Двое из Холмогорья - Галина Романова

— Господин, — Трипс опустил голову, — простите меня, господин. Я постараюсь…

— Поздно!

Трипс встрепенулся, вскакивая. Испуганный крик замер у него на губах — прозрачная сфера вмиг окутала его, и он завис в воздухе, беспомощный, как муха в паутине. Повелитель подошел и заглянул в его глаза.

— Посмотрим, какой из Терибальда друг, — усмехнулся он.

Юноша вернулся в свою комнату, и сразу его окружили свиллы. Не осмеливаясь прикоснуться к господину, они топтались вокруг, заглядывали в глаза и улыбались. Девушки усиленно строили глазки, а Касса сияла, как именинница. Она держала за руку Трель. Та сделала шаг вперед.

— Вы были великолепны, милорд! — произнесла девушка.

— Только «был»? — нахмурился Лейр.

— Нет. — Свилла засмущалась. — Вы великолепны всегда, но тогда… там… с лордом Бальдвином!

Окружившие юношу свиллы зааплодировали. Сразу несколько рук протянулись к нему, чтобы помочь снять кольчугу, убрать меч и предложить вина. Глаза сияли, на губах играли улыбки. Они наперебой старались услужить и вообще вели себя до крайности предупредительно.

— Ты что, — догадался юноша, — им все рассказала?

— Я сказала только Трель, как вы и разрешили, мой господин, — захлопала ресницами Касса.

— А Трель передала всем остальным? Вот женщины! — воскликнул Лейр, плюхаясь в кресло. — Ничего доверить нельзя! Это же наш секрет, понимаешь? То есть был наш секрет!

— Не кричите. — Трель махнула рукой с такой очаровательной самоуверенностью, какую было трудно предположить в рабыне. Во всяком случае, юноша отреагировал на это как должно — послушно заткнулся и сердито засопел. — И без того все скоро всё узнают. Тут кругом маги. Думаете, наши хозяева ничего не почувствовали, когда вы убили лорда Бальдвина? Чувствуем же мы, когда погибает кто-то из нашего народа! Это раз! А во-вторых, не кричите так, а то Нимтуронга разбудите.

— Кого-кого? — напрягся Лейр. Рука уже сама потянулась искать меч.

— Нимтуронга. — Девушка приоткрыла дверь в соседнюю комнату, где, свернувшись калачиком среди огрызков половиков, спал маленький дракончик. — Вы сами разрешили так его назвать.

— Когда? — Лейр подумал, что надо что-то делать с головой. То башню напрочь срывает, то провалы в памяти.

— Когда уходили к лорду Бальдвину.

— Ага. — Лейр дотянулся до кубка и выхлебал его в три больших глотка. Дежурившие у стола свиллы тут же засуетились, придвинули к нему порядком остывшие блюда, стали наперебой предлагать напитки. — А почему именно Ним… нум-тур…

— Ним-ту-ронг, — по слогам произнесла Трель. — У нашего народа была такая сказка — про белого дракона Нимтуронга, который исполнял желания. Сокращенно можно звать его Ним. Он пока еще маленький.

— Ним. — Лейр посмотрел на приоткрытую дверь. — Лучше Ням. Он жрет все подряд.

— Ня-ам, — тут же раздался сонный ответ. Все напряглись, но тревога оказалась ложной — только что получивший имя дракончик просто во сне перевернулся на другой бок.

Леди Истра-Сидония голосила. Ей вторила леди Ортана, но больше из женской солидарности — у девушки не было личных причин любить дядю, она старалась из-за своего брата-близнеца. Ведь и она могла однажды потерять Ортона навсегда.

Остальные столбами стояли или сидели вокруг, не глядя друг на друга. Лорд Ортон-старший крепко держал сына за руку. Теофраст топтался у стены, иногда бросал взгляды на отца, которого все время отпихивала убитая горем супруга. Лорд Бальтазар грыз кончики перчаток. Лорд Дагоберт мрачно переводил взгляд с одного брата на другого. Ни у кого не было причин особенно любить Бальдвина, но зато теперь у всех появилась причина ненавидеть Терибальда. Всего за неполные пять дней этот ненормальный ухитрился нанести такой урон их семейству! Олфильд, жертва его «лечения», до сих пор не пришел в себя и тихо булькал в кресле. А теперь и Бальдвин!

Нет, ну кто бы мог подумать, что этот сопляк способен на такое! То, что он сделал, не укладывалось в голове. Но темное пятно легко узнаваемой формы, из которого торчал скрученный в штопор меч, было обнаружено на потолке комнаты Бальдвина, а его самого нигде не было.

«Это хоть что-то, — мрачно подумал Дагоберт. — От Годфруа вообще остались только личные вещи, разбросанные как попало! Поди пойми, что там произошло! Теперь, кажется, всякий мог бы поверить, что к исчезновению отца приложил руку родной сынок!»

— Мы отомстим, — произнес он. — Это убийство не останется безнаказанным! Я сам отомщу!

— Мы все должны принять меры, — согласился Ортон-старший. — Кто станет следующей жертвой?

Его сын поморщился и попытался незаметно вытащить свою порядком онемевшую кисть из руки отца.

— Убийца должен умереть! — сквозь слезы закричала леди Истра-Сидония. — Подлый, наглый убийца!

— Это была дуэль, мама, — пробасил от дверей Теофраст. — Согласно Кодексу, смерть на дуэли рассматривается как несчастный случай, а не как убийство.

— Несчастный случай — это то, что я родила тебя! — взвизгнула нежная мать. — Позорище мое! Другой бы давно уже отправился мстить за дядю, а он…

Рядом послышалось хихиканье, и Дагоберт поморщился. Милица! Вечно она смеется не вовремя! Девушка стояла за его креслом и глупо хлопала ресницами. Почти все знали или подозревали, что она сохнет по Теофрасту — с чего иначе ей всякий раз краснеть и начинать хихикать, когда он появляется в зоне видимости! Но лорд Дагоберт и слышать не хотел об этом союзе. Будучи невысокого мнения об умственных способностях дочери и племянника, он совершенно уверился в том, что рожденные от этого союза внуки окажутся дебилами.

— Терибальд мне нравится, — помолчав, выдал Теофраст. — И мстить я ему не буду!

Это заявление было встречено гробовым молчанием, нарушаемым только хихиканьем Милицы. Леди Истра-Сидония пошла цветными пятнами, леди Ортана забыла, что плакала и причитала. Остальные молча открывали и закрывали рот.

— Хм. Пойду я, пожалуй. — Теофраст попятился. — Если что — я… ну… того…

Пятясь, он добрался до двери и прикрыл ее за собой.

Все были настолько поражены его уходом, что никто не заметил, как со своего места поднялся и тихо направился к другой двери лорд Бальтазар. Не то что бы он наконец-то получил шанс рассчитаться за искалеченные кузиной руки. Просто ему очень нравились племянники. Оба.

Девушка остановилась перед наглухо закрытой дверью. Дверь была такая старая, что успела врасти в камень и покрылась коркой то ли старого мха, то ли известковых наростов. Проводница обернулась через плечо и улыбнулась одними губами.