Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив - Грант Аллен

— Я? — грустно улыбнулась она.

— Вы оба совершенно здоровы. Так что с моей стороны просто непорядочно жить в вашем доме, получать за это деньги — и ничего не делать для вас.

— Но вы делаете, — возразила хозяйка, — вы даже не можете представить, как много делаете для нас, дорогая… О, не оставляйте нас, пожалуйста!

На некоторое время между нами повисло молчание.

— У нас была дочь, — не глядя на меня, сказала женщина. И несколько бессвязно продолжила: — А он так и не вернулся.

— Н-не вернулся?

— Я хочу сказать… Мой муж сейчас не совсем здесь.

— Вы имеете в виду… О, миссис Элдридж, пожалуйста, расскажите мне все — может быть, я все-таки сумею помочь! — В эту минуту я не сомневалась, что из них двоих в помощи нуждается именно ее супруг.

— Он видит то, чего на самом деле нет, — объяснила женщина. — Слышит звуки, которых нет. И ощущает запахи, которых нет в действительности.

Я вспомнила разговор с мистером Элдриджем в ночь моего прибытия — и снова заколебалась.

— Как давно это началось?

— Сразу же после смерти нашей Бесси. В день ее похорон. Ее сшиб автомобиль, нам сказали — это был несчастный случай… на Брайтонском шоссе… Автомобиль темно-лилейного цвета, его успели рассмотреть многие. Темные лилии — ведь траурные букеты из них возлагали на гроб королевы Виктории… Моя бедная девочка, ее сопровождал королевский траур. Но ведь это обычный цвет для автомобиля, ведь так? Многие из них окрашены похоже: фиолетовый тон, сиреневый, фиалковый… вот и лилейный… Ничего особенного, правда?

Я в замешательстве молчала. Разумеется, в этих словах мог быть оттенок безумия — но ведь могло быть и просто материнское горе, лишающее возможности связно излагать мысль. Должно быть, какие-то сомнения все же проступили на моем лице, потому что миссис Элдридж вдруг поднялась и, пробормотав: «Нет, вам не нужно знать больше», вышла прочь из комнаты.

После этого она избегала надолго оставаться со мной наедине, так что снова поговорить у нас не получилось. Впрочем, узнать что-либо у ее супруга тоже не удалось.

Кое-что мне стало известно через несколько месяцев, уже весной, в пору цветения дрока. Я одно время подумывала о том, не постараться ли украдкой сопроводить мистера и миссис Элдридж во время их вечерних прогулок — но потом устыдилась этой мысли, решив, что мной, возможно, руководит скорее обычное женское любопытство, чем долг сестры милосердия, стремящейся лучше понять болезнь пациента. Так что наша встреча действительно была случайной. Купив в деревенской лавке немного шелковых ниток для вышивки, я решила пройтись вдоль берега (совсем недалеко от Чарлстауна начинается морское побережье: та самая знаменитая линия окаймляющих Англию меловых скал, омываемых вечным прибоем Ла-Манша) — и задержалась, очарованная пиршеством закатных красок, вечерним пением птиц и ароматом цветущих зарослей. Как-то незаметно дорога вывела меня на самый край мелового обрыва. Сориентировавшись, я повернула назад — и почти сразу услышала голоса. Говорили двое, мужчина и женщина. Они были от меня всего в дюжине ярдов, но сумерки уже сгустились и мы оставались невидимы друг для друга.

— Да нет же, — сказала она. — Нет. Никто сюда не едет…

— А я говорю тебе — едет, дорогая! Ну прислушайся: разве ты не слышишь, как рокочет мотор? Совсем близко. Наверное, уже за тем утесом.

— Нет, не слышу…

— Да ты просто глуха и слепа, если… Дорогая! Осторожней!

Что-то в этом возгласе заставило меня сделать шаг вперед. Я увидела их, супругов Элдридж, совсем неподалеку от себя; они стояли на середине грунтовой дороги. Как раз в этот самый момент мистер Элдридж стремительно отскочил на обочину — и яростным движением изо всех сил рванул к себе жену. Ярость эта была направлена не на нее: даже со стороны было очевидно — мужчина убежден, что в последний миг спасает миссис Элдридж от какой-то грозной опасности, невидимо и неудержимо надвигающейся на нее по дороге.

Пораженная, я замерла на месте. Супруги не видели меня. Она смотрела на него с любовью, жалостью и мукой — а его взор был устремлен на дорогу, вслед той бесплотной опасности, которая, надо думать, сейчас уносилась прочь.

— Будь он проклят… — наконец сказал мистер Элдридж. — Ну теперь-то ты, во всяком случае, убедилась? Ведь даже если закрыть глаза и заткнуть уши, все равно этот запах…

— Идем домой, Роберт. — Она обняла его. — Идем домой, родной. Когда мы вместе окажемся под кровом нашего дома, уже не будет важно, кто из нас и что видел…

— Теперь я знаю, кто из вас нуждается в моей помощи, — сказала я на следующий день, под благовидным предлогом попросив хозяйку заглянуть ко мне в комнату.

— И кто же? — К моему удивлению, этот вопрос миссис Элдридж задала с искренней тревогой.

— Разумеется, ваш муж! Ведь на дороге ничего не было…

Она упала в кресло и разрыдалась. Успокоить ее мне удалось с большим трудом и далеко не сразу.

— Какое облегчение… — наконец смогла выговорить миссис Элдридж, — ведь я никогда не могла быть уверена до конца, кто из нас прав… И в какие-то минуты была почти уверена, что — он! О, как я вам благодарна…

Должна признать, меня немного покоробила та радость, с которой она произносила эти слова. Ведь, по сути, я сообщала ей не только о ее собственном здоровье — но и о душевной болезни мужа. Мужа, которого она так любила и о котором так беспокоилась.

Но тут же мне пришлось раскаяться в своих чувствах.

— Ну, слушайте, — женщина, вытерев слезы, заговорила с неожиданным спокойствием. — Что у моего мужа галлюцинации — это, разумеется, достаточно скверно. Но гораздо хуже — для него! — было бы, окажись эти видения правдой. Я смогу о нем позаботиться, теперь мы сумеем защитить его. Призрачная угроза всего лишь раз в день — о, какое счастье, что это именно так! Может быть, мне даже удастся когда-нибудь убедить его, что на самом деле ему ничего не грозит…

— Это происходит каждый вечер? — Я присела рядом с миссис Элдридж и взяла ее за руку.

— После похорон Бесси — да. О, какое счастье, что я теперь могу с кем-то поделиться… Я вам рассказывала: нашу девочку насмерть сбила машина, автомобиль цвета темных лилий. И с тех пор мой муж уверен: каждый вечер этот автомобиль проносится мимо нас по этой дороге, ведущей к морю. Роберт видит его, слышит рев мотора и шорох шин, ощущает запах… как оно называется, это вещество, на котором ездят машины?

— Бензин?

— Да, конечно же, бензин. Роберт убежден, что эта машина проезжает здесь снова и снова, будто ей мало того, что она унесла нашу девочку… Видите ли, Роберт был там и все видел. Он подхватил Бесси на руки сразу после того, как автомобиль проехался по ней. Я ее увидела уже позже — это, наверное, не так тяжело…

— А этот автомобиль… Его нашли? Я имею в виду — того, кто сидел за рулем?

— Нашли. Это нашу Бесси нам уже больше не найти, а того, кто ее убил, — что же… Его нашли на следующее утро после ее похорон. Там, под меловыми утесами. Разбитым, как это говорят, всмятку. Оба: и автомобиль, и тот, кто за рулем. А за рулем сидел его владелец — и тогда, когда сбил нашу дочь, и тогда, когда его машина падала с обрыва. Сейчас его вдова больше не садится за руль, о нет: их новую машину водит шофер. Это она, кстати, вас подвезла от железной дороги.

— Странно, что теперь она не боится ездить на автомобиле, пускай даже с шофером. — Я сама почувствовала, насколько нелепо прозвучала эта реплика, но ничего умнее в голову не пришло.

— О, — миссис Элдридж как-то равнодушно махнула рукой, — это то, к чему люди привыкают… Мы же не перестали ходить пешком после того, как наша девочка погибла. А для той семьи пользоваться автомобилем — так же естественно, как своими ногами. Вот и мой муж, мой бедный старый Роберт, не может отвыкнуть ходить вдоль той дороги на которой в последний раз видел ту машину… темно-лилейную машину… И ему, конечно, легче, когда я хожу с ним.

Сказав это, она вдруг заторопилась: уже наступало время вечерней прогулки. Никто из нас, конечно, не подозревал, что эта прогулка для нее не состоится, так как буквально через минуту миссис Элдридж, поспешно спускаясь по лестнице на первый этаж, оступится, упадет и получит сильное растяжение связок. Я наложила ей на лодыжку плотную повязку. Такое растяжение — травма достаточно безобидная, но о том, чтобы с ним идти через холмы, конечно, не могло быть и речи.

Мужчина, стоя перед выходом из дома, неуверенно мял в руках кепку. Женщина лежала на диване в гостиной. Наши взгляды встретились.

— Мистер Элдридж не должен пропустить эту прогулку, — прошептала она. — И не должен идти на нее один. Вы меня понимаете?

Вот так я в первый раз совершила вечернюю прогулку с Робертом Элдриджем. Нам обоим было очень неловко, я отлично сознавала, что он не хочет идти со мной — но что без меня ему будет еще хуже.