Те, кто выжил - Андрей Круз

Хорошо, что пока мутантов не видно. Может быть, их тут всего пара и была? Одного я покалечил, второго убил, вот и «популяция» исчерпалась? Хорошо бы. Без пулемета отбиваться от них тяжко, а таскать еще и его с собой сейчас просто не получится.

Так, что там у нас на маршруте, по которому Витя с Дылдой бегать должны? Вроде тихо, никакая тварь не крутится… Но это временно – вон прямо по дороге с пяток зомби вдалеке топают, и именно в нашу сторону. Скоро и с ними разбираться придется.

Ага, бегут… Дылда явно в перепуге полном, но ничего, хотя бы не упирается. Витя тащит ее за руку, в другой руке «калаш», сам крутит головой во все стороны. Это он правильно: нечего наобум ломиться. Перескочили через заборчик, пробежали по рельсам, остановились у двери, запыханные.

– Чего делать-то? – спросил Витек.

– Тань, – обратился я к Дылде, – там внизу псих какой-то заперся. Близко к решетке не подходи, прямо отсюда кричи, но как хочешь – так его уговори нам открыть, понятно?

– А если он не откроет? – явно растерялась она от такой постановки задачи.

– Не откроет – буду действовать сам. Тогда ему кранты, и время займет. Надо уговорить, ладно? Ты как-нибудь ласково, по-доброму, ага?

Она только плечами пожала.

Дальше… дальше она что-то кричала на крайне неблагозвучном, «хыркающем» фламандском, а самое главное – тот, из подвала, ей отвечал. Сначала больше выл, чем говорил, потом больше уже говорил, а выть перестал. Но внутрь нас зайти не приглашал. Мертвецы продолжали скапливаться, от криков Дылды заметно нервничали, пару раз самые тупые из них бросались вперед, на мост, но мне удавалось их пристрелить. Но вечно так продолжаться не могло.

– Тань, ну что он? – не выдержав, спросил я.

– Жалуется, что у него все погибли, что сидит тут с первых дней, что по ночам за едой выбирается, а как про дверь скажу – просто не слышит как будто! – с отчаянием ответила она. – Псих он совсем.

А лицо-то у Дылды в слезах. Разговорить она его разговорила, а вот сама наслушалась – и в слезы.

– Тань, а ты спроси его, может он мост нам открыть? – вдруг посетила меня идея. – Так и скажи, что мы застряли в шлюзе, мост не пускает. Хорошо?

– Попробую, – вздохнула она и снова закричала что-то на местном.

Это сработало как триггер. Толпа мертвецов вдруг решительно пошла на мост. Медленно, как-то неуверенно, толкаясь и мешая друг другу, они шли в нашу сторону. И те, которые просто стояли, и те, который спрятались от моих выстрелов, – сейчас они выбирались на дорогу и шли прямо на нас.

– Витя, плевать на тишину, помогай! – крикнул я. – В бошки целься, понял? Иначе кранты, сожрут!

Лиц мертвецов уже не видел, просто целился в лоб – и все. Они падали, один за другим, но остальных это не останавливало. Некоторые спотыкались о трупы и падали, другие переступали через упавших и шли вперед. Еще минута – и они будут на мосту.

Дылда, к удивлению моему, не убежала, хотя видела, чем это все нам грозит. Она продолжала кричать в дверь, а ей снова отвечали. И когда толпе мертвецов осталось до моста метров пятнадцать, где-то под нами что-то лязгнуло, завыл электромотор, и пролет моста дрогнул и начал медленно подниматься. Когда мертвяки подошли к нему, он был уже на уровне груди. Некоторые остановились, некоторые начали цепляться, но я сбил их несколькими выстрелами, а тела упали в мутную воду канала.

– Скажи «спасибо» – и бегом на судно! – осталось крикнуть мне, после чего я спрыгнул на землю.

Выдохнул, выматерился и перекрестился.

29 июня, пятница, вечер. Мюйден, окрестности Амстердама

Свои дела в Дельфзийле мы завершили на удивление просто и без приключений. Вышли из канала в порт, словно из клетки вырвались, пришвартовались у складского терминала «Вагенборг». К радости нашей, там мертвяков совсем не было. Территория огорожена, да еще и расположена на длинной косе – ничто мертвяков в эту сторону не манит: ни добычи им там, ни каких других радостей, какими бы они у зомби ни были.

Вылазка по складам тоже прошла без единого приключения. К радости нашей оказалось, что у здешних кладовщиков есть полезная привычка у ворот каждого склада писать, чья продукция там хранится. Повезло и в том, что компания «Тейдзин Арамид» свою продукцию отгружала самостоятельно, не через какого-то импортера, поэтому мы нашли их склад через пять минут поисков. Вошли внутрь, огляделись, сначала растерявшись от размеров склада, но потом достаточно быстро нашли картонные коробки с маркировкой «тварон». Вскрыли одну, обнаружили внутри грубую ткань вроде мешковины, но при этом скользкую на ощупь.

– А чета броники по-другому выглядят, – усомнился находившийся рядом Дима, взятый в рейд за переводчика.

– Они нейлоном сверху обшиваются, – пояснил я. – А внутри вот этот самый тварон. Или кевлар, если дюпоновский.

– И чего, пуля эту тряпочку не пробьет? – спросил он с подозрением.

– Один слой пробьет, слоев восемь уже пистолетную остановят. А прорезать и прокусить и один слой не получится. Проткнуть можно.

– Охренеть, – сказал он, но явно не поверил.

Ворота склада открыли вручную. У вилочного погрузчика даже аккумуляторы не разрядились еще, так что нам удалось выгрузить на причал у борта судна тонн пятнадцать тварона на поддонах. Все, что нашлось на складе.

Потом был долгий и мучительный процесс погрузки в трюм: со стрелой толком никто обращаться не умел. Эти пятнадцать тонн чуть не полдня грузили, но все же справились, разместив в рядок по центру, а заодно резко подняв уровень умений личного состава. Ну да и верно, не академики же на кранах работают.

Потом взяли еще почти тридцать тонн полиэтилена, справившись вообще просто: он был загружен в грузовик с прицепом, с ключами в замке, который нам осталось просто подогнать к судну. Загрузили, после чего решили, что достаточно. Брать груз «по грузовую марку» надо еще и уметь, да и устали все тяжко. Поэтому загрузились так, в меру, оставив место для моего грузовика.

О человеке из подвала не говорили – словно табу какое-то было на этой теме. Мы его и не видели, слышали только голос. Честно говоря, я как-то ожидал, что он появится, плюнет на свое сиденье в загаженном бункере и попытается добраться до людей. Наивность, разумеется, что жизнь и подтвердила: никто нас у причальной стенки вагенборговского терминала не настиг. Человек так и остался в памяти визгливым голосом из темноты.

Потом на всех накатила дикая апатия после всего пережитого. Сутки просто стояли у причала, я за день выпил полную бутылку рома, смешивая его с кока-колой, и только к вечеру как-то отпустило. А не пил бы – так вообще, чувствую, в ступор бы впал: так накатило, что даже дышать было лень. Да и остальные были вялыми, неразговорчивыми. Уже ночью Дима полаялся с Мелкой, с которой он делил постель и кров, так сказать, причем так истерично, что я даже удивился – чисто баба базарная. Я открыл дверь каюты, пообещал им обоим всяких неприятностей, если не заткнутся, и мир воцарился на судне вновь.