Свет Дивояра - Марина Казанцева

— Кто рожать собрался? — невозмутимо осведомился лекарь, видя перед собой высокого, стройного молодого человека, о зубах которого никто бы не подумал, что они нуждаются в каком-то лечении.

— Вы, мой дорогой Лембистор, — язвительно сказал гость.

— О, по такому случаю поставим чайку! — восхитился хозяин дома. — Я вижу, вам не мешало бы согреться. Горячий чай с лимоном как раз то, что вернёт вам прекрасное самочувствие!

— С моим самочувствием всё в порядке, — оборвал гостеприимные речи хозяина гость, — Я по делу.

— Ну что ж, — скучающим голосом отозвался Лембистор. — Понимаю, у вас какие-то проблемы, и никто опять без меня обойтись не может.

— Боюсь, ты прав, — небрежно обронил дивоярец, заглядывая в освещённую приемную и проверяя, нет ли там кого, кому не следует слышать разговор двух старых неприятелей. А ожидать хорошего, судя по настроению дивоярца, не следовало.

В уютной приемной комнате Фазиско было тепло и светло, и собеседники уселись в удобные кресла. Для этой мирной обстановки не хватало скромного угощения и обязательного при встрече старого знакомого чая или ещё чего. Но дивоярец отказался от угощения.

— Итак, я понял, ты что-то там нарыл? Какой-то новый компромат на меня? — прищурившись, спросил Лембистор, видя, что гость что-то молчит и думает о своем.

— Ты прав, — совершенно серьёзно отозвался Лён, — даже не знаю, с чего начать.

— С самого простого, — с улыбочкой наклонил свою плешивую головку доктор.

— Прекрасно, — согласился дивоярец, — Скажи: кто такой Лавар Ксиндара?

— Ну-уу… — сделал Фазиско губы дудочкой, нисколько не удивляясь вопросу, — Я говорил однажды, этого типа я встретил довольно давно в своих скитаниях по земле Селембрис.

— И ещё ты говорил, что Ксиндара кончил плохо оттого, что слишком любил якшаться с дивоярцами, — насмешливо продолжил Лён.

Лембистор озабоченно почесал свою младенческую макушку.

— Так что же случилось с Ксиндарой? — продолжал допытываться дивоярец. — Он куда-то провалился?

— Да вроде того, — пробормотал доктор.

— И куда же?

— Я думал, он сгорел, — уставил на Лёна свои наивно-честные глаза Лембистор.

— Я тоже думал, — согласился Лён, — но бедняга угодил в один из огненных миров, конкретно — Унгалинг, а там ему попался один такой дракон, который согласился отдать Ксиндаре свое тело — так получился Лембистор.

Дивоярец испытывающе посмотрел на собеседника, и в его глазах не было улыбки.

— Я вспоминал Ксиндару, — глухо продолжил он, — Все два года после возвращения из Дерн-Хорасада я вспоминал его. Он был моим другом, и я думал, что он погиб.

— Я сожалею, — проронил Лембистор.

— Ты сожалеешь?! Ты, лживая тварь, ты сожалеешь?! — взорвался дивоярец. — Ты и есть Ксиндара! Тебя я оплакивал два года и не мог ни с кем поделиться своей болью! Я считал себя виновным в твоей гибели. И вот ты — Лембистор! — ты и есть Лавар Ксиндара! Как ты морочил меня, тварь! И ты ещё имел наглость сказать мне, что это Лавар Ксиндара рассказал тебе о Дерн-Хорасаде! Отвечай, скотина!!

Лембистор прикрыл глаза рукой и некоторое время так сидел. Потом неловко обмахнул пальцами лицо, как будто пытался сбросить невидимую паутину. Потом поднял глаза на кипящего гневом дивоярца, и во взгляде его не было смеха, но не было и страха.

— Да, Лавар Ксиндара это я, — глухо проронил он, — Да, я тогда считал тебя своим другом. Да, я помню всё это. И я молчал об этом. А кто бы мне поверил? Ты бы поверил? А знаешь, почему я сказал тебе тогда, в тот день, когда мы стояли перед входом в зону наваждения, куда ускакал Долбер, про огненный и страшный мир Унгалинг и про дракона, который дал мне свое тело? Знаешь?

Лембистор жёстко засмеялся.

— Потому что я знал, что ты однажды попадёшь туда! Я знал, что ты попадёшь в Дерн-Хорасад, что ты побываешь в Унгалинге, и что с вами — тобой и твоим странным другом — будет огненный дракон, который и стал впоследствии Лембистором. Ты дал мне это имя, Лён. Для тебя это будущее, а для меня уже прошлое.

Да, тот человек, которого он помнил, как Ксиндару, более не существует. Он прошёл слишком много испытаний и изменений, чтобы остаться прежним. Есть память, но личность уже совсем иная. Сколько лет он отбыл в огненном аду, где должен был погибнуть, если бы не магия защиты, которую в последний момент кинул ему Лён. Да, теперь понятно: тот несчастный, почти утративший дар речи и разум человек в пещере — он слышал разговор Лёна с Финистом, и тот называл своего спутника Румистэлем. Это страшное для Ксиндары имя, имя его врага. Вот почему этот несчастный, прошедший столько мытарств человек закричал, когда его старый враг вошёл в его убежище. А они-то думали, что бедняга настолько одичал от страданий и одиночества, что лишился рассудка.

На миг Лёну стало до боли жалко Лембистора, ведь это тот, кто по его милости прошёл такой ужасный путь. Тот, кто должен был давно сгинуть в далёком прошлом, а его перебросило через время и покидало по мирам. Как же он живуч, этот старый пройдоха.

— Кто запечатал тебя в камень? — закрыв глаза, спросил дивоярец.

— Румистэль. Ты же знаешь — я говорил тебе, — ответил Лембистор.

— То есть я?

— То есть ты.

— То есть я опять побываю в будущем?

— Выходит, так.

— Откуда взялся Румистэль? Что за имя?

— Понятия не имею, — отозвался доктор, дотягиваясь до шкафчика и вытаскивая бутылочку с настойкой и стаканчик. — Будешь?

— Нет. Не буду. Зачем ты наврал, что Ксиндара рассказал тебе про Дерн-Хорасад, когда ты сам и был там?

— Не знаю, — пожал плечами Лембистор, — Возможно, просто старался отбрехаться. Ведь на некоторые твои вопросы невозможно ответить.

— Что ты ещё утаил?

— У меня была долгая жизнь, — утомлённо покачал головой демон, — Откуда же я знаю, где и в чем мы с тобой пересеклись?

— За что я тебя заточил в камень?

— За то, что я пытался проникнуть в Дерн-Хорасад и выкрасть эльфийские кристаллы.

— И ты сумел пройти через заграждение?!

— Да, я сумел, — Лембистор оскалил в улыбке аккуратные имплантаты, оставшиеся от Павла Андреевича, — Ты же помнишь, я сам был магом.

Во всех ответах Лембистора всё было связано, и не было ни единого прокола, но Лён был твёрдо убеждён: враг снова обманул его, опять обвёл вокруг пальца. Страшно это было: понимать, что демону может быть известно что-то из будущего Лёна, потому что для Лембистора это прошлое. И сколько раз они встречались? Что ещё таится за этими непроницаемыми, хитренькими серыми глазками? Нет сомнения, демон ничего не выдаст сверх того, что считает нужным. Какой-то сложный план скрыт в этой маленькой плешивой голове. О, Дивояр, надо же, он — Лавар Ксиндара! Его красивый, мужественный и обаятельный друг, которого он считал погибшим! А он-то думал, что нет ничего хуже гибели друга. И вот, сидит живое подтверждение тому, что бывает нечто в сто раз хуже.