Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

Он явно был в своем «кругу» и, скорее всего, с детства знал большинство из собравшихся, а с некоторыми, очень вероятно, был в дружеских отношениях.

— Доброе утро, Ваше Императорское Величество, — поздоровались «родители» с Государем.

— Здорова, Игорь, — пожал «папашину» руку и похлопал его по плечу Государь, а затем обратился к «матушке», — здравствуй и ты, Женя, кстати говоря, далеко не уходи, мне есть, о чем с тобой поговорить.

— Как прикажете, — ответила та, после чего, «папаня» представил меня Государю:

— Ваше Императорское Величество, позвольте представить Вам нашу дочь, Кайю.

— Доброе утро, Ваше Императорское Величество, — уверенным и спокойным голосом, поздоровался я.

Хорошо, что этикет не требовал никаких поклонов, как это было принято в «старые-добрые» времена.

— И тебе, барышня, доброе, — ответил мне тот, и добавил, для «родителей» — уже наслышан, поздравляю вас, с обретением наследницы.

Родители в ответ поблагодарили Государя, далее по протоколу требовалось поприветствовать Государыню, которая своим поведением разительно отличалась от своего супруга.

Во-первых, между ней и приветствующими ее, стоял телохранитель, не полностью, конечно, загораживая Государыню, но так, на полкорпуса.

Вероятнее всего, сделано это было не с целью обеспечения дополнительной защиты, с каковой здесь, на мой непрофессиональный взгляд, никаких проблем не было, а за тем, как расценил это я, чтобы показать всем присутствующим, если кто-то вдруг позабыл об этом, что ее статус «слегка» выше, чем их.

Во-вторых, приветствовали ее не по-русски, хотя некоторые из этой «компании» ее титул выговаривали именно на русском, а по-французски или по-немецки.

Как бы там ни было, но, когда «родители» представили меня Государыне, пришел мой черед поприветствовать ее.

И тут случились две вещи.

Во-первых, Государыне удалось напугать меня почти что «до мокрых трусиков» одним лишь своим пристальным взглядом, который она «задержала» на мне существенно дольше, чем, на мой взгляд, требовалось и я, впервые, за долгие годы, практически полностью потерял самообладание.

Нет, она смотрела на меня безо всякой злобы или недовольства, и я полагаю, что Государыня, вообще, выдающаяся лицедейка, как и следует быть хорошему политику, но весь ее образ, все то, на что обычные люди, в отличии, например, от меня, не обращают внимания, заставило мое подсознание натурально «взвыть» от того чувства опасности, что исходило от этой женщины.

Я убежден, что стоящая передо мной — абсолютно беспринципная и жестокая женщина, ни секунды не церемонящаяся с теми, кому не повезло ее «расстроить».

Вообще-то, будет вернее сказать, что происходящее со мной — не было обычным страхом, каковой, например, я испытал перед «добрым дядюшкой» Художницы, когда, несмотря ни на что, я остался полностью дееспособен.

Сейчас же, я испытывал необъяснимый логически мощнейший приступ панической атаки, каковая случалась со мной единственный раз до сего момента, в раннем подростковом возрасте, когда я, возвращаясь поздним вечером, мимо кладбища, в свой «домик в деревне», взглянул на надгробия и просто встал «столбом», не в силах пошевелиться, пребывая в жуткой панике и ужасе.

Однако прошлый приступ панической атаки был легко объясним просмотром мною фильмов ужасов, в больших количествах и слабой еще детской психикой, но что могло послужить причиной нынешней? В конце-концов, когда я стоял перед Государем, во мне не было особого волнения, лишь интерес, ибо до сего момента, мне не доводилось встречаться с Главами государств лично.

И хоть я довольно часто, в последние пару лет той жизни, пересекался с очень важными «персонажами» из Компании, но они, разумеется, не шли ни в какое сравнение с Государем, так что подобное было для меня новым и интересным опытом.

Но вот Государыня… Каким же образом ей удалось добиться эффекта «кролика перед удавом», где в роли кролика выступил я.

Простой взгляд, пусть даже и весьма пристальный, это вовсе не та штука, которой меня, вот так вот запросто, возможно вывести из «равновесия», даже если взгляд этот принадлежит Государыне.

Единственным более-менее логичным объяснением происходящему могло быть то, что Государыня в прошлую встречу запугала Кайю так, что страх перед ней сформировался, что называется на уровне рефлексов, однако, на сколько мне известно, сегодня была первая встреча Кайи с Государыней.

Во-вторых, я внезапно осознал, что, в отличии от других, могу ее поприветствовать лишь по-русски или по-английски, однако учитывая вчерашние события, не уверен, что последнее будет уместно.

Я сильно ущипнул себя за руку, делая это как можно менее заметно, дабы попытаться прекратить «сеанс» панической атаки, который устроила для меня Государыня.

— Доброе утро, Ваше Императорское Величество, — произнес я, когда восстановил самообладание в той мере, чтобы не начать заикаться.

Та с неприкрытым удивлением посмотрела на меня.

— Кайа, не владеет ни французским, ни немецким языками, — торопливо сообщила моя «матушка»

– ***********, — ответила что-то, чего я понять не смог, вероятно, по-французски та и обратилась уже ко мне, по-русски, — доброе утро, барышня, я могу лишь сожалеть о прискорбных пробелах в вашем образовании, очень надеюсь, однако, что вы, как полагается девице знатного происхождения, заполните эти пробелы, как можно скорее.

Как только я ее услышал, тут же стало понятным, почему она и с ней, говорят на иностранных языках — Государыня недостаточно хорошо владела русским языком и говорила на нем с сильным, то ли польским, то ли каким-то литовским, похоже, что родом она была из тех мест, акцентом.

А дальше, мною была допущена ошибка, совершенная вследствие того, что я, видимо, не до конца еще оправился от последствий панической атаки, ибо, приветствуя «даму» Кристину, я обратился к ней: «Ваше Императорское Величество», хотя «папаня», давая мне наставления по поводу сегодняшнего мероприятия, пояснил, еще и заставив несколько раз повторить, что эта самая «дама» Кристина, являясь «зарегистрированной любовницей» Государя, не обладает никакими титулами, кроме, «дамы», так что и обращаться к ней нужно соответственно: «дама» Кристина.

— И ты здравствуй, Кайа, — поздоровалась со мной эта Кристина и улыбнувшись, слегка покачала головой, «поправив» «для галочки», ибо было очевидно, что мои слова польстили ей, а не обидели, — однако мой придворный титул — «дама», но ты, видимо, сильно перенервничала, встречая Государя впервые и позабыла об этом.

— Да, именно так, простите меня, пожалуйста, «дама» Кристина, — поправился я.

Та лишь весело подмигнула мне.

Услышав то, как я назвал, публично(!), любовницу ее супруга, с лица Государыни пропало всякое выражение, она сначала смертельно побледнела и ее зрачки сузились, выражаясь совсем не фигурально, а затем, густо покраснела и взглянула на меня так, что если было бы возможным убить взглядом, то Кайю разорвало, как хомяка от грамма никотина.