Граф Орлофф (СИ) - Валентин Егоров

— Извините, баронесса, что вынужден вас прервать, но вы, видимо, плохо знаете нравы королевского дворца. В Версале умирает великий король, но он был и остается человеком, за спиной которого ведется постоянная яростная борьба за власть и будущие королевские привилегия. Герцог Анжуйский, будущий наш король Луи XV слишком юн, чтобы принимать участие или повлиять на ход этой закулисной борьбы. В борьбе за королевскую власть и свою выгоду сцепились такие придворные силы и такие влиятельные люди королевства, что никто не знает, каков будет конечный результат этой бескомпромиссной борьбы. Вы меня, баронесса, извините, к этому нашему разговору мы вернемся несколько позже, а сейчас я пришел поговорить не с вами, мадам, а с графом Орлоффом. Мне хотелось бы с ним срочно переговорить по очень важному для меня вопросу, но наедине!

Пани Яна, баронесса Береславская, была действительно очень умной девушкой, она, ни слова не говоря, мгновенно поднялась на ноги, с достоинством поклонилась нам обоим и покинула гостиную.

Я продолжал стоять у рабочего стола бюро, внимательно наблюдая за тем, как быстро на лице герцога менялись выражения, оно было то гневным, аж были видны, как лицевые мускулы сжимались и разжимались, то оно выражала полную беспомощность, а в глазах чуть ли не плескались слезы. Филипп стоял передо мной и, видимо, не знал, как или с чего ему следует начать свой рассказ.

Тогда я несколькими словами пересказал ему суть информации, только что полученную от маркиза де Аржансона и от секретаря мадам де Ментенон. Я видел, как мгновенно полыхнули яростью, ненавистью и гневом глаза Его Высочества. Видимо, этим рассказом я задел чувствительную и весьма болезненную точку герцога Орлеанского.

Вдвоем мы прошли в угол гостиной, где пристроились на диванчике на двоих, перед которым стоял небольшой столик. Я мысленно связался с Бунга-Бунга и попросил его принести кофе, чай, бренди и всяких там конфет и плюшек. Практически тотчас раскрылась дверь и на пороге появилась моя прекрасная Николь, которая на подносе принесла все мною запрошенное. Она подошла к столику и аккуратно расставила на нем кофейные чашки, кофейник, бренди, молоко, воду и конфеты и выпечку.

Монсеньор Филипп был настолько углублен в свои мысли, что не обратил внимания на красоту, обворожительность и обаятельность моей любимой. Вскоре Николь покинула нас, но Филипп продолжал оставаться в своих мыслях, он, видимо, никак не мог вернуться в реальность, чтобы начать нашу беседу. Со своей стороны я решил его не будировать, пока герцог продолжал размышлять, я приготовил себе кофе с молоком, который со временем так полюбят североамериканцы, нация, которая тогда только зарождалась. Но именно в этот момент я услышал тихий голос Филиппа:

— Граф, не были бы вы столь любезны, мне налить чашечку черного кофе, а то мои руки сильно дрожат от всего пережитого!

Я немедля исполнил просьбу Филиппа, правда, в чашку кофе по своей инициативе добавил немного бренди. Герцог Орлеанский обеими руками взял чашечку кофе и сделал большой глоток, затем послышался его благодарный вздох облегчения. Я уже по опыту знал о том, что кофе с молодым французским коньяком всегда действует благотворным образом. На третьем глотке кофе Филипп начал свой рассказ.

— Граф, мне тяжело говорить о своей семье и наших весьма перепутанных родственных связях, но вы должны набраться терпения и меня выслушать с тем, чтобы порекомендовать, что же мне дальше делать в сложившейся ситуации. Вы, наверняка, знаете, что я уже давно, с семнадцати лет, женат на Франсуазе-Марии де Бурбон, родной сестре герцога Луи-Огюста герцога Мэнского, которая, как и сам герцог, была младшей по возрасту внебрачной дочерью короля Луи XIV. Я также понимаю, вы, граф, слышали и знаете о том, что мадам де Ментенон в течение длительного времени была воспитательницей моей жены и братьев герцога Мэнского и Луи-Александра графа Тулузского[30]. Причем мадам де Ментенон всячески протежировала герцогу в течение всего времени, когда была неофициальной женой Луи XIV. Вчера окончательно выяснилось, что Луи-Огюст герцог Мэнский, мадам де Ментенон, Луи-Филиппо граф де Поншартрен, канцлер, плетут интриги за моей спиной с целью ограничить власть Регента при малолетнем короле. Иными словами, им хотелось бы, чтобы граф Мэнский заменил бы меня на французском престоле до момента совершеннолетия короля Луи XIV.

Именно в этом месте Его Высочество Филипп II герцог Орлеанский сделал передышку в своем рассказе для того, чтобы сделать очередной глоток кофе с таким замечательным бренди. От удовольствия он снова глубоко и удовлетворенно вздохнул. Несколько мгновений герцог Орлеанский наслаждался этим моментом, а затем продолжил свой рассказ:

— Мой коронованный дядя, король, оказался слабым человеком, что стало особенно заметно, когда он оказался на смертном одре! Он оказался не в состоянии сопротивляться просьбам и настояниям своей морганатической супруги мадам де Ментенон, тем более он не мог сопротивляться настояниям всей той команды, о которой я говорил выше. Король постоянно шел навстречу требованиям этой команды, делая уступку за уступкой, всячески урезая мою власть в качестве Регента. Дело дошло до того, что моя супруга Франсуаза-Мария де Бурбон герцогиня Орлеанская однажды встретилась со мной и жестко от меня потребовала, чтобы я встретился наедине с маршалом Франсуа Невилем де Вильруа и выслушал бы его внимательно. При этом она практически мне угрожала тем, что я не стану Регентом в том случае, если откажусь от такой встречи. Вынужденный подчиниться требованиям супруги, герцогине Орлеанской, я встретился с маршалом Франсуа де Невилем Вильруа. Насколько я помню, граф, то вам пришлось познакомиться с маршалом Франсуа де Вильруа на одном из моих ужинов с друзьями.

— Так, вот маршал Франсуа де Невиль Вильруа потребовал, чтобы я, после прихода к власти Регентом, не препятствовал бы делам, задуманным и осуществляемым Луи-Огюстом герцогом Мэнским. Что на деле для меня бы означало, что именно герцог Мэнский являлся бы носителем и вершителем верховной власти. Я же становился бы призрачной фигурой, простым носителем имени французского Регента. Регентом без какого-либо права влиять на жизнь Франции. Разумеется, такая постановка дела мне не понравилась, но я не показал вида, храня в памяти череду внезапных смертей в королевской семье семисот четырнадцатого года, когда одним за другим по неизвестной причине умирали прямые наследники Луи XIV. Продолжая разговор с маршалом де Вильруа, мне удалось-таки перевести разговор на частные вопросы, я согласился на сохранение у власти канцлера и хранителя печати Даниэля-Франсуа Вуазена де ла Нуарей и министра финансов Николя Демаре. Граф, этими частными уступками мне удалось сохранить свое назначение Регентом при малолетнем Луи XV, но боюсь, что это временно. Вряд ли мои соперники остановятся на достигнутом, поэтому мне нужна ваша поддержка, которую в свое время вы оказали молодому королю, взяв его под защиту своих драгун?!