Дети пространства - Витус Вагнер

Перемещались они на связанных из тростника лодках, одевались в одежду, сшитую из чего-то вроде папируса.

Единственное что было непонятно Анджею, так это как эта первобытность сочетается с современным уровнем медицины.

Впрочем почти тут же он увидел — как.

Когда они с Лив осматривали гончарную мастерскую, он услышал снаружи голос Ильмы сердито кого-то отчитывающей:

— Что? Почему она ещё здесь? Ты же два месяца назад определила, что беременность у неё протекает ненормально. Тебе врач что говорила? Отправляй её в Боотисский госпиталь на сохранение. Тогда это было совсем без риска. Сейчас уже есть некоторый риск. Но пока ещё можно. Завтра Тири будет возвращаться, сажай её к ней в глайдер, и через сутки она уже будет в Боотисе. Да, я знаю, что её придется три месяца содержать в городе. Да, я знаю, сколько стоит билет на мотриссу, сама его вчера покупала. Но если что пойдет не так, санрейс флиттера с реанимационной бригадой встанет в пять раз дороже. И за санрейс придется потом расплачиваться вашей общине. А сейчас мы что-нибудь придумаем.

За содержание скеттерлинга в госпитале заплатит король, у него есть на эту тему благотворительная программа. Хотя вы и не из его региона. Ванесса потому и рекомендовала отправлять её в Боотис. Не только потому что с Карбазом у вас прямого сообщения нет, нужно выходить из мотриссы в Лертёнгарте и дальше лететь самолётом. В принципе, Лертёнгартский госпиталь тоже вполне нормально оборудован для таких случаев. Но получить субсидию в Боотисе — проще.

С Тири вы договоритесь как-нибудь, а на мотриссу денег я вам дам.

Анджей вышел из хижины и, обняв Ильму за плечи, спросил:

— Что у вас здесь за шум?

— Понимаешь, Анджей, тут такая ситуация: обычно оплата медицинских услуг — дело муниципальной общины. Экстренные вызовы и санрейсы тоже, кстати, оплачивать надо.

Но здесь скэттер, муниципальной власти как таковой нет, а местная община — вот эти три хижины, да ещё пяток таких же деревень, которые нам нужно объехать завтра-послезавтра.

Денег у них практически нет. Они живут натуральным хозяйством. Даже билет на мотриссу до Боотиса это сумма, которую вся община зарабатывает хорошо если за год. Медицинской страховки тоже никакой нет. Страховые компании работают с теми скэттерными поселениями у которых есть хоть какие-то регулярные доходы.

Поэтому местные жители тут постоянно норовят пустить дело на самотёк. Лечат местными травами и не более того. Правда Эва, — Ильма указала на пожилую женщину, к которой и была обращена её тирада, — умеет пользоваться всякими медицинскими датчиками к коммуникатору и с её помощью Ванесса Райшэ, врач, отвечающий за этот район, может удалённо ставить диагнозы.

Обычно все специалисты, кто здесь более-менее регулярно появляется: я, экологи, Ванесса, обязательно устраиваем всем местным жителям что-то вроде диспансеризации. Чтобы не запускали.

А тут девочка с патологией беременности. Уже седьмой месяц, между прочим. Её ещё два месяца назад надо было отправлять в госпиталь надо было.

Но эта девочка всю жизнь прожила в Ованфорсар, у неё даже коммуникатора нет. У Ванессы, наверное, какая-нибудь биометрия или даже сиквенс генома есть, но это всё. Для цивилизованной бюрократии человек не существует.

Поэтому доставка её в госпиталь будет ещё той операцией. Кто-то, скорее всего Тири, должен довезти её до станции Далийский Мост и посадить в мотриссу, сдав на руки проводнику, и купив её билет. Кто-то должен встретить её на вокзале в Боотисе и довезти до госпиталя.

Кто-то должен оформить всё, что необходимо, чтобы содержание её в госпитале оплачивалось из благотворительного фонда.

Хотя знаю я, кто это скорее всего будет. Лиззи Меретикс, которая обычно на церемониях держательница правого опахала или Виола Паччиоли, которая держательница левого. Если гвардейцы у Аслана это на самом деле отряд спасателей быстрого реагирования, то прочие придворные — как раз по всяким таким делам бегают. Вернее, на придворные должности он приглашает наиболее отличившихся волонтёров. Это и отличие, и возможность посвящать благотворительным делам большую часть времени, получая за это вполне достаточную зарплату.

— Это как? — Удивился Анджей. — У вас же тут есть какое-то обязательное образование. Мара что-то рассказывала на экзамены на разные гражданские права, в частности на право заводить детей. Если человек для цивилизованной бюрократии не существует, у неё ребёнка не отберут?

— Отобрать ребёнка у матери?! — хором ужаснулись Ильма и Эва. — У вас что, на Земле такое до сих пор бывает?

— Проблемы, у неё конечно, будут. — пояснила этнограф. — У неё не сдан экзамен на право свободного перемещения в городе, который горожане обычно сдают в дошкольном возрасте. Равно как не сдан экзамен по обращению со скафандром, которая Мара, наверное, сдала ещё до того, как поступила в юнги, экзамен на самостоятельное передвижение в зимней тайге, который на Лемурии вообще мало у кого есть, потому что не бывает зимы, нет прав на управление никаким летательным аппаратом и много чего ещё. Поэтому ей и нужны сопровождающие, чтобы добраться до госпиталя, нужен кто-то, кто возьмёт на себя всякие бумажки. Но здесь-то, в болотах, она вполне дееспособна.

Вообще, пообщайся лучше на эту тему с Лив, у неё примерно такой же бэкграунд. А у меня тут ещё полно народу, который специально отложил свои дела, чтобы поговорить. А завтра с рассветом я хочу уже отплыть отсюда в соседнюю деревню.

Лив всё это, естественно, слышала. Вообще на этом маленьком тростниковом плоту скрыть что-либо было невозможно. На надувной жилой палубе трампа-тысячетонника раз в сто больше приватности.

Когда Анджей повернулся к ней, она вдруг спросила:

— Ты грести умеешь?

Журналист кивнул.

— Тогда поедем, настреляем уток к ужину. Сидя в деревне, болота не поймешь.

Она вытащила из хижины лук со стрелами, отвязала узенькую лодку, связанную из тростника и свистнула одной из собак. Та привычно прыгнула в лодку и устроилась на носу.

— Ты садись на корму и греби, а я буду стрелять, — скомандовала девушка.

Впрочем, поначалу она тоже вооружилась коротким однолопастным веслом.

В два весла они быстро отплыли от деревни и та скрылась за зарослями тростника.

— У вас тут в школе учатся? — cпросил журналист.

— Конечно. Только школа не в нашей деревне, а в Сивской Стрелке. Полчаса на лодке. Там тростниковый плот больше, и там вообще у нас центр общественной жизни. Там народ собирается на всякие праздники, на танцы, там же и школа. Вы с Ильмой, наверное, туда завтра поплывёте. Или послезавтра.

— Меня просто поразило, что вы одним коммуникатором на всю деревню обходитесь.

А зачем больше? Кино смотреть? Я лучше в Сивскую Стрелку сплаваю и на большом экране посмотрю. Там можно кино смотреть в компании, а потом ещё поболтать. Какой смысл смотреть кино в одиночку?

— Книжки читать, всякие полезные рецепты и советы искать.

— Наше болото уникально. Второго такого нет. Поэтому советы и рецепты из другого места вряд ли окажутся для нас полезными. Правда, дядя Юхан, кузнец, так не считает. Вон его кузница, — Лив показала на насыпной островок в болоте, на котором стояло сооружение производившее на первый взгляд впечатление монолитного бетона, а при более внимательном рассмотрении оказавшееся глинобитным. — У него там есть большой планшет, и он постоянно с кузнецами из других общин что-то обсуждает.

В этот момент собака, до того спокойно лежавшая на тростниковой палубе перед девушкой, вскочила, оперевшись передними лапами на высоко задранный форштевень лодки и начала принюхиваться.

— Тс-с-с, — скомандовала девушка, отложила весло, и начала жестами указывать, куда следует вести лодку.

Анджей грёб стараясь возможно меньше шуметь. Но учился грести он на мысу Алуг, где всё время гулял океанский ветер, и даже в укромных проходах между скалами била о берег какая-никакая волна. Поэтому Тим не придавал никакого значения соблюдению тишины. При очередном гребке весло громко плеснуло. И тут же из зарослей тростника поднялась стая птиц.

Лив спустила тетиву, потом ещё раз, выхватила третью стрелу, но опустила лук. Птицы уже улетели очень далеко. Собака прыгнула в воду, и поплыла туда, где в заросли упала пробитая стрелой птица. Через несколько минут она вернулась, таща добычу в зубах, и поплыла за второй.

— Две птицы нам, пожалуй, мало — сказала охотница. — Поищем ещё стаю.

Она опять вооружилась веслом, и Анджей понял это как возможность продолжить разговор.

— А бывает так, что от вас люди куда-то уходят в другие места?

— Конечно, сплошь и рядом. Вот мой младший братишка сразу после школы сбежал. Сейчас на железной дороге помощником машиниста работает. Нашёл себе девушку из городских, купили домик в Вакрахамнене. Приезжал как-то с ней сюда, показывал как на уток с собакой охотятся. Хорошая девочка, и стреляет неплохо. Правда, не из лука, а из пневматики. Но для горожанки и так неплохо. А вот наоборот, ни одного случая не помню. Чтобы нравилось жить на болоте, надо на болоте родиться.