Обманный бросок - Лиз Томфорд

он улыбается. Эти ребята прекрасны во всех отношениях, но больше всего – в том, чтобы показать Максу, как он важен.

Вернувшись, он передает кольца своему отцу, и Миллер отправляется в путь.

Не так давно мы поменялись ролями: я был шафером Кая, а Кеннеди – подружкой невесты Миллер. Монти тоже вел церемонию, и Макс все время был рядом с нами, как и сегодня.

Миллер смотрит на моего брата и подмигивает ему.

– Я ею просто одержим, – шепчет Кай так, чтобы слышали только мы с Монти.

– Мы знаем, – говорим мы одновременно.

Кстати, об одержимости…

Дверь открывается вновь, и первое, что я вижу, – это тот цвет, который привлек мое внимание при нашей первой встрече: входит Кеннеди Родез Оберн.

Ее волосы трепещут на ветру, обрамляя лицо, и, клянусь богом, она выглядит как настоящий ангел.

В руках Кеннеди – букет цветов. Кажется, желтых. В конце концов, это мой любимый цвет. Кремово-белое платье сшито специально для нее. В отличие от предыдущего, оно ниспадает до пола, подчеркивая каждый изгиб. Простое и сдержанное. Такое же классическое и элегантное, как она сама.

И эта улыбка. Эта чертова потрясающая улыбка, которой она меня одаривает!.. У меня перехватывает дыхание от того, насколько она спокойна и довольна. Как будто Кеннеди так же, как и я, знает, что наше место здесь.

– Привет, – шепчет она, идя к алтарю по красной дорожке.

– Привет, – откликаюсь я и недоверчиво качаю головой. Черт возьми, что такого я сделал в прошлой жизни, раз в этой мне выпала честь быть парнем, с которым Кеннеди идет к алтарю?

Если хорошенько задуматься, то, вероятно, можно отыскать несколько сотен причин, почему я недостаточно хорош, чтобы наслаждаться этим моментом. Но я эгоист, поэтому просто смотрю ей в глаза и радуюсь.

Музыка меняется, но это не оригинальная песня, под которую она шла к алтарю, а что-то более классическое. Толпа расступается, и Кеннеди встает на ковровую дорожку.

Она потрясающая и уверенная в себе. В ее движениях нет сомнений, и я точно знаю, что никогда не смогу забыть этот образ.

Особенно когда она делает шаг ко мне, и из-под подола платья выглядывает носок ее обуви. На ее ногах не туфли, а те самые кеды «Ванс», которые я купил ей, отчаянно желая, чтобы она чувствовала себя комфортно и, возможно, захотела бы провести со мной хотя бы немного времени.

Я не могу удержаться от смеха, и, когда снова снова смотрю на это прекрасное веснушчатое лицо, вижу, что Кенни смеется вместе со мной.

Черт, я люблю ее!

И не могу дождаться, когда она снова станет моей женой.

На заднем дворе арендованного нами дома толпятся гости: семья и друзья. На каждом столе еда, десерты и напитки. Посреди двора устроена импровизированная танцплощадка, ночное небо Невады подсвечено гирляндами.

Наш свадебный прием в самом разгаре, и это настоящая бомба. Мы пообщались, поели, и Кеннеди переоделась в свой праздничный наряд, что стало сюрпризом специально для меня: то самое белое мини-платье, кеды на платформе и джинсовая куртка с нашей первой свадьбы… Кенни попросила Инди сделать на спине вышивку: слова «Миссис Родез» вышиты белыми нитками, и именно к ним прикован мой взгляд, когда я смотрю, как она танцует с Максом на танцполе.

Племянник держит ее за руки, его ножки стоят на ее кедах, и он улыбается Кеннеди, как будто она – самая красивая девушка, которую он когда-либо видел. Тут он прав.

Я чертовски люблю свою семью!

– Мужчина года! – Трэвис останавливается позади и кладет руки мне на плечи, а затем они с Коди усаживаются по обе стороны от меня. Мы все трое смотрим на танцпол.

– Ты сделал невозможное. Заставил эту девушку в себя влюбиться, – говорит Коди, чокаясь со мной бутылкой пива. – Ну и как ощущения?

Я делаю большой глоток.

– Чертовски здорово.

– Пожелай мне, чтобы у меня тоже так получилось, – добавляет Трэвис.

Мы с Коди хохочем.

– Ни за что на свете, – говорит Коди. – Натали – никогда.

Я пожимаю плечами.

– Никогда не знаешь наверняка. Все может быть.

Натали – новый спортивный тренер. Кеннеди наняла ее себе на замену в прошлом сезоне. Трэв влюбился в нее с первого дня. Не могу сказать, что завидую парню, которому постоянно отказывают, но понять его могу.

– Когда я видел Натали в последний раз, она сказала, что у меня напряженные ягодицы. Ты знаешь, что это значит.

Коди бросает на него невозмутимый взгляд:

– Это не то, о чем ты думаешь. Это значит только то, что ты кетчер и вся нижняя часть твоего тела – отстой.

– Это значит, что она смотрела на мою задницу.

– Боже милостивый, ты говоришь, как Родез.

Я указываю рукой с бутылкой пива на танцпол:

– И посмотрите, к чему это привело.

Натали – новичок в области спортивной медицины, и это одна из причин, по которой Кеннеди ее наняла. Она хочет помочь Натали сориентироваться и получить положительный опыт с самого начала. Кеннеди нравится, что в штате появилась еще одна женщина, и, как и в случае с ней самой, парни не относятся к Натали иначе, чем к медикам мужского пола. Ну, за исключением тех случаев, когда Трэвис изо всех сил пытается с ней заигрывать.

С тех пор, как Риз стала владелицей команды, а Кеннеди возглавила медицинскую службу, произошли серьезные изменения. Кеннеди удалось добиться того, чего она хотела: доказать, что в спорте есть место и для женщин. Риз наняла немало женщин в другие отделы, а Кеннеди следит за тем, чтобы среди медицинского персонала было равное количество представителей обоих полов.

Это приятные перемены, и я горжусь тем, что моя жена положила им начало.

Песня, под которую Кеннеди танцует с моим племянником, начинает затихать, поэтому я встаю со своего места, оставляя пиво на столе.

– Мне нужно кое о чем позаботиться, – говорю я парням.

Останавливаясь у кабинки диджея, я заказываю песню, а затем направляюсь на танцпол, чтобы украсть свою жену.

Я привлекаю ее внимание, направляясь к ней через всю площадку. Она нежно улыбается, продолжая держать за руки моего племянника.

– Извини, Букашечка, но я украду у тебя свою жену.

Макс смотрит на меня так, словно я сошел с ума, решив увести у него хорошенькую девушку в белом платье.

– Нет.

Я вздрагиваю от смеха.

– Макс, сегодня день моей свадьбы!

Он тыкает себя в грудь:

– У меня день рождения.

Вот черт! Он прав.

– Эй, Букашечка, – говорит Миллер, направляясь к нам, – как насчет того, чтобы потанцевать на своем дне рождения со мной?

Макс быстро окидывает взглядом свою