Девушка в тюрбане - Стефано Бенни

Баратто живет в квартале маленьких особняков, и лишь недавно здесь выросли многоэтажные башни, появились асфальтированные площадки для игр и огромный супермаркет. Подъезд Баратто всегда открыт, потому что замок сломался, и квартира у него теперь почти все время нараспашку: с тех пор как он замолчал, запертые двери действуют ему на нервы.

Во вторник на второй неделе молчания два члена «Общества досуга», Берте и Бикки, решили пойти к Баратто домой и попытаться вывести его из этого состояния. Они обнаружили, что дверь открыта, а дома никого нет. На лестнице они встретили пенсионера, который собрался поливать свою азалию. Старик завел разговор о погоде, о запоздалой весне и только о жильце с верхнего этажа ничего сообщить им не смог.

В среду Баратто, возвращаясь после разминки на дамбе, столкнулся в плохо освещенном подъезде с женой Бикки, которая его поджидала. Блондинка в красном платье подошла, преградила ему дорогу и объявила:

— Бикки мне рассказал, что ты теперь не разговариваешь. Признаюсь тебе, молчаливые мужчины всегда меня привлекали.

В полутьме лестничной площадки Баратто пытается получше разглядеть шею и грудь женщины.

— Слушай, — продолжает она, — а может, как-нибудь на днях прокатишь меня на мотоцикле?

Но тут на лестницу выходит пенсионер и заговаривает с женщиной о погоде. А Баратто тем временем проскальзывает к себе. Жена Бикки, явно разочарованная, удаляется, не дослушав пенсионера, который продолжает рассуждать о погоде.

Весь четверг идет дождь, поэтому разминка на дамбе отменяется. Трое из группы добровольной помощи бывшим душевнобольным являются к Баратто домой и застают его в гостиной: он одевается, словно только что встал с постели. Они без околичностей заявляют Баратто, что он не имеет права вот так пренебрегать своими обязанностями, и добавляют, что молчание — удобный способ увильнуть от решения насущных проблем. Баратто не обращает на гостей ни малейшего внимания — будто и не замечает их. Он заканчивает одеваться уже в ванной, но трое посетителей не сдаются, обращая свои увещевания к закрытой двери:

— Если тебя что-то не устраивает, скажи, мы поговорим, обсудим. А молчать, как ты, это же просто неразумно.

Спустя полчаса они догадываются заглянуть в ванную: она пуста и окно распахнуто. Баратто вылез на террасу, которая сообщается с лестницей, спустился по ней и отправился на мотоцикле по своим делам.

На несколько дней все оставляют Баратто в покое; тем временем устанавливается прекрасная погода. Но однажды, прослышав о его молчании, в открытую дверь квартиры заглядывает старый школьный товарищ. Он адвокат, к тому же недавно стал проповедником секты Свидетелей Иеговы, вот и ходит в свободное время по домам, толкуя людям о скором пришествии царствия Господня. Надеясь обратить Баратто в свою веру, он притащил с собой папку душеспасительных брошюр.

Баратто только что вернулся с дамбы, а теперь стоит, голый, потный, перед бывшим однокашником, сверля его взглядом. Адвокат напоминает о прежней дружбе, рассказывает о своей миссии, но слова его как будто не доходят до голого Баратто. Тогда приятель начинает раскладывать на столе свои брошюры.

— Я слышал, ты замкнулся в себе, не хочешь ни с кем говорить, должно быть, разочаровался в жизни. Что делать — жизнь состоит из одних разочарований. Но мы можем заверить тебя, что пришествие царствия Господня — не выдумка, оно предсказано с точностью. На этом пути ты обретешь себя, только позволь нам помочь тебе. Скажи, Баратто, ты готов стать свидетелем Иеговы?

Адвокат долго ждет ответа. Смотрит на часы, несколько раз повторяет свой вопрос и наконец добивается определенной реакции. Баратто опускается на стул, закрывает глаза и задерживает дыхание, словно его вдруг одолел сон, а точнее, он погрузился в состояние апноэ.

Адвокат какое-то время пребывает в замешательстве, а затем решает закончить свой визит.

— Ну вот и прекрасно, я верю, что мы поняли друг друга. Почитай брошюры, и тебе многое станет ясно. Моя секретарша тебе позвонит.

Выйдя из дома, он в некотором недоумении останавливается возле горшка с азалией. К нему тут же подходит пенсионер.

— Кажется, наконец наступила весна, — замечает он. — Нынче утром на клумбе расцвел львиный зев.

Каждую субботу Баратто ходит в супермаркет и закупает продукты на неделю. И в период немоты он не изменил этой привычке. Сперва он всякий раз снимает деньги со счета в автоматической кассе банка. Ни в магазине, ни в банке разговаривать не нужно: все происходит в полном молчании.

Во время этих вылазок многое привлекает его внимание. Он то и дело останавливается в толпе, наблюдает за людьми, смотрит на дома, на придорожные канавы, на небо, на водосточные трубы. Прогулки по городу отнимают столько времени, что порой Баратто не успевает в супермаркет до закрытия.

А жена целый день ждет его дома, чтобы наконец-то объясниться. Сидит перед телевизором и ждет до захода солнца. С улицы доносятся шум автобусов, крики ребятни. В соседних квартирах тоже включены телевизоры, и отовсюду слышится голос диктора, рассказывающего о событиях дня.

Истомившись ожиданием, Марта звонит по телефону подруге Кристине.

— Знаешь, я была у гадалки, по картам мне выпадает случай, который я не должна упускать, путешествие, долгожданная встреча с близким человеком и много денег по приезде. В общем, по всему выходит, надо мне ехать к брату в Лион.

— Так чего же ты ждешь? — отзывается Кристина. — Если б я могла, тоже поехала бы во Францию.

Марта вздыхает.

— Да, надо ехать, надо. Но как мне быть с Баратто, ведь он теперь ни на кого внимания не обращает. Не могу же я уехать, ни слова ему не сказав.

— А ты напиши ему письмо, — советует Кристина. — В конце концов каждый волен выбирать, как ему жить. Он выбрал молчание, а у тебя своя дорога.

— Ты права, — решает Марта. — На будущей неделе подам заявление, куплю два больших чемодана — и привет! Значит, так судьбе угодно.

К вечеру чета пенсионеров с первого этажа — старик, ухаживающий за азалией, и его супруга — возвращается домой ужинать. Они идут по улице меж фонарей, зажигающихся на фоне розоватого неба. И под одним видят Баратто: он задрал голову и внимательно рассматривает горящий фонарь.

Соседи приветствуют его, а он, не отвечая, с отсутствующим видом бредет за ними до подъезда, поднимается по ступенькам. Пенсионер огорченно замечает, что кто-то опять садился отдохнуть на его азалию.

— Кто бы это мог быть, как вы думаете? — спрашивает он у Баратто.

Жена пенсионера тем временем отпирает дверь квартиры, входит и включает свет. Баратто следует за ней. Пенсионеры обескураженно глядят, как он молча направляется в их гостиную, останавливается посредине и, покачиваясь, озирается. Справившись с замешательством, они улыбаются, как радушные хозяева.

— Добро пожаловать, садитесь вот сюда, в кресло.

Баратто усаживается и с этого дня на семь месяцев остается у пенсионеров — смотрит вместе с ними телевизор, слушает их разговоры и покидает кресло в их гостиной лишь по утрам, отправляясь в школу, после полудня, когда бегает по дамбе, и вечером, чтобы подняться к себе и убрать посуду со стола, который жена накрывает каждый день.

Баратто всегда считался опытным преподавателем физкультуры, в прошлом даже вел курсы для начинающих учителей. Теперь же во время своих уроков он позволяет ученикам играть в баскетбол, а сам с отрешенным видом слушает стук мяча по линолеуму, топот ног, крики ребят. Или, замирая на месте, следит за перемещением тени в спортивном зале. Время от времени свистит в свисток, впрочем, ученики не обращают на это ни малейшего внимания.

На переменах он, как и его коллеги, заходит в учительскую, где посередине стоит стол, а вдоль стен — стеллажи и шкафы. Здесь все читают газеты, проверяют тетради, заполняют классные журналы, делятся новостями. Баратто тоже пробегает глазами газетные заголовки, но вскоре засыпает, опустив голову на скрещенные руки.

После уроков преподаватели расходятся по домам и в школе остаются только уборщики, директор и молодая секретарша, которым не терпится уйти. По коридору за директором бежит лысый сторож.

— Господин директор, мы не можем запереть, Баратто куда-то запропастился.

Подходит уборщик и подтверждает это сообщение.

— То есть как?! — озадачен директор. — Куда запропастился?

— Понимаете, — смущенно объясняет уборщик, — он тут спит.

— После уроков, — уточняет сторож, — его обязательно надо разбудить. Обычно он засыпает в учительской, а вчера мы его нашли в спортивном зале. Мотоцикл стоит на улице, значит, он где-то здесь, но где — мы не знаем.

— Так найдите его! — срывается на крик директор.

Сторож и уборщик беспомощно разводят руками, но тут раздается радостный возглас секретарши: