Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Давай, пропускаю тебя вперед. Ты у нас эксперт по магии.

Я поняла, что он уступает мне лидерство не только потому, что я эксперт по магии, а чтобы я почувствовала, что и я что-то контролирую. Для такой фанатички порядка и контроля, как и, последнее время контроля было маловато. Но я вышла, мы закрыли дверцы, заперли и пошли через невадскую тьму к дому Фебы Биллингс, верховной жрицы и колдуньи.

Мы стояли перед скромным пригородным домом на улице, полной других скромных пригородных домов. Уличных фонарей хватало, чтобы и ночью было хорошо видно. Обычно забывают, что Стрип с его казино, шоу и ярким светом — всего лишь небольшая часть города. Если бы не то, что дом стоял во дворе, состоящем из камней, песка и местных пустынных растений, он вполне мог бы находиться любом месте страны.

У всех или почти всех прочих домов во дворах росли трава и цветы, будто их владельцы делали вид, что живут не в пустыне. От дневной жары трава и цветы становились приятно-коричневыми. Наверное, здесь есть нормы воды на полив, потому что я видала в пустыне дворы зеленее поля для гольфа, и эти в остывающей темноте смотрелись грустными и утомленными. Все еще было жарко, но наступившая темнота обещала прохладу.

— Это здесь живет верховная жрица? — спросил Бернардо.

— Если верить телефонной книге, — ответила я.

Он обошел машину, встал рядом с нами на тротуар.

— Как-то очень все… обыкновенно.

— А чего ты ожидал? Хеллоуинских декораций в августе?

Ему хватило такта смутиться.

— Кажется, да.

Эдуард обошел машину, открыл багажник, вытащил свой чемодан с фокусами и достал ветровки с надписью «Маршал США».

— Жарковато для них, — заметила я.

Он на меня посмотрел:

— Мы вооружены до зубов, и оружие на виду. Ты бы впустила нас в дом, если бы не была уверена, что мы из полиции? Только запас ветровок у меня кончается — их кто-то все время кровью мажет.

— Прошу прощения.

Я потрогала висящий на шее значок — я его так ношу в Сент-Луисе на шнурке, когда жарко.

— Вот, видишь? Я представитель закона.

— У тебя более безобидный вид, чем у нас, — сказал он, раздавая ветровки остальным.

Бернардо взял свою без комментариев и просто надел, отработанным движением вытаскивая косу из-под воротника. Есть жесты, общие для мальчиков и девочек — дело только в длине волос.

У Олафа тоже значок висел на шее. Мне было неприятно, что мы оба поступили одинаково, но куда же прицепить значок, если на тебе футболка? У меня есть значок на прищепке, я его цепляю иногда на рюкзак, но бывает, что рюкзак надо снимать, и тогда я отдельно, а значок отдельно. Есть значок на поясе рядом с «браунингом», потому что, показывая пистолет, всегда хочешь сначала показать значок. Практика выживания — и спасает других копов отложных вызовов паникующих граждан, завидевших оружие. Значок нужен в разгар боя между полицией и бандитами — чтобы полицейские тебя не застрелили. Ну, да: я девушка, и ни на копа, ни на бандита не похожа, но всякое случается в разгар адреналиновой горячки. Когда значок на виду, если что и произойдет, то хотя бы не по моей вине.

Эдуард прицепил значок к одежде, дважды подчеркнув, кто он, и Бернардо последовал его примеру. Бывают моменты, когда я при Эдуарде чувствую себя желторотой. Интересно, придет ли время, когда я искренне сочту себя равной ему? И ряд ли.

Я вообще-то не фанат пустынных ландшафтов, но кто-то с хорошим глазом удачно расставил кактусы, траву и камни так, что все текло. Это была иллюзия воды, сухой воды, текущей камнями и растениями.

— Красиво, — сказал Бернардо.

— Что именно? — спросила я.

— Сад, пейзаж. Красиво.

Я посмотрела на него и записала эстетическую наблюдательность ему в плюс.

— Камни и кактусы, — пожал плечами Олаф.

Я хотела было что-то сказать, но Эдуард меня опередил.

— Мы не любоваться ее садом приехали. А поговорить об убийстве одного из ее прихожан.

— Я не думаю, что они себя называют прихожанами, — сказал Бернардо.

Эдуард глянул на него, и Бернардо развел руками, будто хотел сказать «извини». С чего это вдруг Эдуард так напрягся?

Я шагнула к нему — и вдруг сама это почувствовала. Легкое гудение по коже, по нервам. Оглянувшись, я увидела это на крыльце: мозаичная пентаграмма из красивых цветных камешков, вделана прямо в бетон. Она была заряжена — заряжена заклинанием.

Я тронула Эдуарда за руку:

— Может быть, стоит сойти с придверного коврика.

Он глянул на меня, потом туда, куда я показывала. Спорить не стал, просто шагнул в сторону. И тут же напряжение видимым образом ушло. Может быть, Эдуард только думает, лишен чувствительности. Небольшие экстрасенсорные способности объяснили бы, почему он остается в живых все эти годы, охотясь на противоестественных жутких тварей.

— Я ее не видел, — сказал он. — А ведь смотрел.

— Я тоже не видела, пока ты не задергался, — ответила я,

— Она свое дело знает, — сказал он и позвонил в звонок.

Я согласно кивнула.

Олаф смотрел на нас, будто желая спросить, какого черти мы тут танцуем.

— Колдовской знак на крыльце, — сказал ему Бернардо. — Обойди.

— Не колдовской, — начала я объяснять, но тут открылась дверь.

За ней стоял высокий мужчина, темные волосы сбриты почти наголо, темные глаза смотрели на нас без всякой радости.

— Что вам нужно?

Эдуард немедленно превратился в старину Теда. Можно бы уже привыкнуть, как легко он становится кем-то другим, но мне до сих пор жутковато.

— Маршал США Тед Форрестер. Мы звонили, миз Биллингс обещала быть дома. То есть звонила маршал Анита Блейк.

Он улыбался, просто излучал обаяние. Не то скользкое очарование, какое бывает у некоторых смазливых мужчин, а очарование этакого рубахи-парня. Есть у меня знакомые, для которых это естественно, но Эдуард единственный, кто умеет это делать по заказу, будто выключатель повернули. Меня всегда интересовало, не был ли он до армии больше похож на Теда. Странноватая формулировка, поскольку он и есть Тед, и все-таки вопрос стоит внимания.

Человек в дверях посмотрел на его значок, потом ему за спину.

— Это кто такие?

Я подняла значок на шнурке, чтобы он был виднее.

— Маршал Анита Блейк. Это я звонила миз Биллингс.

— Маршал США Бернардо Конь-В-Яблоках, — представился Бернардо таким же приветливым и жизнерадостным голосом, как у Теда.

— Отто Джеффрис, маршал США, — почти проворчал у нас из-за спины Олаф и поднял значок, чтобы был виден. То же сделал и Бернардо.

Из дома донесся женский голос: