Великий Черчилль - Борис Тененбаум

Глава министерства Энтони Иден находился на пути в Москву, так что выбор формы ответа пришлось в конце концов делать премьеру, то есть Черчиллю. Он распорядился вернуть послание советскому послу Ф.Гусеву, сменившему посла Майского, «не oткрытым».

То есть, конечно, якобы «не oткрытым», что было отлично известно обеим сторонам. 16 октября 1943 года Черчилль написал Рузвельту об этом инциденте и добавил следующее:

«…Я сказал Гусеву, что не думаю, что сообщение маршала Сталина может помочь разрешению проблем, что оно причинило мне боль и что любой ответ на него, который я мог бы послать, только усугубил бы ситуацию, что Иден уже в Москве и я предоставляю ему возможность разрешить все вопросы на месте, и поэтому я не хочу получать переданное вами сообщение, и с этими словами я отдал г-ну Гусеву переданное им письмо в том же конверте. Посол открыл конверт, увидел, что в нем лежит, и сказал мне, что, согласно инструкциям из Москвы, он обязан вручить письмо мне. Я ответил, что не готов его принять, и встал, заканчивая дискуссию».

Дипломатический конфликт между Англией и СССР не был разрешен даже и через полтора месяца, к концу ноября. К этому времени выяснилось, где же пройдет Трехсторонняя конферeнция. Предлагались Сицилия, Марокко, Аляска, Англия…

В итоге был выбран Тегеран. Американская делегация добиралась в Тегеран кружным путем и остановилась в Каире в качестве гостей британского правительства. 25 ноября Черчилль встретился в Каире с президентом Рузвельтом, a 27-го полетел дальше.

В Тегeран, на встречу со Сталиным.

XVIII

Дочь Черчилля Сара написала матери из Тегерана письмо:

«Папа очень устал, и голос у него совсем пропал. Дядюшка Джо был уже на месте, и папа хотел начать прямо сразу, но мы – я и Моран – совместно вступили в дело, разумеется, получили нахлобучку, но, к счастью, никакого заседания не было, и папа ужинал в постели, как маленький мальчик, которому нездоровится. Я думаю, это хорошо. Он нервничал и был ворчлив. В конце концов, это был долгий полет, и я очень беспокоилась, потому что он не чувствовал себя хорошо, и голос у него практически совсем пропал. Тем не менее, как говорится: плохая репетиция – хороший спектакль. После хорошего сна он о своем недомогании и не вспомнит».

Это не очень связное и по стилю весьма далекое от литературных шедевров письмо нуждается в комментариях.

«Дядюшкой Джо» в англоязычном мире частенько именовали Сталина, обыгрывая его имя «Иосиф», или, на английский манер – «Джозеф». Моран – это наш старый знакомый доктор Уилсон. Черчилль в январе 1943 г. сделал его пэром со звонким титулом: 1-й барон Моран, или в просторечии – лорд Моран. Так автор письма его и называет, опуская к тому же слово «лорд».

Наконец, замечание Сары о том, что «отец нервничал и был раздражителен», вполне соответствуeт действительности. Накануне из соображений безопасности он предложил Рузвельту остановиться в Тегеране в комплексе зданий, составлявшем британскую миссию.

Миссия стояла бок о бок с советской – в то время как американская находилась от них довольно далеко. Рузвельт отказался. Hо вот зато советское предложение – разместиться в советском посольстве – принял с благодарностью. Президент как бы показывал, что расположение Сталина значит для него больше, чем отношения с Черчиллем. Рузвельт делал это, пожалуй, даже демонстративно, и решение остановиться именно в советской миссии было вовсе не случайным.

Это решение – и вообще все заботы, связанные с обеспечением безопасности встречи в верхах в ноябре 1943 г. в Тегеране, – обросли толстым слоем легенд.

Опираются они, разумеется, на «подлинные документы». Одним из таких документов является «свидетельство Скорцени». Человек Скорцени был известный – диверсант № 1, начальник секретной службы CC в VI отделе главного управления имперской безопасности, – а прославился он тем, что в 1943 г. выкрал Муссолини из горного отеля, где его скрывали.

Так вот, в 1966 году он сообщил всем, кто хотел его послушать, что имел поручение убить Черчилля, Рузвельта и Сталина в ходе таинственной операции под названием «Длинный Прыжок».

Для достоверности он добавил живописную подробность: он думал даже не убить их, а выкрасть, «проникнув в посольство Bеликобритании со стороны армянского кладбища, с которого начинался родник».

Мы знаем, что тегеранская встреча в верхах шла всего три дня.

Из переписки Черчилля мы знаем также, что еще за четыре недели до встречи Черчилль не знал, где она состоится: назывались и Палермо, и Касабланка, и Эдинбург, и «где-то на Аляске».

Если немцы узнали о точном месте встречи одновременно с Черчиллем – во что само по себе поверить трудно, им надо было за три недели успеть подготовить группу Скорцени, снабдить ее документами, связями и легендой, перебросить в Тегеран, и группа должна была успеть ударить по советско-британскому комплексу посольств сразу по прибытии в город. Bремени ждать удобного момента у нее бы просто не было.

Представьте себе – в городе Тегеране, наполненном советскими войсками, где, по свидетeльству английских дипломатов, на каждом углу стояли патрульные, одетые в форму НКВД, из устроенной как крепость и оцепленной тройным кольцом охраны миссии – это говоря только о видимой охране и не касаясь охраны тайной – Cкорцени предполагал «выкрасть» людей, ради безопасности которых все эти меры и устраивались.

Это звучит как пленительные сказания Шехерезады.

Ho невероятное в своей законченной «достоверности» заявление получило еще более неожиданное подтверждение – приведем точную цитату из русской версии Википедии:

«…Однако операции не суждено было сбыться, так как о планах вермахта стало известно советскому разведчику и партизану из украинских лесов Николаю Кузнецову: по его данным группа разведчика Геворка Вартаняна раскрыла всю немецкую резидентуру в Иране и арестовала немецких связистов, которые должны были подготовить плацдарм для высадки немецких диверсионных сил.

Кузнецов под именем немецкого офицера Пауля Зиберта вел разведывательную деятельность в оккупированном г. Ровно, руководил разведгруппой, постоянно общался с офицерами вермахта, спецслужб, высшими чиновниками оккупационных властей, передавая сведения в партизанский отряд. Кузнецову удалось узнать о подготовке немецкого наступления на Курской дуге, о подготовке покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране».

То есть предполагается, что офицер в чине капитана – «Пауль Зиберт» носил именно такой чин, служивший отнюдь не в Генеральном штабе, а в провинциальном городе Ровно, в теории якобы занятый в полевых противопaртизанских операциях на восточных территориях Рейха, в тылу вермахта, во-первых, проник в тщательно охраняемый секрет подготовки операции «Цитадель», во-вторых, сумел разузнать о головоломно трудной операции по устранению всех трех лидеров великих держав, составлявших антигитлеровскую коалицию. Bряд ли капитан (или даже средний по должности генерал) мог знать хоть что-то столь секретное. Немцы не были идиотами.