Сотканный мир - Клайв Баркер

– И что теперь?

– Мы ждем. Мы все здесь, не хватало только тебя.

– Теперь я с вами.

Она обняла его крепче.

– И больше мы не расстанемся. Будем молиться, чтобы это миновало.

– Слушайте, хватит молитв, – сказал кто-то сзади них. – Ангел может услышать.

Кэл повернул голову к пришельцу. Лицо его немного заострилось, борода стала чуть длиннее, но это был все тот же Лемюэль Ло.

– Поэт, – сказал Ло, протягивая руку к волосам Кэла. – Мы думали, что потеряли тебя.

– А вот и нет, – Кэл слегка улыбнулся. – У вас еще есть ваши фрукты.

Ло похлопал себя по карману.

– Вот они. Ты поможешь мне посадить их, когда придет время?

– Вы же знаете.

Лем кивнул.

– Тогда увидимся, – и он вышел из круга света.

– Мои вещи высохли? – спросил Кэл. – Я же не могу ходить так.

– Сейчас что-нибудь поищу, – сказала Сюзанна.

Он попытался сесть, чтобы помочь ей, но тут она поцеловала его в губы. Это был не мимолетный поцелуй, и он обжег его сильнее, чем дюжина костров.

Потом он стал думать. Он уже почти не помнил, что совсем недавно был на волоске от смерти. Ему казалось, что они могут вечно жить здесь, в этом волшебном лесу, огражденные чарами. Но, очевидно, это не так. Мир неделим, и этот лес – его часть, а значит и здесь Бич и его приятель могут найти их.

Сюзанна принесла ему охапку вещей и опять ушла, сказав, что пришла ее очередь дежурить.

Он начал надевать то, что она принесла. Это была уже третья его одежда за сутки, и она оказалась еще более странной, чем та, что дал ему Глюк.

Клубный пиджак и потертая кожаная куртка, лаковые туфли и драные шерстяные носки. Потом вернулся Лемюэль.

– Наш поэт нарядился, как слепой вор, – прокомментировал он.

– Называли меня и похуже. Нет ли чего-нибудь поесть?

– Конечно, – Лем повел его куда-то. Когда глаза после света костра привыкли к темноте, Кэл увидел, что Чародеи сидят, лежат и ходят повсюду – на земле и даже на ветках деревьев. Они знали, что эта ночь может оказаться для них последней, и пытались провести ее как можно лучше. Любовники сжимали друг друга в объятиях; три женщины танцевали под переливчатый голос певца. Но большинство просто сидели, думая о своем.

Запах кофе привел их на поляну, где горел еще один костер. Там уже ели с полдюжины Чародеев, никого из которых он не знал.

– Этот Кэлхоун Муни, – сказал им Лем. – Поэт.

Один, сидящий на стуле, пока какая-то женщина тщательно брила ему голову, сказал:

– Я помню тебя по саду. Ты Кукушонок.

– Да.

– Ты пришел умереть вместе с нами? – спросила девушка с чашкой кофе.

Почему-то эта реплика вызвала у присутствующих смех.

– Если придется.

– Тогда не на пустой желудок, – сказал бритый. Когда с его головы исчезли последние волосы, Кэл понял, что он скрывал от Кукушат сложный узор на черепе. Теперь он мог не прятаться.

– У нас только хлеб и кофе, – сказал Лем.

– Мне подходит.

– Ты видел Бича? – спросил еще кто-то.

– Да.

– Может, не надо об этом, Хэмел? – спросила девушка, но Хэмел не обратил на нее внимания.

– Ну, и какой он?

Кэл пожал плечами.

– Огромный, – он надеялся, что этого хватит, но все явно ждали дальнейших объяснений. – У него сотни глаз. Вот и все, что я видел.

– Может, нам удастся ослепить его, – предположил Хэмел, затягиваясь сигаретой.

– Как? – спросил Лем.

– Древней Наукой.

– Мы не можем даже удержать завесу, – сказала женщина с бритвой. – Где нам взять силы, чтобы бороться против Бича?

– Что это за Древняя Наука? – спросил Кэл.

– Ее все равно уже нет, – сказал Лем, наливая ему кофе.

– Она у наших врагов, – сказал Хэмел. – У этой стервы Иммаколаты и ее сестричек.

– У тех, кто соткал ковер, она тоже была.

– Они все умерли.

– Вам все равно не ослепить Бича, – сказал Кэл.

– Почему?

– У него слишком много глаз.

Хэмел швырнул окурок в огонь.

– Чтобы лучше нас выискивать.

Костер вспыхнул голубым, и Кэл удивился – что же этот человек курит? Хэмел скрылся среди деревьев, оставив за собой гнетущее молчание.

–Извини, поэт, – сказал Лем. – Я поищу моих дочерей.

– Конечно.

Кэл сел за ужин, прислонившись спиной к дереву. От еды ему опять захотелось спать, а от крепкого кофе – опорожнить мочевой пузырь, и он отправился на поиски уединенного местечка.

В одном месте он набрел на обнаженную пару, медленно танцующую под звуки транзистора. В другом ребенок учился считать на счетах, которые мать сделала ему из светлячков. Наконец он сделал свое дело и уже застегивал штаны, когда кто-то потянул его за руку. Это оказалась Аполлина Дюбуа, как всегда, в черном, но накрашенная, что не очень шло ей на пользу. Даже по запаху, не говоря уже о пустой водочной бутылке у нее в руке, было видно, что она основательно нагрузилась.

– Я бы тебе предложила, но тут уже ничего нет.

– Не беспокойся.

– Я? Я никогда не беспокоюсь. Все равно нам всем крышка.

Она подошла к нему поближе.

– Ну у тебя и вид! Когда ты в последний раз брился? Едва он открыл рот, чтобы ответить, с воздухом вокруг что-то случилось. Он весь разом вздрогнул, словно выдохнул. Аполлина выронила бутылку прямо ему на ногу, но он не выругался. Стихли вообще все звуки вокруг, даже шум ветвей. Лес стоял молчаливый и мертвый. Кэл увидел, что Аполлина пятится от него, потом она повернулась и убежала.

Невдалеке кто-то поспешно забрасывал землей костер, у которого мать учила ребенка счету. Сейчас он прижался к ней, а она зажимала ему рот рукой, Потом все это погрузилось в темноту.

Кэл простоял так некоторое время, цепляясь за дерево, как застигнутый потопом, потом побрел наугад, ощупывая путь руками. Постепенно вокруг становилось светлее; сквозь лес просвечивала белизна, и скоро он понял, где находится. Это было то же снежное поле у подножия холма, где он увидел Новелло.

Кто-то взял его за руку, и, приглядевшись, он увидел, что это Сюзанна, окутанная чарами, как вуалью. Она тоже смотрела на холм. Снег продолжал падать, и Кэл надеялся, что его следы уже замело.

– Он здесь, – прошептала она, не глядя на него.

– Я не ви...

Она жестом заставила его замолчать и кивнула на молодые деревья у опушки.

– Она видит.

Кэл вдруг понял, что одно из деревьев – это девушка, застывшая у края леса, вцепившись в ветки.

Кто-то приблизился к ним.

– Где он?

Кэл узнал этот голос, хотя его обладатель сильно изменился.

– Нимрод?

Золотые глаза скользнули по Кэлу, словно не узнавая, но тут же Нимрод крепко пожал ему руку. В это время девушка на опушке тихо вскрикнула, и он получил ответ на свой вопрос.