Урод - Константин Соловьев

— Я вырос в тор-склете, мне известно много легенд…

— Те из Ушедших, кто не пожелал оставить людей без присмотра, остались, — мертвым голосом сказал Орвин. — В моих жилах нет крови Алдион, но мне хорошо известна легенда. Они стали первыми шэдами. Со временем они все больше смешивались с людьми, пока не сроднились с ними полностью. Что тебе со старой легенды, жрец?

— Не все старое является ложью. Часто за грязной паутиной прячется посеревшая от времени истина.

— Скорее паутиной покрылись твои мозги. Ты потратил столь много времени и сил, чтоб побеседовать о старых легендах?

— Это не самая приятная беседа из тех, что я вел, — обронил Витерон. — Хотя я и польщен тем, что могу разговаривать лично с двумя представителями великого древнего рода, один из которых шэд, а другой почти добыл трон шэда в чужом городе. Но я пришел сюда не за тем, чтоб говорить о легендах. Но прежде чем все будет кончено, Крэйну следует знать… знать все.

— В таком случае я слушаю тебя, чернь. Говори скорее и покинь этот склет.

— Я — жрец Ушедших, — неспеша начал Витерон, неподвижной рукой все также сжимая рукоять кейра. — Моя жизнь посвящена им очень давно, и, хотя Ушедшие навсегда покинули этот мир, в нем еще остались люди, для которых имена прошлых богов еще не пустой звук. Да, наши боги ушли. Ушли, увидев, во что превращаются люди, как уродливы и мерзки становятся изнутри их души. Все, что когда-то было прекрасным, затянулось ядовитой плесенью, загадилось, стало черным и гниющим. Доброта, любовь, честность — все это исчезло вместе с Ушедшими. Ушедшие пытались спасти нас, но было поздно — мы отвергли их, посчитав доброту слабостью, ненависть — свободой. Они уже ничего не могли сделать, они ушли, чтоб не похоронить себя среди мерзости человеческих душ.

— Вернуть их невозможно, — напомнил Крэйн, почти закончивший разминать вторую ногу. — Это говорит ваша собственная вера.

— Это так, — согласился Витерон. — Действительно, Ушедшие покинули этот мир навсегда. Но остался другой путь спасти его.

— Спасти мир пытаются лишь сумасшедшие. Я считал тебя человеком с ясным умом.

— Так оно и есть, мой шэл. Что делать с хеггом, которого поразила красная плесень, выедающая его нутро?.. Спасти его невозможно, но долгое время он будет сходить с ума от боли, сохнуть, его хитин потускнеет и начнет падать пластами, сильные когда-то лапы станут рассыпаться на ходу. И ни один лекарь что по эту сторону Моря, что по ту, не сможет ему помочь. Наш мир — это такой хегг. Он поражен, смертельно. Ушедшие потому и ушли, что не могли уже помочь нам. Но они были слишком добры, они сохранили чистые руки. Возможно, тогда они еще надеялись, что мы сможем сами стать на ноги… Но болезнь эта неизлечима.

— Значит, выхода нет, — сказал Крэйн, почти не вслушивавшийся в слова жреца. Все его внимание было направлено на то, чтоб незаметно подойти поближе к Орвину. Лезвие кейра коротко, Витерон не сможет задеть его за братом. И у него будет возможность добраться до стола.

— Выход есть, — сказал Витерон, глядя на него пустым немигающим взглядом. — Хегга надо забить.

Орвин, не выдержав, рассмеялся скрипящим тяжелым смехом, Крэйн от неожиданности вздрогнул.

— То есть отправить весь мир следом за Ушедшими?..

— Сделать так, чтоб этот мир не поганил своим существованием все его окружающее. — Жрец не переменился в лице. — Раз он неизлечим, подарить ему быстрое милосердие. Убить его насмерть.

— Убить целый мир? Витерон, уж не вообразил ли ты себя богом?

— Нет, я всего лишь скромный жрец Ушедших, не мне по силам повелевать мирами. Но это может сделать тот, в ком течет кровь Ушедших. Кровь богов, сотворивших этот мир, может его и разрушить.

— В роли Ушедших, надо думать, выступаем сейчас мы… — вполголоса обронил Орвин, глядя в сторону. — Интересная мысль.

— Не вы. Только Крэйн. Род Алдион был единственным в мире, сохранившим малую часть крови Ушедших, остальные растеряли ее за столько времени, она выкипела из ихжил. Но и в роду Алдион она никогда не передавалась от отца к сыну. Как загадочное растение, она являла свои побеги настолько редко, что это почти не удавалось заметить. Проявившись у прадеда, она могла перейти от него к праправнуку или вообще исчезнуть в этой ветви на древе вашего великого рода. Сотни людей занимались тем, что наблюдали в течение бесчисленных лет за сменой шэдов и шэлов в Алдионе. Уходили одни люди, приходили другие. Те невидимые остатки божественной силы исчезали и появлялись вновь. Сегодня я говорю с тем, в чьих жилах находится кровь Ушедших.

Крэйну неожиданно показалось, что Орвин отодвигается все дальше и дальше, склет растягивается, стены уходят в темноту, а сам он стоит на краю огромного утеса и, теряя равновесие, наваливается грудью на пустоту, на бьющие снизу потоки ветра.

— Смешно, — сказали его губы, помедлив. — Но ты напрасно преодолел такое расстояние только лишь ради того, чтоб рассказать эту поучительную сказку.

Витерона его слова, казалось, не задели. Так ни разу не переменив позы, он расслабленно стоял у стены, глаза его в полумраке блестели.

Орвин, успевший перетянуть раненую руку обрывком вельта, молчал, переводя взгляд от него к Крэйну. Обычно властное лицо, выражающее уверенность и достоинство каждой морщинкой, каждой мельчайшей чертой, обмякло, сделавшись до неприличия человеческим.

— Я бы не стал тратить столько сил, только лишь ради того, чтоб рассказать поучительную сказку, — тихо сказал Витерон. — Даже ты не можешь представить, сколько человек занимались тобой, и только тобой, бывший шэл Крэйн. И сколько потребовалось сил, чтобы ты попал в Себер.

Крэйн почувствовал, как вдоль позвоночника начинает подниматься холод.

— Я попал в Себер по собственной воле.

Жрец покачал головой. В этом медленном завораживающем жесте была неизъяснимая грация.

— Нет, Крэйн, хоть я и говорю обычно, что на все воля Ушедших, в этот раз имело место исключение. Тебя вели от Алдиона, хотя ты сам этого не замечал. Много людей, много сил, много времени и денег.

— Ты лжешь, Витерон, — задыхаясь, сказал Крэйн. — Я уже дважды предупреждал тебя, как опасно лгать шэлу, пусть и бывшему. И это не та ложь, которая может тебя спасти.

— Лгать поздно, — спокойно ответил жрец. — Пришло последнее время. Неужели ты действительно считаешь, что случайно покинул Алдион?..

— Я знаю человека, из-за которого мне пришлось бежать, ворожея. Это был Кафер из рода Кардон, я встретил здесь его брата.

— И продолжаешь думать, что все это было совпадением? Брат Кафера встретил тебя не случайно, Крэйн. В тот Урт, когда ты был в трактире со своей дружиной, он передал тебе весть о ворожее. Все было рассчитано заранее, каждый этель твоей жизни был измерен и высчитан, с тех пор как выяснилось, что именно в тебе продолжила свой путь кровь Ушедших, наблюдение не снималось. С детства и по последний Эно в Себере за тобой следили, Крэйн. Мы знали твой нрав и знали, как ты поступишь. И ты не разочаровал нас. В этот Урт от твоего эскерта пал Кафер, один из четырех человек, которые решились начать путь. Ворожба, наложенная на тебя, была старой, только жрецу Ушедших было под силу наложить ее. Она нуждалась в крови и ты щедро напоил ее, принеся жертву. Да, Кафер Кардон с самого начала был жертвой, которую следовало возложить на алтарь, а вовсе не ворожеем.