Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата

– Верно, совершенно верно. – Пуаро с сияющим видом взглянул на нее. – И вы понимаете, к чему это может нас привести. Миссис Клаппертон сама открыла дверь и впустила убийцу. Теперь подумаем, стала бы она впускать к себе какого-то торговца украшениями?

– Но, возможно, она даже не знала, кто это был, – возразила Элли. – Услышав стук в дверь, она могла встать и открыть ее… и тогда он ворвался и убил ее.

Пуаро с сомнением покачал головой:

– Но ее закололи, когда она спокойно лежала в постели.

Мисс Хендерсон пристально посмотрела на него.

– Так к какому все-таки выводу вы пришли? – отрывисто спросила она.

Пуаро улыбнулся:

– Ну, скажем, все выглядит так, будто она знала человека, которому открыла дверь…

– Вы подразумеваете, – резковатым тоном сказала мисс Хендерсон, – что один из пассажиров является убийцей?

Пуаро кивнул:

– Такая версия вполне разумна.

– А янтарные бусы брошены на пол для отвода глаз?

– Именно так.

– И деньги украли с той же целью?

– Точно.

После незначительной паузы мисс Хендерсон медленно сказала:

– Я считала миссис Клаппертон весьма неприятной особой, и вряд ли на борту найдется человек, относившийся к ней с симпатией… Но ни у кого из нас не было причин убивать ее!

– За исключением ее мужа, возможно, – заметил Пуаро.

– Неужели вы действительно думаете… – Она нерешительно умолкла.

– По-моему, пассажиры нашего корабля единодушны в том мнении, что было бы вполне справедливо, если бы полковник Клаппертон «объявил ей войну». По-моему, именно такое выражение я слышал.

Элли Хендерсон выжидающе смотрела на него.

– Но вынужден признать, – продолжал Пуаро, – что лично я не заметил ни малейших признаков воинственности или даже раздражения в добродушном поведении полковника. И что еще более важно, у него есть алиби. Он сошел на берег вместе с нашими девушками и не возвращался на корабль до четырех часов. К этому времени миссис Клаппертон была уже давно мертва.

Немного помолчав, Элли Хендерсон мягко спросила:

– Однако вы по-прежнему подозреваете… одного из пассажиров?

Пуаро согласно склонил голову.

Элли Хендерсон вдруг рассмеялась дерзким, вызывающим смехом.

– Вашу версию, месье Пуаро, будет трудно доказать. Ведь на корабле так много пассажиров.

Пуаро слегка поклонился ей.

– Я процитирую фразу одного вашего знаменитого литературного детектива: «Элементарно, Ватсон, у меня есть своя система».

Следующим вечером за ужином каждый пассажир обнаружил под своей тарелкой отпечатанную на машинке записку с просьбой прибыть в главную гостиную к 20.30. Когда все общество было в сборе, капитан поднялся на сценическую площадку, где обычно располагался оркестр, и обратился к собравшимся:

– Леди и джентльмены, все вы знаете о случившейся вчера трагедии. Я уверен, что все вы будете рады содействовать поимке преступника, виновного в этом подлом убийстве… – Он сделал паузу и прочистил горло. – Среди нас находится месье Эркюль Пуаро, который, вероятно, известен вам как детектив, имеющий большой опыт в… э-э… подобных делах. Я надеюсь, что вы внимательно выслушаете все, что он скажет.

Как раз в этот момент полковник Клаппертон, который отсутствовал за ужином, вошел в зал и присел рядом с генералом Форбсом. Он выглядел как муж, убитый горем, и даже отдаленно не напоминал человека, испытывающего огромное облегчение. Либо он был очень хорошим актером, либо действительно искренне любил свою жену.

– Месье Эркюль Пуаро! – объявил капитан, спускаясь со сцены.

Пуаро занял его место. С преувеличенно важным, почти комичным видом он приветливо улыбнулся аудитории.

– Месье, мадам, – начал он. – Вы были крайне любезны, согласившись выслушать меня. Господин капитан сообщил вам, что я имею некоторый опыт в таких делах. И конечно, я придумал оригинальный способ, который позволит нам добраться до сути этого загадочного преступления.

По его знаку стюард показал объемистый, бесформенный предмет, завернутый в покрывало.

– То, что я собираюсь сделать, наверное, немного удивит вас, – предупредил Пуаро. – Вам может прийти в голову, что я большой оригинал или даже сумасшедший. И тем не менее я уверяю вас, что в моем безумии есть система, как гласит одна английская поговорка. – Он на мгновение встретился взглядом с мисс Хендерсон и начал снимать покрывало. – У меня здесь имеется важный свидетель, которому доподлинно известно, кто убил миссис Клаппертон. – Он изящно взмахнул материей, и перед глазами зрителей предстал скрытый под ним предмет – деревянная кукла почти человеческих размеров, в бархатном костюме с кружевным воротником. – Итак, Артур, – сказал Пуаро, ловко изменив голос – иностранный акцент совсем исчез, и он заговорил как коренной лондонец, с легким налетом кокни, – можешь ли ты рассказать… повторяю… можешь ли ты рассказать мне… все, что знаешь о смерти миссис Клаппертон?

Кукла слегка качнула головой и, подрагивая нижней челюстью, заговорила резким и высоким женским голосом:

– Что тебе нужно, Джон? Дверь заперта. Я не желаю, чтобы меня беспокоили стюарды…

Послышался сдавленный крик, грохот перевернувшегося стула… Мужчина стоял, покачиваясь и прижимая руку к горлу… Он пытался что-то сказать… пытался… и вдруг рухнул на пол, упав головой вперед.

Это был полковник Клаппертон.

Пуаро и корабельный врач, склонившиеся над распростертым на полу телом, наконец поднялись с колен.

– Боюсь, все кончено. Сердце… – коротко подытожил доктор.

Пуаро кивнул.

– Он испытал шок, увидев исполнение задуманного им плана. – Повернувшись к генералу Форбсу, Пуаро сказал: – Именно вы, генерал, подали мне ценную идею, упомянув о сцене мюзик-холла. Я ломал голову, думал, думал… и вдруг меня осенило. Предположим, что до войны Клаппертон был чревовещателем. В таком случае вполне можно было бы объяснить, почему трое людей слышали из каюты голос миссис Клаппертон в то время, когда она уже была мертва…

Элли Хендерсон стояла рядом с Пуаро. Ее глаза потемнели от горя.

– Вы знали, что у него было слабое сердце? – спросила она.

– Подозревал… Миссис Клаппертон говорила мне о своем больном сердце, но мне показалось, что она относится к тому типу женщин, которые любят придумывать себе болезни. Потом я обнаружил обрывок рецепта с очень большим содержанием дигиталина. Дигиталин входит в состав сердечных лекарств, но она явно не принимала его, поскольку дигиталин расширяет зрачки. Ее зрачки всегда были узкими, но я обратил внимание на глаза ее мужа.

– Значит, вы предполагали… что исход вашего представления может быть таким? – тихо проговорила Элли.

– Не кажется ли вам, мадемуазель, что все закончилось наилучшим образом? – мягко сказал Пуаро.

Он увидел, что глаза ее наполнились слезами.

– Вы же знали… вы давно поняли… что я любила… Но он пошел на это не ради меня… Скорее всего, эти девушки… их молодость заставила его почувствовать свое рабство. Он захотел освободиться, пока не стало слишком поздно… Да, я уверена, что именно так все и было… Когда вы начали… подозревать его?

– Его самообладание было слишком уж идеальным, – закончил Пуаро. – Какими бы обидными ни были высказывания его жены, они, казалось, совершенно не трогали его. Такое равнодушие могло означать либо то, что он уже настолько привык к ним, что они больше не обижают его, либо… Я выбрал альтернативное значение… и оказался прав… Кроме того, меня насторожило его стремление проявить себя в качестве фокусника… Вечером перед преступлением он сделал вид, что случайно выдал свой секрет. Но люди, подобные Клаппертону, ничего не делают случайно. Нужно было понять причину… Придя к выводу, что он был фокусником, люди вряд ли догадаются о том, что он был и чревовещателем.

– То есть мы сейчас слышали голос… голос миссис Клаппертон?..

– У одной из горничных оказался подобный тембр голоса. Я велел ей спрятаться за сценой и научил тому, что она должна сказать.