Дюна. Первая трилогия - Фрэнк Герберт

Джессика постаралась ответить с королевской надменностью в голосе и манерах. Медлить было нельзя, хотя она не успела еще оценить незнакомца, его культуру и слабости.

— Кто подкрался к нам, подобно разбойникам в ночи? — требовательно спросила она.

Голова под капюшоном бурнуса дернулась; затем фримен медленно расслабился — и это говорило о многом. Он прекрасно владел собой.

Пауль отодвинулся от матери, чтобы они не представляли собой одну цель и чтобы у каждого было пространство для боя.

Капюшон повернулся, следуя за движением Пауля, и свет луны выхватил из тени часть лица: острый нос, блестящий глаз («Какой— темный, — подумала Джессика, — да, совсем без белка!») под тяжелой бровью, закрученный вверх ус.

— Парнишка вроде похож… — пробормотал фримен. — Вот что, если вы бежите от Харконненов, то, может статься, мы примем вас. Ну так как, мальчик?

Варианты мелькали в голове Пауля: что это, ловушка? Или все-таки он говорит искренне? Тянуть было нельзя.. — Ас чего бы это вам привечать тех, кто бежит от Харконненов?

— Ребенок, который думает и говорит как мужчина, — задумчиво проговорил высокий фримен. — Н-ну, что до твоего вопроса, мой юный вали, то я не из тех, кто платит фай — водяную дань — Харконненам. Вот почему я могу и принять вас.

«Он знает, кто мы! — понял Пауль. — И, судя по голосу, он что-то скрывает».

— Я Стилгар, фримен, — сказал собеседник. — Может, это сделает тебя поразговорчивее, мальчик?

«Тот самый голос», — подумал Пауль, вспомнив тот Совет, на котором этот самый человек требовал тело своего товарища, убитого Харконненами.

— Да, Стилгар, я тебя знаю, — ответил он. — Я был с отцом на Совете, куда ты пришел за водой своего друга. Ты тогда еще взял с собой человека моего отца — Дункана Айдахо, вместо своего друга.

— Айдахо бросил нас, вернулся к своему герцогу, — сказал Стилгар.

Уловив нотку неприязни, Джессика изготовилась к бою. Голос со стены напомнил:

— Стил, мы теряем время!

— Это — сын герцога, — отрезал Стилгар. — И он — тот, кого велел найти Лиет.

— Но… он же ребенок, Стил!

— Герцог был настоящим мужчиной. А этот паренек воспользовался манком, — возразил Стилгар. — Разве ты не видел, как смело пересек он путь Шаи-Хулуда?

Джессика поняла, что о ней даже не говорят. Приговор уже вынесен?

— У нас нету времени испытать его, — пытался протестовать человек наверху.

— А что, если он действительно Лисан аль-Гаиб? — спросил Стилгар.

«Он ждет знака! — поняла Джессика. — Знамения!»

— Ну а женщина? — настаивал голос сверху. Джессика вновь подобралась: в этом голосе она слышала смерть.

— Да, женщина… — проговорил Стилгар. — Женщина — и ее вода.

— Ты ведь знаешь закон, — сказал фримен на стене котловины. — Кто не может жить в Пустыне.

— Довольно, — оборвал его Стилгар. — Времена меняются.

— Разве Лиет приказал нам это? — спросил его собеседник.

— Ты что, не слышал голос сейлаго, Джамис? — рассердился Стилгар. — Что ты ко мне прицепился?

«Сейлаго!» — подумала Джессика. Это уже было кое-что: язык Илма и Фикха; «сейлаго» — это нетопырь, небольшое летающее млекопитающее. «Голос сейлаго» — тоже ясно: они получили дистранс-сообщение с приказом найти Пауля и ее.

— Я только хотел напомнить тебе о твоем долге, друг Стилгар, — сказали сверху.

— Мой долг — думать о силе племени, — отрезал Стилгар. — И это — единственный мой долг. Я не нуждаюсь в напоминаниях о нем. Меня заинтересовал этот мальчик-мужчина. У него крепкое, плотное тело. Он не испытывал недостатка в воде. И он жил, не опаляемый Отцом-Солнцем. У него нет глаз ибада. Но при всем том он говорит и действует вовсе не как слабаки из чаш. И то же самое можно было сказать о его отце. Так как это возможно?

— Но не можем же мы препираться тут всю ночь! — пробурчал невидимый собеседник. — Если патруль…

— Я велел тебе замолчать, Джамис. Дважды я не приказываю.

Человек наверху замолчал, но было слышно, как он, перепрыгнув через расщелину, начал спускаться на дно котловины по левую руку от них.

— Голос сейлаго сообщил, что мы не прогадаем, если спасем вас, что вы стоите многого, — проговорил Стилгар. — Ну, что до этого крепкого мальчика-мужчины — допустим: он еще молод и может учиться. Но что касается тебя, женщина… — Он вопросительно посмотрел на Джессику.

«Так, я разобралась с его голосом и образом мышления, — подумала Джессика. — Теперь я могла бы управлять им — да одного слова хватило бы! — но он сильный человек… он куда ценнее для нас, не затронутый контролем, свободный в своих поступках… Посмотрим».

— Я мать этого мальчика, — напомнила она. — Своей силой, которой ты так восхищаешься, он отчасти обязан моему обучению.

— Сила женщины может оказаться беспредельной, — задумчиво сказал Стилгар. — Без сомнения, Преподобная Мать обладает такой беспредельной силой. Ты — Преподобная Мать?

Джессика решилась отбросить мысли о возможных последствиях этого вопроса и ответила правду:

— Нет.

— Ты обучена жить в Пустыне?

— Н-нет… но многие высоко оценивают мои знания.

— Мы сами судим, что ценно, а что нет.

— Всякий имеет право на собственные суждения, — сказала она.

— Хорошо, что ты понимаешь это, — сказал Стилгар. — Задерживаться здесь, чтобы испытать тебя, мы не можем. Понимаешь, женщина? Но мы не хотим, чтобы твоя тень преследовала нас. Я приму мальчика-мужчину, твоего сына. Он получит мое покровительство и убежище в моем племени. Но что касается тебя, женщина, — ты ведь понимаешь, что против тебя лично я ничего не имею? Но закон есть закон. Истисла, ради общего блага. Разве эта причина не достаточна сама по себе?

Пауль сделал полшага к нему:

— О чем это ты?

Стилгар мельком взглянул на него, но обращался по-прежнему к Джессике:

— Кто не был с детства обучен жизни здесь, может погубить все племя. Таков закон. Мы не можем позволить себе таскать с собой бесполезных…

Джессика, словно бы в обмороке, начала оседать на песок. Чего еще ждать от слабака инопланетянина… очевидная штука. Но очевидное замедляет реакцию. Требуется какое-то время, чтобы распознать незнакомое в знакомом. Вот его плечо опустилось, рука потянулась в складки одежд — за оружием, он повернулся, чтобы не упускать ее из виду, — и в этот миг она скользнула в сторону. Резкий поворот, взмах рук, взметнувшиеся и перепутавшиеся одежды — его и ее… и вот она уже стоит у скалы, а могучий фримен повержен, беспомощный, перед ней.