Как мы пережили войну. Народные истории - Коллектив авторов

Мама ждала отца всю жизнь

Мои друзья по школе, ровесники по возрасту, пережившие все трудности военных и послевоенных лет, прожили достойные жизни.

Юра Дмитриев всю жизнь прослужил оперативником и начальником уголовного розыска. Валера Лобов исколесил всю страну геологом. Толик Миллер стал инженером и сегодня преуспевающий коммерсант.

В заключение моих воспоминаний не могу не сказать: в фойе Ленинградской филармонии до ее ремонта несколько лет назад висела мемориальная доска с фамилиями погибших на войне филармонистов.

В их числе была и фамилия моего отца. После ремонта места для памяти о погибших не нашлось. Обидно.

Аронович Олег Меерович

Якутия в годы войны

Мир вам!

Я жительница отдаленной провинции, Якутии. Для моих земляков Вторая мировая война началась так, как для Пятой армии семнадцатого погранотряда, которая легким стрелковым оружием отражала атаки нацистов и 22, и 27 июня 1941 года. Мои земляки приписаны были ко второму призыву. И почти все ушли в 1942 году. Алданским военкоматом было призвано 11 740 мужчин. Почти все они трудились на золотодобыче.

Тыл создал две танковые дивизии: «Алданский горняк» и «Советская Якутия», также как христиане создали эскадрилью «Дмитрий Донской» и танковую дивизию имени Александра Невского. «Алданский горняк» бился отчаянно и отважно. Прошел значительный боевой путь. И когда боевых Т-34 осталось три, тогда вошел в состав другого войскового соединения. Один из механиков «Горняка» вошел в майский Берлин. И такое событие и пример добавляло моим сверстникам гордости. Так же как за студентов Алданского политеха.

Торжества в честь Дня Победы

Под руководством Д. Халявина студенчество изготавливало ручные гранаты в годы ВОВ. А их семьями в тылу создавались продовольственные припасы. Мясо и рыбу вялили и коптили в деревянных бочках, целыми баржами транспортировали водным путем. Достигали ли баржи бойцов, до сих пор неизвестно. Кроме того, над якутскими просторами был организован авиаперегон АлСиб. До красноярских аэродромов перегонялись американские «аэрокобры». Количество их превысило десять тысяч. Бывало, тыловики отогревали не только топливо самолета, но и помороженных пилотов. Самые известные красноармейцы – это Салов, Шаповалов и Лодырев. Были и американцы. 113 самолетов пропали в тайге. 23 было найдено на территории Хангаласского улуса, где и хранится знамя Авиаперегоночной дивизии.

Был и такой курсант летного училища, Владик Птицын. Он представил свои документы, принял пакет к передаче, сел в самолет и взмыл. Внезапно и до Берлина. Парень родом из села Тюнгюлю, Мегинский улус.

Налаживать мирную жизнь в Алдан вернулось втрое меньшее число мужчин. Но и теперь наши края известны добычей драгметаллов. Сложные условия кризиса еще в девяностые остановили темпы развития региона. Слишком многие теневые криминальные кадры тормозили налаженную жизнь и без того усугубленную Дальлагом. Но тыл выстоял при всей своей неказистости. Притом были духовные зачатки. Когда в алданских лагерях погибли более сорока священников и монахов, было сильно их поверье, что город и жизнь здесь будут основательными. Что никто не станет уповать на эфемерный марксизм. И это происходит в наше время. За это боремся и теперь, в период упадка и кризиса. Я горжусь маленьким якутским городом, в котором жили восемь Героев СССР. Один из них, Григорий Кузнецов, в составе 88-й Гвардейской стрелковой дивизии сражался за Днепропетровск. А погиб в мирное время, на шахте Донбасса. Но наше дело, дело Мира, правое! С праздником, друзья!

Анжелика Стручкова

Отец предпочел ордену отпуск

ВОЙНА. Мне было четыре года, когда она началась. Отец вместе с несколькими мужиками залез в кузов полуторки, и они куда-то поехали. Мама держала на руках сестру. Рядом молча стояли женщины, провожающие своих мужчин.

Через много лет я спросил маму, почему они не плакали. Ведь позже, провожая на войну следующие призывы, кричали так, что на всю деревню слышно было. «Видишь ли, – сказала мама, – тогда „похоронок“ еще не было, все верили, что через пару недель наши возьмут Берлин, восстанут немецкие пролетарии, установится советская власть в Германии». Как известно, немецкие пролетарии не восстали. Наши взяли-таки Берлин, это правда, только эти две недели растянулись на четыре года.

Деревня Юрьево Калининской области была небольшая. «Конзавод сто двадцать девок» – так называли во время войны юрьевский конный завод № 129, потому что остались в нем только старики, женщины и дети. И двое мужчин: глухой и одноногий.

Мама работала учительницей в местной школе, а я нянчился с сестрой. Сестре было два года.

К осени начался голод. Помню, мама с сестрой на руках и я ходили на совхозное поле собирать оставшуюся там мерзлую картошку. Немного, но находили. Какая же она была сладкая, какая вкусная! И капустные листья собирали, мама варила «серые» щи. Полугнилые зеленые капустные листья, мороженая картошка и вода. Иногда появлялась соль. Больше семидесяти лет прошло, а до сих пор помню. (Через много лет, когда я отслужил свое в армии, я вспомнил эти щи, и мама по моей просьбе сварила их. Без соли, из зеленых капустных листьев и картошки. Правда, мороженой подгнившей картошки не нашлось и зеленоватые капустные листья не подгнили. И без этого есть эту гадость было невозможно. Я отважно старался и не смог.) Мама пекла лепешки из той найденной картошки. Их почему-то называли самолетами.

Огорода у нас не было. Не помню, почему, но не было. Весной сорок второго появился, стало легче. И еще у нас были два эмалированных ведра, только у нас во всей деревне. У остальных были деревянные. Эти ведра брала наша соседка, тетя Паня, пасечница. Мед надо было сдать для фронта. В деревянные ведь мед наливать не станешь. Потом из этих ведер мама собирала около полутора литров меда. Такое счастье было.

С хлебом было плохо. По карточкам давали не всегда. Немцы разбомбили мельницу и элеватор. Потому хлеб был с камушками. Сразу за полторы недели дали так много, что лопнула старая авоська, в которой я нес хлеб – почти 2 буханки. Килограмм 5–6, наверно. Буханка упала мне на большой палец ноги, и ноготь оторвался. Я еле-еле добрел до дома. Ревел, конечно.

Михаил в 5-м классе

И еще помню кашу из чего-то, не знаю. Надо было побрызгать водой изо рта на слой этого «сырья», состоявшего неизвестно из чего, и растереть руками по столу Потом понемногу загрузить в кипящую воду при перемешивании – и получалась эта каша. Мы называли ее «каша жуй и плюй»: в ней было много шелухи, которую надо выплевывать. Соседи называли кашу затиркой.