Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Его знаменитый трактат определяет джихад как «наилучшую форму добровольного служения, которую человек посвящает Богу». Нет иного пути спасения, кроме пути святой войны, заявляет Ибн Таймийя, так как «она намного выгодней и полезней нежели любой другой тяжелый труд». На джихаде как на джихаде.[103] «Она (святая война) установлена, — подчеркивает он, — самим Кораном, Сунной и согласным мнением авторитетов (ижма), и надо сражаться с каждым, кто преступает исламский закон, даже если на словах он произносит символ веры». Это утверждение вызывает возмущение у улема, так как религия пророка четко разделяет личную веру (иман) и ее ритуальное и общественное проявление (ислам). Таким образом, в социальном отношении можно быть вполне «исламским» верующим, а внутренне — «неверующим безбожником» и наоборот. Чтобы предотвратить возникновение инквизиции, суннитские теологи установили: чтобы иметь основание принадлежать к умме, достаточно публично соблюдать мусульманские ритуалы. Лишь Бог может испытывать сердца.

Но, подобно многим новаторам, у Ибн Таймийи был предшественник в лице иранского шейха Ахмеда ибн Ханбаля (ум. ок. 855), основателя одной из четырёх главных юридических школ суннитов. Когда аббасидский халиф аль-Мамун (813–833) выдвинул в качестве государственной доктрины рационалистскую догму мутазилитов, которая, помимо всего прочего, делала акцент на историческом, а не на религиозном характере Корана, Ибн Ханбал одним из первых возразил против этого «еретического отклонения». Власти устроили настоящую Голгофу несогласным, и Ибн Ханбаль был схвачен и замучен.

В рационализме Аббасидов и в консерватизме суннитов есть прообраз некоторых современных режимов в арабских государствах, светских, но не отличающихся толерантностью, — есть и фундаменталисты, борющиеся с ними. Труд Ибн Ханбаля отрицает всякое нововведение, сосредоточиваясь исключительно на священных текстах и хадисах. Это — идеология пассивного, но не гибкого сопротивления.

Ибн Таймийе удалось заострить некоторые ее принципы и превратить их в революционную доктрину.

Но его «катастрофичное» видение мира не могло привлечь к себе симпатию толпы.

Ибн Каим аль-Джаузия (ум. 1350), пылкий ученик н Таймийи, блестящий писатель, присоединился к нему, находясь в плену. Он в полной мере использовал свой литературный талант, чтобы распространить идеи своего учителя.

Неудивительно, что Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб, видевший, как мусульманский мир раздирают секты, нашел в книге Ибн Таймийи панацею от всех олезней, поразивших умму. Основная мысль, которую он вынес оттуда: абсолютное зло — это культ святых и посещение мавзолеев.

Множество святых, которым поклонялись верующие, отворачивали их взор не только от Бога, но и от их настоящих врагов. Исправление уммы должно ыло происходить через ее возвращение к единственному Богу. «Книга о Единстве» предрекает гибель всякому, кто поставит «человеческих» святых наравне с Божеством. В ней верующих призывают полностью уничтожить кладбища и священные деревья, осушить почитаемые источники и избавиться от талисманов. Книга запрещала употреблять табак, громко смеяться и брить бороду. За нарушение установленных предписаний полагалось сорок ударов кнутом. Носить четки было нежелательно, присутствовать же на молитве — обязательно.

Впрочем, выполнение этих условий вовсе не служило доказательством безупречности чьей-либо веры. Нужно было продолжать расследование, чтобы доказать всем: с шиитами следует вести постоянную борьбу. Программа была весьма обширной! Ибн Абд аль-Ваххаб внушал страх. Его собственные родители отвернулись от него. Этот человек, которого унизили в его вере, вынужден был искать прибежища под другими небесами и в конце концов оказался в Дарийе, жалком городке, состоявшем из семидесяти хибарок Его приняли с искренним гостеприимством, хотя и без пышности. Мухаммед ибн Сауд, правитель оазиса, приветил беглеца и, ознакомившись с его идеями, встал на их защиту и занялся их активной пропагандой. За трапезой, состоявшей из фиников и верблюжьего молока, Ибн Абд аль-Ваххаб и Ибн Сауд решили отныне заниматься общим делом. Чем-то их союз напоминал дружбу безногого и слепого. Все было предусмотрено: если намечалось присоединение новых земель, то верховная власть оставалась закрепленной за Ибн Саудом и его наследниками — домом Сауда. При этом религиозная власть принадлежала Мухаммеду ибн Абд аль-Ваххабу и его потомкам. Так что отношения в этой хартии были тщательно продуманы и оговорены.

В скором времени огонь «реформы» (который Ибн Сауд, этот «Кальвин пустыни», как его окрестил бельгийский востоковед Анри Ламман, поклялся нести во все земли, до которых он только сумеет добраться) охватил Дарийю и воспламенил всех ее жителей, за исключением четверых, которым было предписано покинуть пределы оазиса. Вскоре появилась и первая мечеть, обстановка в ней была предельно проста: посыпанный песком пол и никаких ковров, витражей и фаянса. Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб каждый день совершал службы, и те жители Дарийи, которые не присутствовали на них, подвергались наказанию и изгонялись из поселения.

Беседуя о религии, союзники обсудили и вопрос об использовании огнестрельного оружия. В 1747 году в войну включилась новая секта, которой покровительствовали Османы. В 1765 году умер Мухаммед ибн Сауд, и на трон взошел его сын Абдель-Азиз Первый ибн Сауд, назвавший себя имамом, но считавший Ибн Абд аль-Ваххаба своим учителем. Тем временем Османы начали войну с Россией, не будучи готовыми к ней. Продвигаясь вперед, Абдель-Азиз в 1773 году занял Эр-Рияд и стал повелителем всего Неджда. Это задело султана и, по мнению многих историков, стало прологом к расколу империи мусульман. 21 июля 1774 года знаменитый Кючук-Кайнарджийский мир (по названию маленького местечка в Болгарии, где он был заключен) положил конец русско-турецкой войне и принес Екатерине Второй политические преимущества и новые земли. С этого времени восточный вопрос стал предметом обсуждения для всех западных держав.

Не ослабляя усилий, Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб в 1789 году требовал от всех эмиров Неджда присяги Абдель-Азизу. Присоединяя все новые земли, он создал теократическое королевство, территория которого охватывала всю провинцию. Смерть религиозного лидера не помешала — волне ваххабизма продвигаться дальше и накрыть Персидский залив, обладающий несметным богатством (нефтью), о котором еще никто ничего не знал. Империя решила бороться с исламскими «протестантами». Паша Багдада и шериф Мекки безуспешно пытались справиться с потоком ваххабизма. В конце концов османов изгнали из Хасы и они перестали оказывать какое-либо влияние на мусульманский мир, за исключением Хиджаза, да и то через посредничество местных шерифов.