Рыцарь - Джуд Деверо

На нем решительно ничего не было, даже кожа нигде не покраснела!

– Я что-то ничего не вижу! – воскликнула Гонория и внезапно почувствовала страх: ее приставили присматривать за Дуглесс, но женщина эта такая странная! Вот и сэр Николас обвинял ее в том, что она, мол, ведьма! А может, подобная боль и есть проявление ее ведьмаческой природы?!

От боли в руке у Дуглесс потемнело в глазах, но, поглядев на руку, она и сама ничего на ней не обнаружила.

– Такое чувство, – прошептала она, – как если бы кто-то вонзил в нее нож!

Она попробовала помассировать левое предплечье, но почти не чувствовала собственных прикосновений.

– Я не ощущаю пореза! – прошептала она, стараясь не застонать от боли. Столпившиеся вокруг женщины глядели на Дуглесс как-то очень странно, как если бы она была невменяемой.

И внезапно Дуглесс осознала, что слышит внутри себя голос Николаса: они с ним как будто бы лежат в постели, и она прикасается пальцами к шраму на его левом предплечье – к тому самому шраму, который он получил в день, когда утонул Кит!

Мгновенно вскочив, Дуглесс спросила, изо всех сил стараясь не выглядеть безумной:

– А где тут мужчины упражняются в фехтовании? – «Господи Боже ты мой! – молилась она в душе. – Не допусти только, чтобы я пришла слишком поздно!»

Всех дам ее вопрос, по-видимому, только убедил в том, что Дуглесс не в себе, – всех, кроме Гонории, которой поведение Дуглесс уже более не казалось странным и которая тотчас ответила ей:

– Это – на задах дома, за лабиринтом из естественных изгородей, нужно пройти через северо-восточные ворота. Дуглесс лишь кивнула в ответ и, не теряя времени, подхватив юбки, пустилась бегом, мысленно благодаря Господа за эти фижмы, удерживавшие подол платья на достаточно большом расстоянии от ног. Пробегая через холл, она сбила с ног какого-то мужчину и, когда тот рухнул на пол, попросту переступила через него. Женщина на кухне пыталась что-то снять с высоко подвешенной полки, и Дуглесс, пригнувшись, но не замедляя бега, проскочила у нее под руками. Затем на ее пути оказалась целая баррикада снятых с телеги бочек, и Дуглесс принялась скакать через них, так, прыгая, она миновала пять бочек, одну за другой, и выглядела при этом как обряженный в причудливый наряд участник бега с препятствиями на какой-нибудь из олимпийских игр! На задах лабиринта из зеленых изгородей она наткнулась на леди Маргарет, но пронеслась мимо, даже не попытавшись остановиться и заговорить с нею. Ворота в стене за кустами естественных изгородей оказались притворенными, и тогда она с силой саданула по створкам ногой и настежь их распахнула.

Оказавшись за пределами парка, она помчалась так быстро, как только могла.

Николас уже восседал на лошади. Одна рука у него была обмотана окровавленной тряпкой.

– Кит! – вскричала Дуглесс еще на бегу. – Мы должны спасти Кита!

Дуглесс опомниться не успела, потому что слуга подхватил ее на руки и закинул на спину лошади. О чудо, спасибо всем святым на свете – седло на этот раз было мужским! Дуглесс сунула ноги в стремена, ухватилась за поводья и глянула на Николаса.

– За мной! Поскакали! – воскликнул тот и, пришпоривая лошадь, устремился вперед.

Встречный ветер порошил пылью в глаза, и рука у нее все еще пыла, но теперь внимание Дуглесс было приковано лишь к тому, чтобы не отстать от Николаса. За ними поспешали еще трое всадников, старавшихся держаться вровень с Николасом и Дуглесс.

Они скакали через вспаханные поля, через какие-то огороды с капустой и репой на грядках. Мчались мимо грязных крестьян, по их жалким угодьям, и впервые за все это время Дуглесс не думала о необходимости равенства, хотя копыта лошадей, на которых гнали вперед она и ее спутники, начисто сметали посевы и даже разрушили вчистую парочку навесов на пути. Затем они въехали в лес, и ветви деревьев свисали над самыми их головами. Дуглесс пригнулась, прижавшись к шее лошади, и та продолжала нестись вперед. Вот Николас, съехав с дороги, устремился куда-то прямо через лес. Под деревьями было совершенно чисто – никаких гниющих бревен или чего-либо подобного, ибо даже коряги использовались жителями на топливо, так что, если не считать свешивавшихся древесных ветвей, путь был свободен.

Ей как-то и в голову не пришло расспрашивать Николаса, откуда тот знает, где Кит, но она была уверена, что он это знает! Так же, как знал, когда поранил руку, что она непременно придет.

Они пронеслись сквозь деревья к какой-то полянке, и перед ними блеснула гладь красивого, питаемого ручьями лесного озера, со всех сторон окруженного еще более густым лесом. Николас на скаку спрыгнул с лошади, Дуглесс последовала его примеру и при этом порвала тяжелую длинную юбку, зацепившуюся за седло.

Она подбежала к озеру, и кровь застыла у нее в жилах: трое мужчин извлекали из воды обнаженное, на вид безжизненное тело Кита. Лицом он был повернут вниз, длинные темные волосы свешивались на плечи, а шея казалась какой-то слабой, такой, какая бывает у мертвых.

Николас в отчаянии смотрел на брата.

– О нет! – вскричал он наконец. И опять повторил:

– О нет же! Нет!

Обойдя Николаса, Дуглесс подбежала к мужчинам, державшим Кита.

– Кладите его сюда! Ничком, на живот! – приказала она.

Слуги Кита в нерешительности замешкались.

– Слушайтесь ее! – прикрикнул на них Николас. Дуглесс тотчас приступила к делу, применив новейшие приемы, позволявшие извлечь воду из легких. Усевшись на Кита верхом, она сдавила ему ногами легкие, а руками стала поднимать его сведенные руки, прижимая их к своей груди, чтобы загнать внутрь легких Кита воздух. Раз, второй, третий – безрезультатно!

– Молитесь! – приказала она окружавшим ее мужчинам. – Мне нужна любая, какую только можно оказать, помощь, молитесь же, чтобы свершилось чудо!

И мужчины стали на колени, опустив головы и сжав руки перед грудью.

Николас тоже встал на колени рядом с недвижным телом Кита, положил ладони обеих рук на мокрые волосы брата. Голова его была опущена, глаза плотно закрыты.

Дуглесс же продолжала начатое: вперед – назад, вперед – назад!

– Ну, пожалуйста, Кит! – молила она. – Пожалуйста, оживи! И когда она уже почти потеряла надежду. Кит вдруг кашлянул.

Николас поднял голову и поглядел на Дуглесс, которая все продолжала поднимать и опускать сведенные руки Кита, проводя ими по его спине.

Кит кашлянул еще раз, потом еще и наконец зашелся в приступе рвоты – из легких его полилась вода.

Скатившись с Кита, Дуглесс закрыла лицо руками и разразилась слезами.

Пока брат извергал из себя воду, Николас придерживал его за плечи. Один из рыцарей прикрыл своим плащом обнаженный торс Кита, а остальные мужчины стояли и смотрели на Дуглесс. Волосы у нее растрепались и рассыпались по плечам, платье было порвано, она где-то потеряла туфлю, на одном рукаве была кровь – кровь из руки Николаса, другой вообще отсутствовал.