Блондинка в черном парике - Кэтрин Коултер

Медсестра улыбнулась Салли:

– Он всегда такой?

– Не знаю. Мне еще не приходилось бывать с ним, когда он ранен.

– Будем надеяться, и не придется.

– Этому больше не бывать! Если Джеймс еще хоть раз позволит себя подстрелить, я его убью.

Медсестра ввела морфий в одну из многочисленных капельниц, висевших над Квинланом.

– Ну вот, – сказала она, слегка растирая его руку повыше локтя. – Теперь вам осталось потерпеть еще совсем недолго, и боль скоро пройдет. Как только вы придете в себя, сможете сами снимать боль по мере необходимости этим лекарством. А вот и доктор Виггс.

Хирург оказался высоким, тощим, как жердь, мужчиной с самыми красивыми черными глазами, какие только Квинлану доводилось видеть.

– Я в Портленде?

– Да, в клинике Орегонского научно-медицинского центра. Меня зовут доктор Виггс. Это я вынул из вашей груди пулю. Вы хорошо идете на поправку, мистер Квинлан. Наслышан, что вы очень храбрый мужчина. Приятно спасти храбреца.

– Скоро мне придется стать еще храбрее, – пробормотал Квинлан. Его речь постепенно теряла четкость – сказывалось действие морфия. Сейчас он чувствовал себя просто прекрасно. Фактически если бы он не был привязан к кровати всеми этими многочисленными шлангами, зажимами и иголками, то с радостью пустился бы в пляс, а может быть, даже сыграл на саксофоне. Хотелось позвонить мисс Лилли, возможно, даже перекинуться шуткой с Марвином-Вышибалой. Квинлан понимал, что слегка съехал с катушек. Не забыть бы попросить Фазза-Буфетчика запастись приличным белым вином специально для Салли.

– Это еще почему, мистер Квинлан? – спросила медсестра.

– Что «почему»?

– Почему вам придется стать еще более храбрым?

– Я собираюсь жениться на Салли, – сообщил он, и в его слабеющем голосе прозвучало столько гордости и счастья, сколько их вообще может звучать в голосе мужчины. Потом он повернулся к Салли и одарил ее глупейшей улыбкой. – Медовый месяц мы проведем в моем бунгало в Делаваре, на озере Луис-Линн. Это восхитительное место. Там такой воздух, что все чувства обостряются и... – тут Джеймс отключился.

– Очень хорошо, – удовлетворенно отметил доктор Виггс. – Ему нужно побольше спать. Не тревожьтесь, мисс Брэйнерд, с ним все будет хорошо. Должен признаться, во время операции я немного за него волновался, но Джеймс молод, силен, и у него редкостная воля к жизни. А сейчас позвольте мне осмотреть больного. Почему бы вам не выйти из палаты? В комнате для посетителей сидят мистер Шредцер и мисс Харпер. Ах да, там еще Марвин Брэммер и некий господин с портативным компьютером на коленях.

– Брэммер – это начальник Джеймса. Он помощник заместителя директора ФБР. А мужчина с компьютером...

– Очень сексапильный, кстати, – вмешалась медсестра.

– Да, это Диллон Сэйвич. Он тоже из ФБР.

– У мистера Брэммера хотя бы заметен живой огонек в глазах, что же касается этого компьютерщика, то какой бы он ни был потрясающий мужчина, я не уверен, сознает ли он вообще, где находится. Я слышал, как он как-то раз воскликнул:

«Эврика!» – ни к кому конкретно не обращаясь, но больше – ни слова.

Выйдите, пожалуйста, из палаты, мисс Брэйнерд, и оставьте меня наедине с пациентом.

Комната для посетителей располагалась чуть дальше по коридору. Войдя туда, Салли попала прямо в руки Марвину Брэммеру.

– Джеймс в порядке, – снова и. снова повторяла она. – Он уже начал жаловаться. Джеймс вдруг вспомнил, что когда-то командир отряда бойскаутов учил его, что мужчина не стонет и не хнычет, если только он не наедине с самим собой. Джеймс поправится, и все будет хорошо. Мы собираемся пожениться, и тогда уж я позабочусь о том, чтобы его больше не подстрелили.

– Я рад.

Брэммер крепко стиснул Салли в объятиях и повернул лицом к Диллону. Тот бросил на нее отсутствующий взгляд и чмокнул в щеку.

– Я их нашел, Салли, нашел, – радостно сообщил он. – Я нашел того мерзавца, который вам не отец.

– Так вот к чему относилось ваше «Эврика!»?

– Вот именно. Мне нужно срочно связаться с офисом в Сиэтле. Они в аэропорту Си Тэк. Да, эти глупцы купили два билета до Будапешта через Нью-Йорк. Он воспользовался фальшивой кредитной карточкой и фальшивым паспортом.

– Тогда как же вы ухитрились их засечь? – подключился к беседе Томас Шреддер. Его рука была все еще на перевязи, но щеки обрели прежний здоровый цвет. Он больше не пребывал в шоке. – Ведь этот подонок изменил внешность.

– Это оказалось нетрудно. – Диллон любовно похлопал рукой по портативному компьютеру. – Мы втроем – я, «Макс» и наш модем – можем все. Тетка Салли проходила по собственному паспорту. Разве не чудо? Думаю, у нее просто не было другого выхода. Они, видно, понадеялись на авось. Этой парочке стоило бы затаиться, пока они не раздобудут второй поддельный паспорт. Должно быть, вы с Кори перепугали их до полусмерти, и они не чаяли дождаться первой возможности удрать из страны.

Диллон стал звонить в офис ФБР в Сиэтле.

– Итак, все почти закончилось, – задумчиво проговорила Салли. – Что же будет с Коувом, мистер Брэммер?

– Сейчас наши агенты заканчивают с кладбищем. Как старики и говорили, каждый убитый ими человек захоронен с удостоверением личности, так что установить, кто есть кто, оказалось совсем несложно. – Брэммер покачал головой. – Да, это настоящее массовое убийство, по-другому и не назовешь, причем совершенное компанией пенсионеров. Чего я только на своем веку не повидал, но такое... Этот случай ни с чем не сравнится. Зло может дать ростки где угодно, – добавил он, потирая подбородок. – И заметьте, никто из стариков не говорит ни слова. Нужно отдать им должное, они верны друг другу, хотя сейчас это и не важно. Женщина, которую Квинлан ранил – Марта Криттлан, – представьте себе, выкарабкалась, хотя я почти уверен, что она не хотела поправляться. Подумать только: на вид такая милая пожилая леди, а оказалась мозговым центром всего города.

– Она – лучшая кухарка на свете, – со вздохом заметила Кори Харпер, – последний ее обед был самым вкусным, какой мне доводилось есть за всю жизнь.

– Точно. И он мог бы стать и нашим последним обедом на этом свете, потому что старуха нас отравила, – ухмыльнулся Томас.

– К счастью, вы выжили. Ах да, я и забыл – один из наших агентов нашел тот самый дневник, который эта самая Тельма вела все то время, что жила в Коуве.

– О да! – воскликнула Салли. – Он всегда был у нее при себе. Знаете, у нее даже образовалось на языке чернильное пятно оттого, что она облизывала кончик ручки перед тем, как начать писать!

– Зная наших людей, не удивлюсь, если они это отметили. Старуха очень подробно описывала, как все происходило. Наверное, это самое лучшее доказательство и описание всей истории, какое только может кто-нибудь дать. Я имею в виду, что она начала свою летопись еще в сороковые годы, когда они с мужем переселились в Коув, и записывала абсолютно все... Теперь это все уже проблема генерального прокурора. Почти уверен, они возненавидят каждую минуту этого дела. Вы и представить себе не можете, во что превратят эту историю средства массовой информации. Хотя, пожалуй, вы-то как раз и можете себе это представить. Это безумие. По крайней мере есть одна хорошая новость: сегодня утром шериф Маунтбэнк вышел из комы. Три его помощника тоже поправляются. Их отравили и привязали в том же сарае, что и вас.