Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин

как эти резолюции соотносятся с эпохой НЭПа? Упор делался на опыт, способность руководить, высчитывать ходы истории – все говорили пафосно, пространно, бескомпромиссно.

Доклад «О партстроительстве» делал Залуцкий Петр Антонович («из рабочих»). Он примыкал к эсерам-максималистам, вел большевистскую работу в Чите, в 1911 году прибыл в Петербург и очутился в гуще событий. Его прошлое внушало уважение: 46-летний секретарь Петроградского губкома пять раз подвергался арестам, два раза высылался, активно участвовал в Октябре и был комиссаром бригады в Гражданскую войну[707].

«Дискуссия, широко развернувшаяся в Москве, приняла нездоровый характер, – начал Залуцкий. – Партия полагала, что дискуссия остановится на определенном моменте, но оказывается, чем дальше в лес, тем больше дров. Для ознакомления необходимо вскрыть сущность разногласий. Сапронов, Преображенский, вслед за ними Троцкий ставят вопрос, что такое группировка. <…> Троцкий в своих письмах в ЦК критикует постановления X съезда относительно запрещения группировок. <…> Еще во время X съезда тов. Ленин поставил вопрос о тех пределах, внутри которых может развиваться внутрипартийная демократия. Тут нужно провести серьезную границу между свободой обсуждения внутри партии [и] свободой различных группировок. Наши противники ставят вопрос вообще о демократии, что чрезвычайно ошибочная постановка вопроса. Партию в данный момент нельзя превратить в партию борьбы течений. Мы живем не в абстракции, а в конкретных условиях».

Главными грехами Троцкого и других оппозиционеров Залуцкий считал утопизм и проистекающие из него злоупотребления демократией внутри партии. По мнению докладчика, они не считались с условиями НЭПа, ведь полная сознательность, необходимая для свободного ведения дискуссий, недостижима в условиях малочисленной партии, окруженной темными массами. «Тов. Троцкий оттеняет три момента в своей статье, – продолжал Залуцкий. – Аппарат подчинил себе партию, перерождение старой гвардии, и старики, и молодежь». Чтобы разобраться, он предложил «посмотреть немного истории»: «У нас гегемония революции, а класс-победитель господствует и голодает. Буржуазные классы основывали свое господство на экономике, а мы пришли к власти на основах политической борьбы. Мы вдобавок оказались еще окруженными бушующим, мелкобуржуазным морем. Нам надо было сохранить партию от проникновения в нее чуждой идеологии и суметь направить поток стихии на строительство новых, социалистических экономических основ».

Залуцкий обвинял Троцкого в непоследовательности и невыдержанности. Он указывал на то, что сегодняшние «демократы» вчера закручивали гайки и поддерживали усиление партийного аппарата. Но что еще важнее, делая это, они тем не менее ни на йоту не приближались к пониманию задачи партии – сохранения рядов проверенных партийцев в тяжелых условиях. Шатания, переход из одной крайности в другую были, по Залуцкому, главными чертами оппозиции. Чистка партии помогла решить проблему «примазавшихся» аппаратчиков и проникших в нее чуждых элементов. Сейчас же требование полной демократии было равнозначно отказу от уже выстроенной партийной структуры:

Мы не можем отказаться от аппарата, нам нужно только устранить, изжить дефекты. Во время чистки мы отсекли часть аппарата. XI съезд утвердил положение о назначении секретарей. Борьба по вопросу об аппарате идет не потому, что аппарат подчиняет себе молодежь нашей партии, закрывает дорогу. Борьба идет потому, что линия ЦК кой-кому не нравится. Кто говорит о преобладании стариков в нашем аппарате, тот не знает нашей партии. <…> Но также не следует забывать, что молодежь легче может поддаться влиянию, а теперь кто идет против основного положения ЦК, тот идет ревизировать ленинизм. Дело не в возрасте, а в политической линии. <…> В нашей политической литературе не ставился никогда теоретически [вопрос] о стариках и молодежи. Но само собой разумеется, что настоящая закалка дается многолетней работой. И тут молодежь, будь она талантлива и развита, едва ли может в целом претендовать на руководство нашим партийным аппаратом, на выработку правильной линии поведения.

Залуцкий обозначил главного врага на данный момент – околопартийную интеллигенцию. На повестке дня для него стояла защита партии от чуждых влияний, а не расширение демократии, открывающее им путь для свободного проникновения: «Под влиянием побед пролетариата на фронтах к нам пришли широкие мелкобуржуазные слои, которые в культурном отношении значительно выше, чем пролетарии. Против уклонов последних пролетариат может выставить свою организованность, свою силу, но отнюдь не „культурность“. Они пришли к нам не потому, что прониклись пролетарской идеологией, скорее наоборот». Если пустить мелкобуржуазных интеллигентов в партию, то они могут переиграть пролетарских революционеров на их поле, прибегая к демагогии, риторике и используя собственные интеллектуальные ресурсы. Этого себе позволить партия не могла, считал Залуцкий. С его точки зрения, мелкие буржуа при НЭПе «претендуют на управление государством, и в один из моментов был поставлен вопрос об отношении партии к государству, это просочилось в нашу партию в виде предсъездовской дискуссии. С такими противопоставлениями выступил перед XII съездом и тов. Троцкий» – мол, партия потеряла политический компас. «Теория перерождения нашей партии выдумана меньшевиками, а вслед за ними сменовеховцами. Они ставят вопрос так туманно, так философски, что молодежь, даже та, что учится в университетах, неискушенная, воспринимает эти идеи, не разбираясь в их сущности, не разбираясь в источниках их происхождения. А вот эта неопытность, необостренность молодежи служит главной помехой к тому, чтобы молодежь смогла занять роль руководителя нашей партии. <…> Мы знаем, что слой руководящих работников мал, да вдобавок многим еще приходится работать и учиться, остальной части нужно проделывать то же самое. Про молодежь мы не забываем ни на минуту, знаем, она наша смена, но нужно партию рассматривать в мимолетном единстве, а не нужно расчленять на стариков и молодежь. <…> Молодежь приходит и придет, но противопоставлять ее старой гвардии – это значит разжигать борьбу и это может привести к гибели».

Вопрос преемственности и отношений между молодежью и стариками в интерпретации Залуцкого отступал на второй план на фоне вопроса о наследии, которое требовалось во что бы то ни стало сохранить: «Дело идет о сохранении партии на той основе, которую дал тов. Ленин. Задача эта чрезвычайно сложная, [но] не надо забывать, что политическая власть в наших руках. Экономическая основа недостаточно прочна, несмотря на то, что у нас командующие высоты. Политическая же борьба значительно сложнее, чем тогда, когда мы вели гражданскую войну. Врага ясно было видно в тот момент, сейчас наши враги действуют незаметно, но действие их более опасно. Это их культурное и экономическое воздействие на нас. Мы только учимся строить свое хозяйство, у них же навыки имеются. <…> Мы должны иметь хороший, крепкий государственный аппарат, чтобы противопоставить его всем этим враждебным влияниям. <…> Осуществить эту задачу мы сможем только при сохранении партии крепкой, спаянной, могущей твердо проводить линию ленинизма».

«Демократия, – заключил Залуцкий, –