Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди

Как и во время войны против Польши, наступление на запад началось с массированных налетов люфтваффе: 1360 истребителей и 1480 бомбардировщиков внезапно атаковали 70 аэродромов во Франции, в Голландии и в Бельгии, уничтожив на земле около 1000 самолетов союзников. Незадолго до рассвета средства ПВО аэропорта Схипхол около Амстердама подвергли бомбардировке и пулеметному обстрелу самолеты Ю-87 и Ме-109, после чего подразделения 7-й парашютной дивизии захватили взлетную полосу и диспетчерскую вышку. Одновременно парашютисты генерала Штудента захватили мосты Роттердама, а часть города была разрушена самолетами Ме-111 в то самое время, когда велись переговоры о капитуляции. В Бельгии отряд немецких воздушных десантников взял штурмом укрепленный форт Эбен-Эмаэль, контролировавший своей артиллерией подходы к мостам через реку Мёз и через канал Альберт: десантные планеры сели прямо на территории форта, немцы стали уничтожать казематы и в конце концов вынудили гарнизон форта капитулировать. Так в первые часы операции «Гельб» люфтваффе добился впечатляющего успеха. Уже вечером 11 мая Герингу доложили, что авиационные силы союзников севернее реки Сомма практически уничтожены и что люфтваффе уже завоевали господство в воздухе! При таком триумфе новость из Лондона о том, что Георг VI официально назначил Уинстона Черчилля премьер-министром, осталась почти незамеченной…

Гитлер уже 10 мая отбыл в свою ставку в Аахене, а Геринг оставался в Потсдаме, где и получал радостные новости с фронта. Навестивший маршала с делегацией утром 11 мая шведский дипломат Гуннар Хёгглёф вспоминал: «Геринг весь светился от радости, и мы предположили, что ему доставили последние сообщения о массовых налетах немецкой авиации на Бельгию и на Голландию. В свойственной нацистам манере он принялся произносить продолжительную речь: всего за двадцать четыре часа стало понятно, что Голландия готова пасть и что Бельгия тоже вскоре сдастся. Одновременно сто немецких дивизий пройдут через Люксембург и разгромят французские армии. Все это должно произойти за шесть или восемь недель. Немецкая авиация установит контроль над Ла-Маншем, создав свои базы на французском побережье, и Англии придется запросить мира. Германия не собирается разрушать Англию или Британскую империю. Во всяком случае, Германия твердо намерена закончить войну до конца года». После этих самоуверенных заявлений Геринг вернулся к скандинавским проблемам, попытавшись уговорить своих собеседников обеспечить транзит через Швецию артиллерии и боеприпасов в направлении Нарвика…[325]

В тот же день генеральному консулу Швеции в Париже Раулю Нордлингу, захваченному врасплох началом боевых действий, пришлось сделать остановку в Берлине. Вечером 11 мая его соотечественник Далерус предложил ему встретиться с фельдмаршалом Герингом, желавшим обсудить с консулом «возможность заключения перемирия с Францией». Нордлинг слегка удивился, но согласился встретиться, однако так и не получил приглашения от Геринга. Возможно, маршал успел до этого проконсультироваться с Гитлером, и тот, естественно, отверг подобную идею. Может, это была преходящая блажь маршала, которая быстро прошла в эйфории первых побед? Вот как консул Нордлинг рассказал обо всем этом: «Утром 12 мая Далерус принес мне послание от Геринга: он благодарил меня за мою любезность и говорил, что в настоящий момент нет никаких предпосылок к тому, чтобы французы согласились на сепаратные переговоры. Условия Германии не содержали ни единого неразумного предложения. Франция могла бы сохранить свою территорию, кроме, возможно, Эльзаса и Лотарингии. Судьбу ее колоний можно было бы решить в ходе последующих переговоров. Заключение сепаратного мира положило бы начало тесному экономическому сотрудничеству Франции с Германией. Но события развиваются настолько быстро, писал маршал Геринг дальше, что данные условия с данного времени уже ни для кого не представляют никакого интереса. Геринг рассчитывал быть в Кале через одиннадцать дней. Тогда он и собирался начать тайные переговоры с Францией, но на более жестких условиях. Записка заканчивалась так: у Германии 30 000 самолетов, а у Франции ни одного, так что исход войны ясен».

Тут проявилось присущее Герингу самонадеянное хвастовство, но его энтузиазм, возможно, объяснялся только что полученной им новостью: 1-я французская армия и семь дивизий британского экспедиционного корпуса начали движение на север, чтобы преградить немцам путь в Бельгию, то есть сделали именно то, чего ждал от них противник. «Когда узнал, что враг стал выдвигаться по всему фронту, – сказал Гитлер, – я едва не заплакал от радости. Они попались в западню».

Так и оказалось: пока франко-британские войска двигались навстречу двадцати девяти немецким дивизиям группы армий «Б» под командованием генерала фон Бека, вермахт приготовился ударить им в тыл, на участке, где соединялись боевые порядки союзников. Преодолев Арденны и выйдя во фланг «линии Мажино», семь танковых дивизий группы армий «А» под командованием генерала фон Рунштедта переправились через реку Мёз, смяли 2-ю и 9-ю французские армии под Седаном и начали широкий охватывающий маневр в направлении на запад. Это было прекрасной реализацией плана «Удар серпом», предложенного генералом фон Манштейном. Скорость продвижения и слабость сопротивления удивили самих немцев: следуя впереди тридцати семи мотопехотных дивизий после бомбовых ударов пикирующих бомбардировщиков, прокладывавших дорогу и сеявших ужас и разрушения, танковые колонны генерала Гудериана обошли Ретель, Вервен и Лаон вечером 15 мая и продолжили в высоком темпе продвигаться в направлении рек Уаза и Сомма. А тем временем находившиеся в Бельгии французские, британские и бельгийские дивизии, уже атакованные с востока и ставшие уязвимыми для нападения с севера после капитуляции голландской армии, да еще и предвидя угрозу с юга после прорыва фронта под Седаном, вынуждены были поспешно отходить на запад… Французские танки, использовавшиеся для сопровождения пехоты, ничего не могли противопоставить массированным группировкам немецких танков. У французских военно-воздушных сил не было пикирующих бомбардировщиков для поддержки действий войск на земле, французские истребители уступали Ме-109 количественно и качественно. А устаревшие британские бомбардировщики «Бэттл» становились легкой добычей пилотов люфтваффе[326].

Именно этот момент выбрал Геринг, чтобы появиться на театре военных действий. Вечером 15 мая он выехал из Потсдама со всей своей свитой на новом специальном поезде «Азия». Это был длинный железнодорожный состав, который тянули за собой два самых мощных немецких паровоза. Поезд составляли вагон-салон, обшитый изнутри дорогой древесиной и увешанный коврами, спальный вагон с двумя обитыми бархатом комнатами с коврами на полу, гигантской ванной комнатой[327] и шкафами, где находилась большая часть огромного гардероба Геринга[328], два вагона-ресторана, несколько вагонов, где были устроены кухня, кинотеатр, зал для игры в карты, лазарет, парикмахерская, театр, библиотека, а также командный пункт связи и два вагона с личной охраной фельдмаршала. А также два вагона с вещами Геринга, вагон для почетных гостей, «рабочий вагон», две бронированные платформы со счетверенными 37-миллиметровыми зенитными пушками и несколько платформ, на которых перевозились самые дорогие его автомобили («бьюик», реквизированный «ЛаСаль», два «форда» марки «Меркурий», «ситроен», пикап и два «мерседеса»: один представлял собой шестиколесный внедорожник, а другой был оборудован для охоты). Облугу поезда составлял 171 человек…