Мир совкового периода. Четвертая масть - Игорь Черемис

коробкой передач. Пусть это будут те самые другие и не подходящие, но руль крутить они смогут, а заодно послужат чем-то вроде ударной группы – хотя для этой цели, наверное, лучше всего подошли бы ребята старшего лейтенанта Хорошилова. Но их Валентин явно не собирался использовать ещё раз.

А вот в случае согласия... У моего генерал-майора были какие-то серьезные терки с этим неизвестным мне и спрятавшимся среди писателей Олегом Михайловичем. В нынешних условиях это противостояние могло закончиться как угодно – перестрелкой или... или перестрелкой. На примирение сторон я бы рассчитывать не стал. Со стрельбой у Валентина сейчас, наверное, чуть получше, чем с вождением, но вряд ли его левая рука обладает теми же снайперскими навыками, как правая. Впрочем, я вообще не знал, как он стреляет – но должны же их в этом комитете хоть чему-то учить?

И где оказываюсь я? В буквальном смысле между двух огней. То есть там, где мне очень не хотелось оказаться.

Но и отказать Валентину по причине собственной трусости я не мог.

– Хорошо, поехали, – кивнул я.

– Егор!

Алла сделала движение, словно хотела остановить меня, но я сам шагнул к ней и крепко обнял.

– Я скоро, котенок, – прошептал я. – Помогу – и сразу назад. И всё будет хорошо.

– Пусть едет, Алла, ничего с ними не случится, – проворчал из своего кресла Михаил Сергеевич. – А мы пока продолжим... ты же помнишь, на чем мы остановились?

Я заметил в углу глаза своей невесты одинокую слезинку, вытер её – и подтолкнул девушку к старику.

– Ничего не случится, – повторил я.

Правда, в отличие от Михаила Сергеевича, в моём голосе не было ни капли убежденности в благополучном исходе этого безнадежного мероприятия.

Глава 23. Писательская госбезопасность

Ворота нам открыл Андрей, и Алла тоже вышла. Получились такие импровизированные проводы, только без рыданий и на дорожку никто не приседал.

Я сдал «догонялку» задом, вывернул на улицу, проехал с минуту – и остановился как раз у того дома, в котором до недавнего времени обитал Боб. Впрочем, никаких признаков этого я не увидел – как и следов того, что с полчаса назад этот дом штурмовала группа спецназа. Ребята старшего лейтенанта всё сделали чисто. А затем потянулся за сумкой, которую кинул на заднее сиденье.

– Чего остановился? – недовольно спросил Валентин.

Я молча показал ему свой заслуженный атлас и погрузился в изучение юго-запада ближнего Подмосковья.

Сумку я захватил в последний момент. Андрей покопался там капитально, но цепь от «Верховины» и в самом деле не тронул; ещё там осталась папка с документами, почти мирный ломик с замотанной изолентой рукоятью. И вот этот атлас, который я купил ещё перед поездкой в Анапу. Он и для передвижения по Москве годился, поскольку столица тут была вынесена на отдельных листах, которые захватывали и почти всё ближайшее замкадье, к которому относилось и Переделкино.

– Ты не знаешь, куда ехать? – с легкой иронией спросил Валентин.

– Догадываюсь, – бросил я.

И тронулся с места, не дожидаясь ответа. Поворот на Волоколамку оказался полностью пустым, но я законопослушно подождал зеленого сигнала светофора – и, похоже, снова заставил Валентина понервничать.

– Можно было бы и на красный проехать, мы вообще-то торопимся, – проворчал он.

– А смысл? Выиграем минуты две... нам ещё у МКАДа тормозить, посты же ещё не сняли?

– Нет.

– Вот. Они нас, кстати, пропустят? Или сначала стрелять будут?

– Не будут стрелять. У них приказ – задерживать. Хотя есть пролететь без предъявления документов – вслед пальнут обязательно. Так что притормаживай обязательно.

«Без сопливых», – подумал я.