Сокровища короля - Элизабет Чедвик

– О нем будут нежно и преданно заботиться, обещаю тебе, – поклялась Мириэл, заставляя себя успокоиться.

– Знаю. – Магдалена еще с минуту посмотрела на них, потом закрыла глаза и отвернула голову к стене, приняв ту же позу, в какой Мириэл застала ее, когда вошла в комнату.

Прижимая младенца к груди, Мириэл осторожно спустилась в гостиную. Его тепло, молочный аромат волнами накатывали на нее, вызывая трепет во всем теле. Ей стоило немалых усилий передать его в руки кормилицы, когда она уже почти поверила, что это дитя принадлежит ей.

Женщина с готовностью расстегнула лиф платья, оголила одну большую белую грудь, увенчанную крупным, размером с ноготь большого пальца, соском, и с привычной сноровкой сунула его в ротик малыша. Голодные вопли мгновенно сменились жадным причмокиванием, и раскрасневшееся от надрывного плача личико стало розоветь. Мириэл наблюдала за кормлением с нескрываемым восхищением.

– Маленький, а прожорливый, – промолвила кормилица снисходительно-горделивым тоном. – Уж как начнет, не остановишь. Обе груди высасывает. Туго придется пивным в округе, когда он вырастет. – Она погладила покрытую пушком головку, жмущуюся к ее груди. – А вот мать его жаль, бедняжку.

Мириэл не ответила. Любая фраза прозвучала бы пошло и банально. Разве можно словами передать всю горечь трагедии?

Дверь отворилась, и с улицы, где уже совсем рассвело, в дом вошли Мартин со священником. Оба запыхались от быстрой ходьбы. Мартин искоса бросил на Мириэл удивленный взгляд. Она поманила его. Он кивнул, проводил священника к лестнице и вернулся к ней.

– Что случилось? – Если накануне вид у него был просто утомленный, то к утру он уже настолько осунулся и побледнел, что теперь походил на живой труп.

– Боюсь, мне придется возложить на ваши плечи еще более тяжкое бремя, – предупредила Мириэл. Ей хотелось прильнуть к его уютной широкой груди, но она обуздала свой порыв и, вместо того чтобы кинуться к нему, приосанилась и сцепила ладони, пытаясь найти силы в самой себе. Потом объяснила причину своего визита.

Выражение его лица, как обычно, оставалось бесстрастным. Он задумчиво кивнул.

– Значит, ты знал, что это Роберт? – спросила Мириэл, ибо она не заметила в его глазах даже искры изумления.

Мартин развел руками:

– Полагаю, догадывался, но ведь подозрения – это далеко не факты.

– И доказать ничего нельзя, ведь, кроме моих слов, никаких улик нет, – сказала Мириэл. – Да и сообщника его вряд ли удастся арестовать, ведь признание для него равносильно виселице. Я сочла бы, что Роберт поступил так из ревности, и стала бы винить себя, но это не первый случай. Он погубил еще двух человек, стоявших на его пути.

Мартин убрал со лба просоленные серебристые пряди волос и покачал головой:

– А на вид такой сердечный человек. Кажется, ничто не омрачает его совести.

– А совесть его и не мучит, Мартин. Вот почему он так опасен. Он не видит ничего предосудительного в своих действиях. Виноват кто угодно, только не он. Так он считает, – Она расцепила ладони и всплеснула руками. – Я убежала от него и пришла прямо сюда, но мне необходимо вернуться в Линкольн, чтобы собрать выкуп. Я понимаю, у вас сейчас много забот, но не могли бы вы выделить пару человек, которые проводили бы меня туда и обратно?

Мартин почесал подбородок и взглянул на нее.

– Вот что, – решительно заявил он. – Я дам вам с полдюжины человек, и все они будут вооружены копьями. – Он подозвал слугу, коротко объяснил ему, что делать, и послал за матросами на «Пандору».

Мириэл поблагодарила Мартина и села ждать у очага.

– Хотите подержать его? – обратилась к ней кормилица, и, прежде чем Мириэл успела ответить, у нее на руках вновь оказался младенец. Женщина зашнуровала сорочку и застегнула ворот платья.

Насытившийся малыш сонно смотрел на нее из-под отяжелевших полуприкрытых век, обрамленных длинными ресницами цвета темной бронзы. Мириэл вдыхала его чистый молочный запах. Его теплое тельце давило на колени приятной тяжестью, заполняя пустоту в ее душе.

Из комнаты на верхнем этаже донесся захлебывающийся вздох, потом кто-то сдавленно всхлипнул, и она услышала тихий увещевающий голос священника. Минутой позже по крутой деревянной лестнице вниз спустилась Элисон.

– Магдалена умерла, – объявила она и кинулась к мужу, ища утешения в его объятиях.

Мириэл прижала к себе малыша. Быстрый стук его маленького сердечка эхом отдавался в ее груди. Он тихо посапывал, обдавая ее щеку теплым дыханием.

– Да хранит Господь ее душу, – прошептала она. – И да поможет мне не чувствовать себя как тать в нощи.

Глава 32

Линкольн Мириэл прибыла почти к вечеру, незадолго до вечернего звона. За садом пылала вечерняя заря, окрашивая черные контуры рассеянных деревьев жидким золотом. Ноги Мириэл утопали в белой туманной дымке, когда она торопливо шла от реки к дому.

В усадьбе ее встретила постоянная прислуга. Неожиданный приезд хозяйки удивил челядь, но не встревожил. Мириэл приказала подать ужин – похлебку с хлебом – для себя и сопровождавших ее мужчин. Из короткого разговора со слугами она выяснила, что Роберт не объявлялся. Если он и собирался вернуться в Линкольн, здесь его еще не было. Значит, она его опередила.

Она понятия не имела о том, что он намерен предпринять. Будет преследовать ее? Отпустит на все четыре стороны? Вряд ли он оставит ее в покое, подумала она. Он слишком отчаянно боролся, зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Ее задача – постараться избежать встречи с ним и доставить выкуп за Николаса в целости и сохранности. На данный момент это – главное. Остальные проблемы она решит потом, когда придет время.

Мужчины сели ужинать, а она взяла светильник, ключи и по мощеному двору зашагала к строению, в котором размещались мастерская и контора. Вечернее небо озаряло голубое сияние восходящей луны. Ее свет сочился сквозь щели в ставнях, вместе со свечой рассеивая мрак мастерской. Мириэл бесшумно и проворно двигалась по знакомому помещению, лавируя между станками, рамами, корзинами с мотками разноцветной пряжи и длинными лавками, на которых разглаживали и скатывали ткань.

После ранней и промозглой весны замок и петли двери, ведущей в контору, смазали маслом. Ключ плавно повернулся в замочной скважине, и из отворившейся двери на Мириэл дохнуло холодным воздухом. Она шагнула через порог и поставила светильник на полочку в небольшой нише в стене. На столе аккуратными горками лежали счета, палочки с надрезами, обозначающими сумму долга, и стояли весы с медными чашками. За столом находилась мягкая лавка со спинкой. По обеим сторонам громоздились кованные железом сундуки, в которых Мириэл хранила свою прибыль. Один из этих сундуков имел особую ценность.