Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

– Ублюдки! – кричал он на англичан, подрезавших сухожилия его коню. – Ублюдки!

Колли рассек мечом чье-то покрытое кольчугой плечо, но тут громкий рев заставил его обернуться. Мощного сложения человек в латах и кольчуге, с крестом на шее потрясал палицей. Колли, все еще на своем падающем коне, замахнулся на епископа, но тот отразил меч щитом и палицей ударил его по шлему.

– Именем Господа! – проревел епископ, выдирая железные шипы из искореженного шлема.

Колли был мертв, его череп проломлен. Епископ обрушил окровавленную палицу на коня под желто-синей попоной, но всадник в последнее мгновение увернулся.

Мессир Гийом не видел епископа с палицей. Зато он заметил в конрое Вексия одного всадника в более изысканных, чем у других, доспехах и погнал своего коня к нему. Но конь зашатался, и рыцарь, оглянувшись, увидел сквозь прорези в шлеме, что англичане рубят его лошадь по задним ногам. Он отбил их мечи, но конь уже оседал, а громкий голос гремел:

– Прочь с дороги! Я хочу убить этого ублюдка. Именем Господа, прочь с дороги!

Мессир Гийом не понимал слов. Вдруг его шею обхватила чья-то рука, и его выволокли из седла. Он яростно закричал, но тут же лишился дыхания, ударившись о землю. Кто-то прижимал его к земле, и мессир Гийом попытался ударить мечом, но рядом бился раненый конь, угрожая придавить его. Противник мессира Гийома оттащил рыцаря в сторону, а потом вырвал у него меч и приказал:

– Лежите здесь!

– Этот чертов ублюдок мертв? – проревел епископ.

– Мертв, мертв! – ответил Томас.

– Хвала Господу! Вперед! Вперед! Бей их!

– Томас? – выдавил из себя мессир Гийом.

– Не двигайтесь! – ответил тот.

– Мне нужен Вексий!

– Они ушли! Ушли! Лежите смирно!

Ги Вексий, чувствуя натиск с обеих сторон и видя, что его красный флаг упал, отвел трех оставшихся рыцарей назад, но только чтобы присоединиться к последним французским всадникам. В бой вступил сам король вместе со своим другом, королем Богемии. Хотя и слепой, Иоанн Богемский настоял на участии в сражении. Его телохранители связали поводья своих коней и поместили королевского скакуна в середину, чтобы он никуда не свернул.

– Прага! – издали они свой боевой клич. – Прага!

Сын короля принц Карл тоже присоединился к отряду.

– Прага! – закричал он, когда богемские рыцари бросились в последнюю атаку, больше похожую на неуверенное продвижение среди груды трупов, еле шевелившихся тел и обезумевших лошадей.

Принц Уэльский остался жив. Золотой ободок наполовину срубили с его шлема, и верхний край щита раскололся в пяти-шести местах, но теперь принц вел войско в контратаку. Сотня солдат с ним, рыча и вопя, страстно жаждали добить последнего врага, пришедшего в меркнущем свете на место побоища, где уже погибло столько французов.

Граф Нортгемптонский, приводивший в порядок задние ряды войска принца, чтобы они держали строй, ощутил, что ход боя переменился. Страшный натиск на английских латников ослаб, и хотя французы пытались снова атаковать, лучшие их воины были ранены или убиты, а новые подходили слишком медленно. Он крикнул своим солдатам, чтобы те следовали за ним.

– Просто бейте их! – кричал он. – Убивайте!

Лучники, латники и даже хобелары, пришедшие из составленных кольцами телег, что прикрывали пушки на флангах строя, набросились на французов. Томасу, присевшему на корточки рядом с мессиром Гийомом, это напомнило безудержную ярость атак у Канского моста. Выплеснулось на волю безумие, кровавое безумие, и французам оно несло смерть. Англичане натерпелись в этот долгий летний вечер и, стремясь отомстить за страх, испытанный при виде налетавших на них огромных коней, яростно убивали королевских всадников. Их вел принц Уэльский, он сражался бок о бок с лучниками и латниками, в кровавом ожесточении рубил коней и рыцарей. Погиб король Майорки, и граф Сен-Поль, и герцог Лорренский, и граф Фландрский. Потом упало богемское знамя с тремя белыми перьями, а слепого короля стащили на землю и изрубили топорами и мечами. Королевский выкуп погиб вместе с королем, а его сын истек кровью на теле отца, поскольку телохранители, стесненные мертвыми конями, все еще привязанными к живым, были перебиты англичанами по одному. Наступавшие не выкрикивали боевой клич, а просто безумно выли, как пропащие души. Они были все в крови, она забрызгала их, текла по ним, пропитала их, но это была французская кровь. Принц Уэльский клял умирающих богемцев, которые не давали ему добраться до французского короля, чье сине-золотое знамя все еще развевалось. Два английских латника рубили королевского коня, на них набросились королевские телохранители, другие англичане набежали, чтобы стащить Филиппа на землю. Принцу Уэльскому хотелось быть там, чтобы самому захватить в плен вражеского короля, но один из богемских коней, умирая, привстал рядом, и принц, все еще в шпорах, зацепился за конскую попону. Он пошатнулся. В этот момент Ги Вексий увидел черные доспехи, королевский плащ и сломанный золотой ободок, а также заметил, что принц потерял равновесие, зажатый среди умирающих коней.

Вексий развернулся и бросился вперед.

Томас увидел, как Вексий повернул коня. Он не мог дотянуться до него мечом, для этого нужно было перебраться через тех же коней, где застрял принц. Но под правой рукой оказалось черное ясеневое копье с серебряным наконечником, и, схватив его, Томас бросился на всадника. Скит со своим старым мечом тоже был здесь, он перелезал через богемских коней.

Копье святого Георгия ударило Ги Вексия в грудь. Серебряное острие смялось и запуталось в малиновом полотнище, но у старого ясеневого древка хватило крепости отбросить всадника назад и не дать его мечу дотянуться до принца, которого два латника в это время отцепляли от попоны. Вексий ударил снова, вытянувшись в седле, и Уилл Скит с ревом обрушил на него меч. Но Вексий принял удар черным щитом. Обученный конь инстинктивно перешел в атаку, и всадник нанес сокрушительный удар.

– Нет! – вскрикнул Томас.

Он снова ткнул копьем, но это было слабое оружие, и сухое ясеневое древко треснуло, ударившись о щит Вексия. Уилл Скит оседал на землю, через пробоину в его шлеме текла кровь. Вексий занес меч, чтобы снова ударить его, а Томас споткнулся. Меч рассек голову Скита, и черная маска Вексиева забрала повернулась к Томасу. Уилл Скит лежал на земле без движения. Конь Вексия повернулся таким образом, чтобы хозяин мог наиболее удачно нанести удар, и в блеске французского меча Томас увидел свою смерть. В панике и отчаянии он ткнул концом сломанного черного копья в раскрытый рот коня и вонзил деревяшку в язык животного. Жеребец заржал, шарахнулся в сторону и встал на дыбы, а Вексия отшвырнуло на заднюю луку седла.