Король пиратов - Роберт Сальваторе

Чародей «Морской феи» понял, что не может ее остановить, и тогда всю свою ярость он сосредоточил на ненавистном противнике. Стена опрокинулась, открыв пространство между магами, и Робийард послал мощный разрушительный снаряд.

Арклем Грит так пристально наблюдал за каменной стеной, скользившей к деревянной обшивке и грозившей сокрушить деревянные доски, что не заметил летящего снаряда. Ударная волна отбросила его назад, стукнула о стену, и в этот момент корпус не выдержал, и в пробоину хлынули воды лусканской гавани.

Робийард, преодолевая напор воды, бросился к Арклему Гриту. Между пальцами в воде затрещали магические разряды.

Архимаг тоже не собирался выпускать противника и вцепился в него мертвой хваткой.

Так они держали друг друга, вода затапливала трюм, корабль кренился все сильнее. Через пальцы Робийарда на Арклема Грита одно за другим посыпались заклинания, ослаблявшие защиту лича, но, когда они закончились, как закончились и силы Робийарда, архимаг держал его все так же крепко.

Мертвецу не нужен был воздух для дыхания, а вот Робийард не мог без него обойтись.

Корабль так сильно наклонился, что их обоих вынесло через пробоину в обшивке, и вокруг закружились обломки дерева, мусор и водоросли лусканской гавани.

Робийард почувствовал, как от сильного давления зазвенело в ушах, и понял, что легкие долго не выдержат. Но он не сдавался, решив продолжать бой до конца, чего бы ему это ни стоило. Вид тонущей «Морской феи», его любимого корабля, придавал сил, и он подавил желание вырваться из рук Арклема Грита, а вместо этого попытался продолжить обстрел лича магическими разрядами, хотя в воде каждый такой удар отзывался болью и в его теле.

Казалось, прочитана не одна дюжина заклинаний. Казалось, что легкие вот-вот взорвутся. И еще казалось, что Арклем Грит насмехается над ним.

Но архимаг неожиданно отпустил его, и когда Робийард удивленно взглянул в его лицо, он увидел лицо мертвого человека, а не ожившего лича.

Робийард отпрянул в сторону и оттолкнулся от дна, не желая умирать в руках ненавистного Арклема Грита. Он инстинктивно потянулся к поверхности и увидел, как посветлела наверху вода.

Но он знал, что не успеет подняться.

***

— «Морская фея»!

Изумленные и испуганные возгласы раздались сразу на многих судах, стоявших на якоре в гавани Лускана. Представшее перед их глазами зрелище казалось невероятным как друзьям, так и врагам капитана Дюдермонта.

Морские волны подхватили корабль и бросили его на прибрежные скалы, так что над темной водой остались только часть кормы и три хорошо различимые мачты.

Такого никто не мог себе даже представить. Крушение «Морской феи» и друзьям, и врагам казалось столь же драматичным событием, как и взрыв Главной Башни, повлекший за собой невообразимые перемены в умах и настроениях людей.

— «Морская фея»! — кричали люди и возбужденно размахивали руками.

Морик Бродяга и Беллани бросились к ограждению «Тройной удачи», чтобы яснее рассмотреть подробности.

— Что мы можем сделать? — нетерпеливо спросил Морик. — Где Мэймун?

Как и все остальные члены экипажа, он прекрасно знал ответ: капитан «Тройной удачи» сошел на берег меньше часа назад.

Кое-кто из моряков бросился к спасательным канатам, кто-то предложил поднять якорь и пойти на помощь тонущим собратьям. Беллани тоже уже собралась прыгнуть в спасательную шлюпку, но Морик, схватив ее за плечо, развернул лицом к себе.

— Сделай так, чтобы я мог летать, — попросил он ее, и Беллани ответила изумленным взглядом. — Дай мне способность летать! — закричал он. — Ты ведь уже делала это раньше!

— Летать?

— Скорее!

Беллани, несмотря на окружавший их хаос, потерла ладони друг о друга и попыталась, сосредоточившись, вспомнить слова заклинания. Затем она протянула руку и коснулась плеча своего возлюбленного; Морик тотчас вскочил на перила и спрыгнул за борт.

Но он не упал в воду, а полетел над гаванью. Он непрестанно вертел головой, стараясь определить, где его помощь нужнее всего, а потом, опасаясь, что часть экипажа оказалась запертой внутри тонущего корабля, снизился к самой кромке воды.

Вот тогда он и заметил недалеко от поверхности воды быстро погружавшуюся фигуру. Морик приказал себе остановиться, сложил перед собой руки, погрузился в море и крепко ухватил за ворот одеяния чародея.

***

— Какой блестящий план, — издевательским тоном сказал Кенсидан.

Дюдермонт снова попытался откатиться, и Ворон клюнул его в лоб, опрокинув на спину.

Внезапно дверь в комнату распахнулась.

— Нет! — раздался знакомый им обоим голос. — Оставь его в покое!

— Ты с ума сошел, молодой пират? — каркнул Ворон, оборачиваясь к Мэймуну.

Затем он хлопнул крыльями, не давая Дюдермонту подняться.

Мэймун, не тратя времени на разговоры, поднял сверкающий меч и устремился в атаку. Кенсидан, стараясь не подпустить его к себе, забил крыльями, но ярость Мэймуна не знала границ, и он в полной мере воспользовался преимуществом внезапности. Черные крылья едва не сбили его с ног, но меч Мэймуна упрямо стремился к намеченной цели.

Спустя всего несколько мгновений Мэймун приставил к груди Кенсидана кончик клинка, а когда Ворон попытался клювом отодвинуть оружие, молодой пират просунул лезвие ему в рот.

В такой безвыходной ситуации Кенсидан предпочел прекратить сопротивление.

Разъяренный и запыхавшийся Мэймун замер, чтобы восстановить дыхание.

— Я подарю тебе жизнь, — наконец сказал он, слегка отодвинув меч. — Ты получаешь власть над городом — здесь никто не будет тебе помехой. Но я уйду и заберу с собой капитана Дюдермонта.

Кенсидан скосил глаза на истерзанного и окровавленного Дюдермонта и попытался хихикнуть, но Мэймун лишил его этой возможности, едва шевельнув мечом.

— Ты обеспечишь нам доступ к нашим кораблям и беспрепятственный выход из лусканской гавани.

— Глупец, он уже мертв — или вот-вот умрет! — возразил Ворон, не слишком отчетливо произнося слова из-за холодной стали во рту.

У Мэймуна едва не подогнулись колени. Его мысли мгновенно унеслись в те времена, когда он впервые встретился с капитаном. Тогда он тайно пробрался на «Морскую фею», спасаясь от преследующего его демона. Дюдермонт позволил ему остаться. Команда «Морской феи» простила ему этот проступок, когда он рассказал о своих злоключениях, хотя моряки понимали, что, оставляя Мэймуна, они сами становятся целью могущественного демона и его подручных.