Похищенное дело. Распутин - Эдвард Радзинский

Из дневника великого князя Андрея Владимировича: «24 августа… Днем был у тети Минни… нашел ее в удрученном состоянии… она считает, что удаление Николая Николаевича приведет к неминуемой гибели. Она все спрашивала: „Куда мы идем, куда мы идем? Это не Ники, не он… он – милый, честный и добрый, это – она… она одна ответственна за все, что происходит“… Она еще прибавила, что это напоминает ей времена императора Павла, который в последний год начал удалять от себя всех преданных людей, и печальный конец нашего предка мерещится ей во всем ужасе».

Из дневника вдовствующей императрицы Марии Федоровны:

«21 августа… Все мои слова были напрасны… Все это не умещается в моем мозгу».

25 августа Ники сообщил Аликс из Ставки о самом трудном разговоре в его жизни: «Благодарение Богу, все прошло… и вот я опять с этой новой ответственностью на моих плечах, но да исполнится воля Божия!.. Все утро этого памятного дня 23 августа, прибывши сюда, я много молился и без конца перечитывал твое первое письмо. Чем больше приближался момент нашей встречи, тем больше мира воцарялось в моей душе. Н. вошел с доброй, бодрой улыбкой и просто спросил, когда я прикажу ему уехать. Я таким же манером ответил, что он может остаться на два дня; потом мы поговорили о вопросах, касающихся военных операций, о некоторых генералах и прочее, и это было все».

Когда-то врага «старца» – Столыпина – хотели отправить наместником на Кавказ. Теперь царь отправлял туда другого его поверженного врага – великого князя Николая Николаевича.

Царица до конца, до самой революции не прекратит борьбы против «Грозного дяди». Уже вскоре после его отставки она писала мужу: «15 сентября… Я нахожу, что Н. берет с собой слишком большую свиту… я боюсь, что они будут там (на Кавказе. – Э. Р.) продолжать свои интриги…»

«Наши» действуют

Это был воистину государственный переворот. Пал Верховный главнокомандующий, за ним должны были слететь с постов министр внутренних дел и директор департамента полиции. По замыслу Аликс (и этого царь тогда еще не знал), должен был уйти и новый обер-прокурор Синода Самарин.

Кандидатуры «наших» на ключевые посты в МВД и департамент полиции ей поставил мужик. Все, что в начале года обдумывалось на Гороховой, – теперь свершалось. И свершали это новые правители России: царица с Подругой и их главный помощник – «Наш Друг». Он отсутствовал в столице, но за него действовал его человек – Андроников, с которым мужик все обговорил в свой трехдневный визит в Петроград. Тотчас после отъезда Распутина «подозрительный князь» был принят Подругой…

Из показаний Вырубовой: «Я познакомилась с ним незадолго до того, как он привез ко мне Хвостова… Это был надушенный, нафабренный, подобострастно держащийся человек, привозивший массу сплетен, цветы и конфеты». А потом князь привез к ней «на смотрины» будущего министра внутренних дел…

Из письма Аликс: «29 августа… Любимый мой, Аня только что видела Андроникова и Хвостова. Последний произвел на нее прекрасное впечатление».

После чего Андроников, «надушенный и нафабренный», передает список кандидатов на пост обер-прокурора Синода… уже самой царице!

«7 сентября… Вот тебе, дружок, список имен лиц (очень, к сожалению, небольшой), которые могли бы быть кандидатами на место Самарина… я получила этот список от Андроникова».

Царице были нужны во власти верные люди, но она все время боялась, что Ники ошибется (он уже ошибался столько раз: Столыпин, Коковцов, Джунковский…). Теперь она сама решила заняться подбором министров. Но как не ошибиться? Очень просто – надо следовать правилу, о котором она сама неоднократно говорила: министром может стать только тот, кто верит «Божьему человеку» и будет предан ему. Ибо это автоматически означало веру и преданность ей – ведь желания «Божьего человека» всегда совпадали с ее желаниями. Таковы должны быть теперь министры! Но так как таковых ни Аликс, ни Аня не знали, то оба начинающих государственных деятеля мудро решили положиться во всем на мнение «Нашего Друга». А тот, уезжая, прислал к ним в помощь «надушенного и нафабренного» Андроникова…

Каких же кандидатов представил Андроников от имени Распутина? На пост директора департамента полиции выдвигался Белецкий – та же кандидатура, что и в начале года. Но министр внутренних дел…

Андроников предложил Распутину выдвинуть в министры… Алексея Хвостова, старого знакомца мужика, того самого Нижегородского губернатора, к которому Распутин безуспешно ездил с Сазоновым накануне гибели Столыпина.

Путь во власть образца 1915 года

К тому времени Хвостов перестал быть губернатором, ушел с государственной службы, но оставался столь же толстым и розовощеким. Он был избран в Думу, стал председателем фракции правых, гордо носил на лацкане значок «Союза русского народа». Его антинемецкие речи очень нравились в Царском Селе. Хвостов объяснял потом следователям Чрезвычайной комиссии: «Я занялся немецким шпионажем и немецким засильем. Этот вопрос меня в высшей степени заинтересовал».

Лучшую кандидатуру найти было трудно – думец, но лидер правых, к тому же неукротимый борец со шпионажем, что немаловажно: слухи вокруг Распутина и царицы не умолкали. И наконец, Хвостов – русский, что весьма благоприятно при обилии немецких фамилий в «верхах». Андроников хорошо его знал (как, впрочем, и всех мало-мальски значительных людей) и не сомневался, что Хвостов пойдет на любые условия, чтобы взойти на Олимп. Видимо, после разговора с Хвостовым он сумел убедить в этом и Распутина. Мужик еще помнил холодный прием, оказанный ему Нижегородским губернатором, но Андроников, вероятно, сумел ему доказать, что прежнего гордого Хвостова не существует – есть новый, который понимает: чтобы быть министром, надо служить «Нашему Другу». Колебания Распутина были окончательно опрокинуты предложением князя назначить заместителем будущего министра Белецкого, с которым Распутин уже встречался и в чьей преданности был убежден. Белецкому должен был отойти департамент полиции и, следовательно, охрана Распутина. И когда «Наш Друг» согласился, Хвостов, пройдя «смотрины» у Вырубовой, проследовал к царице.

Из показаний Хвостова: «Императрица приняла меня милостиво и намекнула… что, хоть я и не безгрешен по отношению к Распутину, она уверена, что глаза у меня раскроются… и она не будет против моего назначения, если только охрана Распутина будет лежать на Белецком».

Но пока Аня и царица вместе с Андрониковым обсуждали будущие назначения, в Думе произошло опасное событие.

Мужик объединяет ненавидящих