Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА - Карл Пальм

На фоне всех этих проблем единственным светлым моментом стало открытие в мае Polar Music Studio. Это была студия их мечты: компания не пожалела денег, и Бьерн, Бенни и Майкл Третов имели теперь в своем распоряжении все, что только им требовалось.

Например, у них было сразу два 24-дорожечных магнитофона роскошь, какой в ту пору не могла похвастаться ни одна студия в Швеции. Была предусмотрена каждая мелочь, облегчающая процесс записи. «Нам хотелось иметь одну штуку, которую мы не видели ни в одной другой студии, - вспоминает Бенни. — Маленькие микшерные пульты, подключенные к наушникам каждого музыканта, позволяющие им регулировать громкость звучания своих инструментов. Обычно музыканты хотят слышать свои инструменты немного громче, чем остальные, а в то время достигнуть этого было очень трудно».

Высокое качество и продвинутость оборудования Polar Music Studio немедленно привлекли внимание международных звезд первой величины. Led Zeppelin, одни из немногих конкурентов Abba в борьбе за звание самой успешной группы 70-х по объемам продаж, стали первыми иностранными исполнителями, воспользовавшимися услугами студии. В ноябре 1978 года они провели там две недели, записывая треки для своего альбома «In Through The Out Door». «Led Zeppelin с уважением относились к музыке Abba, — говорит Джерри Гринберг. — Им очень нравился их звук».

В самом деле, хотя между хард-роком на основе блюза Led Zeppelin и европопом Abba, казалось бы, лежит пропасть, две группы объединяло гораздо больше эстетических черт, нежели представляется на первый взгляд. Энергичные мелодии, музыкальная виртуозность и мощный вокал — вот те характеристики, которые присущи им в равной мере. Джимми Пэйдж, продюсировавший все записи Led Zeppelin, сразу же оценил высокий уровень продюсерского мастерства, едва услышал Abba.

Иметь собственную студию — это, конечно, было здорово, однако в процессе работы над новым альбомом Бьерн и Бенни продолжали испытывать проблему отсутствия вдохновения. «Я могла определить по выражению лица Бьерна, когда он возвращался домой, как прошел день в студии, -говорит Агнета-Очень часто ребята работали по десять часов кряду, чтобы потом уйти, ничего не сочинив».

К ноябрю, спустя два месяца после выхода «Summer Night City», они записали всего два трека, достойные включения в альбом, и, таким образом, у них имелось только четыре законченные песни. Polar Music пришлось объявить, что новый альбом Abba совершенно точно не выйдет до Рождества.

С учетом давления со стороны внешнего мира, требующего новых хитов, можно только удивляться хладнокровию, которое проявляли Бьерн и Бенни. «Думаю, через это проходят все, занимающиеся музыкальным бизнесом столько времени, сколько им занимаемся мы, — говорил позже Бенни. — Неожиданно вы иссякаете, и тогда вам требуется новый импульс, чтобы все опять пошло как прежде».

Бьерн жаловался, что музыкальный климат Швеции не благоприятствовал созданию современной поп-музыки, отвечавшей международным стандартам: на шведском радио транслировались две-три программы, посвященные поп-музыке, и не было ни одного чарта.

Бьерн и Бенни прекрасно осознавали, что они держат руку на пульсе музыкального бизнеса. Во время одного из своих визитов в США они встретились со своим кумиром Брайаном Уилсоном из Beach Boys. К тому времени психологические проблемы фактически превратили Уилсона в отшельника, и его поведение могло в любой момент стать совершенно неадекватным. Встреча состоялась в доме их общего знакомого. Уилсона ввели в комнату и усадили в кресло. Во время аудиенции бывший музыкальный гений лишь произносил через определенные интервалы нечто вроде «ух...ух...ух» к немалому изумлению Бьерна и Бенни. «Вам здорово повезло, - сказал им потом хозяин, — сегодня он был в форме». Для такого большого фэна Beach Boys, как Бенни, это стало большим разочарованием. Этот случай наглядно продемонстрировал разницу между Abba, занявшими видное место на международной музыкальной сцене, и человеком, который еще недавно был для них образцом для подражания.

Бьерн и Бенни вдруг прониклись реальным желанием освоить американский рынок. Каждый визит в Лос-Анджелес воспринимался ими как глоток свежего воздуха. Здесь никому не приходило в голову критиковать их за чисто коммерческий подход к музыке.

Ребята и Фрида с большим энтузиазмом относились к идее каждый год проводить пару месяцев в Лос-Анджелесе, дабы заряжаться вдохновением и продвигать карьеру Abba. «Иногда я чувствовал себя в Швеции неуютно, — говорит Бьерн. -Если бы мы проводили больше времени в Лос-Анджелесе, я уверен, США были бы давно нами завоеваны». Однажды он даже обмолвился, что если бы не был женат на Агнете и не имел двоих детей, то, по всей вероятности, поселился бы в Лос-Анджелесе.

«Если бы он не был женат на Агнете...» Вероятно, кто-то из читателей удивится, что он, пусть даже гипотетически, мог допускать такую возможность. Но в апреле 1978 года, когда прозвучало это высказывание, публика ничего не знала о кризисе в отношениях Бьерна и Агнеты. После непродолжительного периода счастья, последовавшим за рождением Кристиана, климат в семье резко ухудшился.

Отныне это сказывалось на деятельности Abba. Если раньше случавшиеся время от времени конфликты в студии лишь стимулировали их работу, то теперь напряженность между Бьерном и Агнетой влияла на нее самым негативным образом. Все чаще и чаще в студии вспыхивали шумные скандалы с взаимными обвинениями, которые раньше не выходили за пределы их дома. «Положение становилось все более и более невыносимым, — вспоминает Бьерн. — Мы пытались каким-то образом сгладить углы, но у нас ничего не получалось».

До самого конца казалось, что Бьерн и Агнета никогда не допустят окончательного разрыва, поскольку они продолжали верить в свою способность уладить взаимоотношения. Но наступил момент, когда они утратили способность понимать друг друга. Ни тот, ни другая не могли объяснить, почему умерла их любовь, что убило их влечение друг к другу. По мере взаимного отдаления Бьерна и Агнеты становилось все более очевидным различие их приоритетов и взглядов на жизнь.

«Проблемы росли словно снежный ком, — вспоминает Агнета. — У меня было ощущение, будто я попала в западню. Наша любовь просто ушла, и мы начали изводить друг друга... В браке есть что-то роковое. Вы посвящаете друг другу все свое время. Рамки семьи становятся слишком тесными, и вдруг вы начинаете задаваться вопросом: что же случилось? Вы видите, что остановились в своем развитии, оглядываетесь вокруг, и вас охватывает паника».

Как и многие другие супруги, создавшие семью в относительно юном возрасте, Бьерн и Агнета неожиданно поняли, что они чужие друг другу.« Нельзя выходить замуж и жениться такими молодыми, -говорила впоследствии Агнета. — Нет ничего удивительного в том, что вы потом развиваетесь в разных направлениях».

Летом 1978 года ситуация ухудшилась настолько, что развод казался единственным выходом. Даже ссоры утратили свою остроту. Осталось лишь глухое раздражение, уничтожавшее то, что еще оставалось от их отношений.

Агнета позже признавала, что она не самый легкий человек для совместной жизни: «Полагаю, что нет. Может быть, кто-то так думает. Бьерн так не думал. Все дело в разнице характеров». По словам Бьерна, дело доходило до того, что ему даже не хотелось видеть жену. «Мне не хотелось идти вечерами домой. Я старался вернуться как можно позже в надежде на то, что Агнета уже легла спать. Было совершенно очевидно, что нужно что-то делать».

Пытаясь разрешить свои противоречия, они начали регулярно посещать консультанта по семейным проблемам психолога Хокана Леннквиста. «Нам было нужно, чтобы на нас посмотрел посторонний человек и увидел, что в наших отношениях не так, чего мы не видим сами»,- объясняла Агнета. Однако было сказано слишком много резких слов, было нанесено слишком много душевных ран. Леннквисту пришлось признать, что супруги прекрасно осознают сложившуюся ситуацию. Если они не способны наладить взаимоотношения даже после профессиональной помощи, оставалось лишь одно. Осенью Агнета Фельтскуг и Бьерн Ульвеус окончательно решили, что им нужно расстаться.

Агнете, идеализировавшей свое детство, семейную жизнь с матерью и отцом, которые символизировали душевный комфорт и поддержку, крах ее собственного брака представлялся личной катастрофой. «При разводе всегда страдают дети, -говорила она. Иногда меня пронзает мысль, что я лишила их хорошей, надежной семьи — такой, какая в детстве была у меня. Но я отбрасываю подобные мысли. Что ушло, того не вернешь. Мы никогда не сможем быть единой семьей. Возможно, я когда-нибудь встречу человека, с которым захочу вместе жить, но это уже не будет настоящая семья для детей». Тем не

менее до поры до времени Бьерн и Агнета делали вид, что у них все хорошо, хотя знали, что поступают правильно, расставаясь.