Джура - Георгий Тушкан

С высоты холмов, замыкавших мусорище, он узнал эти развалины. Оттуда неслись сотни собачьих воплей — лай, крики и радостное рычание молодежи. И, как уже однажды было, не доходя до «собачьих холмов», Тэке насторожился и остановился. Удивленная его поведением, вся свора тоже остановилась; собаки оглянулись на него.

Тэке нюхал доносимые ветром запахи, стараясь угадать, какие там собаки, но запахов было так много, что он толком ничего не понял. Выросший в одиночестве, он побоялся идти к «собачьим холмам». Тэке сел и угрюмо оглянулся.

К нему подошла сука и, вильнув хвостом, побежала вперед. Приближаясь к «собачьим холмам», Тэке все беспокойнее поглядывал по сторонам. Лай слышался все громче и громче. Много серых, пятнистых, черных, белых собак сидело и бегало у холмов. Свора побежала между холмами. Тэке заметил в них много нор. Когда же из одной высунулась собачья голова, он даже остановился, удивленный.

Собака, голову которой Тэке заметил в норе, вдруг подняла неистовый лай. По этому сигналу несколько собак выскочили из нор этого холма и залаяли на Тэке, прогоняя прочь. Собаки же из нор соседнего холма не залаяли и не обращали на него внимания: это было частным делом собак, живущих в холме, около которого остановился Тэке.

Поздно ночью Тэке достиг крайнего холма и сунулся в одну из пор, но тотчас же отскочил: одна из собак, взвизгнув, лизнула его в нос.

Из норы вылез рыжий пес и радостно бросился к Тэке. Тэке обнюхал его и тоже обрадовался, узнав собаку, по кличке Рубленый Хвост, с которой он подружился, сопровождая караван несколько месяцев назад.

Рубленый Хвост весело носился вокруг Тэке, лаял, игриво толкал его, припадая грудью к земле.

Вскоре Тэке познакомился с косматым вожаком.

Косматый был самым свирепым из собак.

Черные глаза его сверкали из-под белой шерсти, свисавшей прядями со лба. По малейшему поводу, невзирая на опасность, он бросался на людей, на животных, на рассердивших его собак и грыз с остервенением, не замечая ничего, кроме врага.

Поголодав несколько дней, Тэке побежал в кишлак, на базар. Базарные собаки несколько раз наскакивали на него, но, злой и сильный, он быстро расправлялся с ними поодиночке, избегая драться со стаей.

Через несколько дней базарные собаки перестали преследовать Тэке. Это случилось после того, как он искалечил и прогнал с базара вожака одной из уличных стай кишлака, где Тэке однажды чуть не загрызли.

С каждым днем Тэке все больше и больше осваивался на базаре. Он не вымаливал подачку жалобным визгом и не провожал людей, несущих пищу, до самого дома. Тэке быстро понял: если на базаре рычать, то люди дают пищу. Теперь он смело ходил по базару и, обходя по очереди торговцев, рычал на них. Скоро вошло в обычай бросать подачки Тэке и сопровождавшим его собакам.

Даже собаки мясника, огромные пестрые псы, злые и кровожадные, однажды неудачно подравшись с Тэке, тихо ворчали про себя, боясь разъярить Тэке лаем, хотя он ходил в их владениях и иногда получал оставленные для них куски.

Число собак вокруг Тэке все росло. Приходилось увеличивать и подачки. Тогда торговцы сговорились покупать для стаи Тэке за бесценок павших лошадей. Трупы лошадей уже не вывозили, как обычно, на окраину, к «собачьим холмам», а бросали у базара, где их пожирали собаки…

Стая Тэке наглела с каждым днем. Это были уже не сторожа и охотники — это были завоеватели, требовавшие ежедневной дани. С каждым днем стая увеличивалась за счет собак с прибазарных улиц и обитателей холмов, и Тэке не гнал их.

Эта большая стая поселилась возле Тэке, на «собачьих холмах», и выгнала из соседних нор всех других собак, не входивших в стаю.

В «собачьих холмах» Тэке был уже вожаком трех холмов, а на базаре он был вожаком стаи, куда входило множество собак с других холмов.

Остальные вожаки, лишенные падали, которую больше не вывозили, каждый день лаяли, вызывая Тэке на поединок.

Когда же большая часть собак «собачьих холмов» перешла к нему в базарную стаю, враждебные Тэке вожаки окружили однажды вечером нору Тэке и, подняв лай, вызывали его на поединок. Тэке не выходил. Злой, он рычал из своей ямы и укусил за нос сунувшегося к нему пса.

Под утро вожаки разошлись.

Тэке ждал. И час битвы настал.

IV

В кишлак издалека прибыли купцы и начали быстро распродавать пригнанный скот. В один день они продали свыше трехсот голов.

В полдень к старшине базара прибежали несколько дехкан и сообщили, что у них подохли купленные коровы. Даже сам Кипчакбай пострадал и приказал разыскать купцов, но их и след давно простыл.

Всего подохло около ста голов. Их решили зарыть в одном месте, чтобы собаки не растащили кусков и не разнесли заразу.

Перед этим дней десять собаки голодали.

Теперь на «собачьих холмах» царило всеобщее возбуждение. Собаки не спали. Они бегали от норы к норе, лаяли и выли.

Тэке со своей стаей даже не возвратился вечером на «собачьи холмы»: всю ночь они дежурили у огромной кучи трупов, охраняемой стражей.

Ранним утром, когда девушки с кувшинами шли за водой к реке, на базар пригнали верблюжий караван. Трупы привязали к верблюдам, и те потащили их по пыльной дороге. Огромная собачья стая во главе с Тэке пошла по пятам, отгоняя чужих псов.

Погонщики не отцепили трупы коров на пустыре, около базара, где обычно в последнее время бросали падаль, а повезли за кишлак.

Собаки заволновались. Тэке забежал спереди и начал бросаться на верблюдов, преграждая им путь. Верблюды обиженно ревели и не хотели идти дальше. Погонщики с нагайками в руках хотели разогнать собак, но были вынуждены оттащить в сторону и оставить одну корову.

Собаки плотным кольцом окружили ее и начали пожирать. Тем временем караван прошел и остановился у ямы, около которой копошились люди.

Пока собаки из стаи Тэке, съев брошенную им корову, прибежали к буграм разрушенного города, сторожа уже окружили верблюдов.

Собаки с «собачьих холмов» во главе с вожаком тигровой окраски были уже здесь.

Кетменщики, с рассвета копавшие большими цапками — кетменями — яму, прокопали десять локтей в глубину, как вдруг один из них, ударив кетменем, не удержал его в руках: кетмень вырвался из рук и провалился. Кетменщики испугались: под ними открылась черная яма. Бросили камень. Яма оказалась глубокой. Они решили сбросить туда всех коров, а потом закопать их.

Как только уехали погонщики, собаки бросились разрывать яму. Сторожа выстрелили по ним, убив нескольких собак; остальные отбежали в сторону и легли. Наряд в пять сторожей остался лицом к лицу с огромной стаей голодных собак.