Дети Кронарха. Путь Наследника - Артем Буряк

наших мучений в хин никто не пытался выйти, поэтому нельзя с точностью сказать, когда хин был утерян. Мы оказались на поверхности сто двадцать один год назад. Это единственный праздник в Коваране, который могут праздновать все. Здесь он называется «День свободы».

Первые несколько недель Рогдо отсутствовал. Вероятно, он искал Грогара или других магистров, но никого не нашел. Потом он вернулся и объявил, что отныне мы хозяева мира, как он того желал всю свою жизнь, а все остальные существа будут нам подчиняться.

Так началась история Коварана. Мы построили столицу прямо на месте выхода на поверхность. Если ты посмотришь на цитадель Рогдо, то увидишь потеки и оплавленные поверхности. Это от того, что он использовал для строительства глубинные магматические породы. Он поднял это строение из земли прямо на наших глазах. Столь грандиозная демонстрация могущества очень сильно повлияла на всех. Естественно, что мы преклонились перед ним, как и все окрестные племена, которые могли наблюдать это строительство. Не прошло и трех дней, как все они пришли к нам самостоятельно и стали первыми рабами. Затем мы стали порабощать все больше и больше людей, обучать их тому, что они должны уметь, устраивать новые поселения и вести исследования. В целом, мы занимались тем, что интересно, а интересов накопилась уйма, хоть и не у всех.

Вскоре мы обнаружили, что рабство в чистом виде не очень эффективно, и разработали новую систему, в которой люди считают себя почти свободными и усердно работают, чтобы стать полностью свободными. И это им удается к старости, когда от них все равно никакого толку. — Тагон о чем-то посмеялся про себя и продолжил. — Что ж, так мы жили до последнего времени, пока не обнаружили Кромен. Если тебя интересует, кто помогает Рогдо или является его сторонником, то ответ всего один — это Бугостор, который недавно приходил. Он единственный полностью поддерживает Рогдо во всем и больше всех пользуется «правами» ковара. Мы можем использовать все вокруг как нам вздумается: рушить, убивать, сжигать, пригонять рабов, мучить их, убивать и так далее. Сначала все радовались этой вольности, но потом при виде страдающих, мучающихся людей и животных все поняли, что это никому не нужно. Из-за огромной силы Рогдо и его скверного характера никто не решается рассказать ему о всеобщем мнении, так что все вроде бы спокойно. Но если найдется тот, кто сможет найти смелось и силы, чтобы что-то изменить, сторонники у него найдутся. Конечно, остались и те, кто поддерживает нашего вождя не так открыто и с таким усердием, как Бугостор, но такие тоже есть. Например, Дармис. Он стал угрюм и замкнут, но я ни разу не слышал от него даже намека на недовольство. Он какой-то странный… Ну ладно, думаю, я ответил на твой вопрос достаточно полно.

— Это точно, — ответил я, — а не боишься ли ты, что всемогущий Рогдо прознает о твоем предательстве?

— Если бы он услышал этот разговор сейчас, мы оба уже были мертвы, — Зловеще и серьезно проговорил Тагон, — а больше я никого вокруг не ощущаю. А ты?

— Нет, я тоже не ощущаю. Но ты говорил, что вы утратили хин, как же ты ощущаешь или не ощущаешь?

— Вовсе не обязательно владеть хин, чтобы чувствовать живое и мертвое вокруг. Разве ты об этом не знал? — Я стыдливо поежился от такой промашки. — Когда ты владеешь хотя бы средней силой, то всегда можешь почувствовать дрожь или сердцебиение человека на достаточно большом расстоянии. Нужно всего лишь набрать немного энергии в ладонь и прислушаться к ней. Вот так. — Тагон вытянул руку, и воздух над ней слегка завибрировал. Он закрыл глаза и несколько секунд вслушивался в эту вибрацию. — Я стараюсь постоянно контролировать пространство вокруг себя. Без особого напряжения я чувствую резкие изменения в энергетическом фоне в радиусе нескольких метров от себя. Сейчас я чувствую всю площадь своего дома вплоть до ограды. — Тагон открыл глаза, вибрация исчезла. — Когда ты остановил огненный шар, я заметил небольшой всплеск энергии, созданный тобой. Это была одна из моих проверок. Забавно, что на арене ты был очень осторожен и сильных всплесков тогда я не ощутил. Но тебе все равно нужно быть начеку. Кстати, Тонер в полной мере использует свои силы на арене, потому победить его никто не может. Бугостор хорошо над ним поработал. Теперь это бессмертная и безмозглая машина для убийств. Сражаться с ним и не выдать себя будет очень непросто.

— Да, это так, — ответил я, стараясь создать аккуратный энергетический вихрь в ладони и прислушаться к нему. Вихрь я создал, а что с ним делать дальше пока не понял.

— О, молодец, — похвалил меня Тагон, — теперь поймай окружающую вибрацию относительно этого вихря, и ты почувствуешь энергию пространства вокруг тебя. Тогда ты сможешь услышать самые шумные вибрации тел и объектов вокруг, а если хорошо натренируешься, сможешь чувствовать даже кровоток или еще что потоньше. — После его разъяснений у меня кое-что получилось. Сейчас было не время для тренировок, так что я убрал энергии подальше.

— Спасибо, Тагон, это очень интересный навык.

— Это еще что… Тебя учила женщина, а они не очень сильны в наших премудростях. Не удивительно, что она многое не открыла тебе. Я, если честно, весьма посредственный магистр и никогда не вдавался в большие тонкости. Мне всегда было по душе возиться со всякими жидкостями, смешивать их, нагревать и замораживать. Я зельевар, не энергик. — Слова Тагона о Нире вернули чувства скорби и гнева. Тем временем он снова начал говорить о ней. — А Нира возилась со зверьем все время. Она, конечно, была очень красива, даже для жрицы. Но что толку от красоты, когда ты ничего полезного делать не умеешь? Травку, цветочки собирать, зверушек лечить — это все детские забавы…

Серокожий раздражал меня все сильнее и сильнее с каждым словом. В последний момент я не выдержал и рявкнул ему: «Замолчи!». Мой рассудок на секунду помутился, и я отчетливо услышал грозное, мерзкое и рвущее душу слово у себя в голове: «Боргот!». Похоже, это слово услышал и Тагон. Он вздрогнул и замолчал. Я тоже замолчал и в звенящей тишине было отчетливо слышно мое частое, тяжелое дыхание. Примерно через минуту Тагон решил, что уже можно говорить.

— Так вот оно что! Нира была дорога тебе. Ее смерть пошатнула твой путь.

Я молчал, не знал, что сказать.

— Значит, тебя нарекли, раз ты зовешься Иланом, но делал это кто-то неопытный или ленивый. Три имени — это очень плохо. А