Поединок чести - Рикарда Джордан

Рюдигер покачал головой.

— На поле боя нет Совершенных — они не сражаются, — вспоминал он кое-что из своих незначительных познаний о вере альбигойцев, которыми на протяжении многих месяцев делилась с ним Женевьева. — На самом деле и Добрые люди не должны сражаться, поэтому непонятно, как заботиться о душе воина.

— Но ведь как-то это происходит, разве нет? Нам нужно доставить Фламберта в город.

Рюдигер кивнул.

— Если нам это удастся и он придет в себя, то сможет на смертном одре принять крещение. Тогда он станет Совершенным и с очищенной душой покинет этот мир.

Дитмар вздохнул:

— Надо попытаться. Пожалуйста, поймай моего коня, а я сниму с него доспехи.

— Ты хочешь взять его на лошадь? — спросил Рюдигер. — В разгар сражения?

— Если вы меня прикроете… Спроси графа, поможет ли он. Прошу тебя. Он… Он… Я мог быть на его месте. — Дитмар опустил глаза.

Рюдигер отъехал и вскоре вернулся, держа за повод Гавейна. Шум сражения вокруг них утих: похоже, войско Монфора отступало, — снова ничего не было решено. Дитмар с горечью подумал о том, что столько людей погибло понапрасну. Но обстановка способствовала осуществлению его задумки. Его конь стоял спокойно, пока Рюдигер укладывал умирающего поперек седла. Фламберт тихонько стонал, не приходя в сознание. Граф Фуа, Рюдигер и еще два рыцаря выстроились вокруг Дитмара для защиты.

Фламберта любили в войске графа Тулузы. Каждый хотел оказать ему эту последнюю услугу, и, конечно же, никто не задумывался о том, что помогает еретику достичь высшей цели — быть посвященным в Совершенные.

Женевьева и София следили за ходом сражения с балкона замка Нарбонны, что было небезопасно: Монфор использовал катапульты, и выпущенные из них камни иногда разрушали часть городской стены или укрепления вокруг крепости, и люди гибли. Но обе девушки пренебрегали опасностью. Незадолго до этого между ними произошла горячая перепалка. Женевьева потребовала от Софии объяснений по поводу помолвки с ее братом — и, разумеется, речь шла о том, кто чью веру будет принимать. Женевьева пришла в ужас, узнав, что Фламберт намеревается принять христианство, и стала упрекать Софию. Но все было забыто, когда они увидели, что рыцарь упал. Они побежали по ступеням вниз, а потом к ближайшим городским воротам, чтобы встретить рыцарей. Поскольку Фламберт был не единственным раненым, несколько мужчин стояли наготове с носилками, чтобы принять пострадавших воинов. А после сражения они будут искать на поле боя тяжело раненных. Двое мужчин сняли Фламберта с лошади, Дитмар спешился — и оказался лицом к лицу с Софией.

— Я привез его вам, — тихо произнес он. — Я не хочу, чтобы вы подумали, что я… Что я убиваю всех, кто вас любит. Тогда мне придется первым делом убить самого себя. Потому что никто не любит вас так, как я.

И в этот раз он отвернулся, прежде чем София смогла что-либо ответить.

Глава 8

— Срочно нужен Совершенный! — заявил Рюдигер, когда Фламберта укладывали на носилки. — Рыцарь хочет принять крещение.

Женевьева покачала головой.

— Нет. Прежде нам нужен врач. Если еще есть надежда, что он выживет…

Рюдигер изумленно посмотрел на девушку. Разумеется, он знал о последствиях крещения на смертном одре. Тот, кто принимал его, после не мог уже ни пить, ни есть. Если он умирал не от болезни или ранения, то погибал мучительной смертью от голода и жажды. Несколько месяцев назад Женевьева собиралась, окрестившись, отказаться от еды и питья, только бы избежать преследований графа. А теперь она рисковала душой брата, чтобы спасти его тело?

— Лекарь в замке, — сообщил один из носильщиков. — А с ним пять или шесть цирюльников. Мы отнесем его туда.

Внезапно Фламберт пошевелился. София взяла его за руку.

— Лекарь поможет вам, — прошептала она. — Даже не сомневайтесь. Когда-то он помог и мне. Вы поправитесь, обязательно, мы…

Фламберт открыл глаза и посмотрел на нее.

— Моя дама… София, я не думал, что еще увижу вас…

София с трудом выдавила улыбку.

— Я здесь. Я всегда буду рядом.

До замка было недалеко, но Фламберт беспрерывно стонал от боли, и София вздохнула с облегчением, когда они наконец добрались до замка. Рыцарский зал теперь стал полевым лазаретом. Помощники лекаря уложили Фламберта на кушетку. Это было лучшее, обособленное место, и София и Женевьева были благодарны графу Фуа, который дал указание носильщикам разместить Фламберта там. Помощники тут же принесли воду и полотенца, чтобы женщины могли промыть раны. София смыла кровь и пот с лица Фламберта. Она чувствовала себя виноватой, потому что думала о Дитмаре, но ее улыбка была искренней, когда Фламберт открыл глаза, и ей не пришлось переступать через себя, чтобы поцеловать его. Возможно, то, что она чувствовала к нему, было не любовью, но это была глубокая, искренняя симпатия. София всем сердцем желала, чтобы Фламберт выжил. О свадьбе она пока не думала.

Лекарь вскоре подошел к Фламберту — это также было привилегией, о большинстве раненых заботились цирюльники. Соломон выглядел уставшим до смерти, его платье было запятнано кровью, и он хромал сильнее обычного. Он бросил лишь один взгляд на рану Фламберта.

— Здесь я беспомощен, — мягко произнес он. — Но у тебя еще есть время, Фламберт. Уже отправили за диаконом, ты успеешь принять крещение.

Фламберт кивнул с благодарностью. Лекарь протянул Женевьеве сосуд с прозрачной жидкостью.

— Вот, смешай это с вином и дай ему. Это облегчит его страдания.

Женевьева закусила губу, а потом произнесла:

— Сеньор Жером… вино…

Соломон нахмурился.

— Делай так, как считаешь нужным! — резко сказал он девушке. — Другие сочли бы за счастье…

Он обвел рукой зал, со всех сторон раздавались стоны и крики раненых.

София схватила кубок.

— Я дам ему вино с этим средством, — сказала она. — Если из-за этого его не пустят на небеса, значит, когда-то я встречу его в аду.

Фламберт нащупал ее руку.

— Этот ад, — прошептал он, — станет раем для меня.

София удивилась тому, что Женевьева не стала возражать. Она также ничего не сказала, когда София наполнила кубок и поднесла его к губам Фламберта. Девушка обняла его, когда он выпил содержимое. Она обнимала его и шептала ласковые слова утешения. Видно было, что боль не так терзала его. Наконец вошел священник.

— Тебе нужно уйти, — сказала Женевьева Софии, когда к Фламберту подошел высокий костлявый мужчина в черной тунике.

Софии он показался бледным и серьезным, словно сама смерть, а взгляд, который он на нее бросил, вряд ли можно было назвать дружелюбным. Девушку страшила мысль оставить рыцаря наедине с этим мужчиной.