Тьма века сего - Фрэнк Перетти

В голове было пусто, и он боялся подняться на ноги Силы его иссякли. Этого не хватало – теперь кровь была на ковре. Что скажет Кэт?

Маршалл, – позвал женский голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Санди? Кэт? Нет, над ним стояла Бернис с синяками на распухшем лице.

– Маршалл, что случилось? Ты… ты меня слышишь?

– Помоги мне убрать это, – все, что он смог ей ответить.

Бернис кинулась на кухню. Вернувшись с клочком бумаги, она скомкала ее и прижала к голове Маршалла. Он вздрогнул от боли.

– Ты можешь встать? – спросила Бернис.

– Не хочу я вставать!

– зло ответил журналист.

– Ладно, ладно, я видела, как Санди отъезжала от дома. Это она?

– Да. Она кинула в меня эту лампу…

– Наверное, ты ей что-то сказал невпопад. Вот. Сиди спокойно.

– Моя дочь была не в себе. Совершенно сошла с ума.

– А где Кэт?

– Она бросила меня.

Бернис опустила глаза в пол. На ее распухшем лице застыло выражение крайней подавленности и усталости. Некоторое время они не проронили ни слова. Просто смотрели друг на друга, как люди, угодившие в ловушку.

– Ну и вид у тебя!

– заметил наконец Маршалл.

– Опухоль, по крайней мере, спадает. Теперь я похожа на лису, а?

– Скорее на енота. Я думал, ты отлеживаешься дома. Слушай, а как ты тут очутилась?

– Я только что вернулась из Бэйкера. Там тоже плохие новости.

Маршалл это предвидел.

– Вид?

– Он мертв. Его пикап съехал с дороги у моста через Джад-ривер и свалился в пропасть. Мы должны были там встретиться. Перед этим он разговаривал с Сузан Якобсон по телефону. Дело, судя по всему, было важное.

Голова Маршалла снова упала на диван, он закрыл глаза.

– Фантастика! Просто невероятно! – ему страшно хотелось умереть.

– Кевин позвонил мне после обеда, и мы договорились о встрече. Как видно, мой телефон прослушивается. Авария была подстроена, я в этом уверена. Я поспешила оттуда поскорей убраться!

Маршалл отнял руку от раны и увидел, что бумага промокла от крови. Он снова приложил ее к голове.

– Они нас доконают, Берни, – заверил Маршалл и рассказал ей все, что произошло с ним за вторую половину дня: о своей встрече с Бруммелем и его шайкой, о том, что он потерял дом, газету, Кэт, Санди – все. – И, знаешь, в довершение ко всему меня обвиняют в изнасиловании собственной дочери и любовной связи с моим репортером…

– Похоже, они разрезали тебя на мелкие кусочки? – Бернис говорила спокойно, но от страха она вся дрожала. – Что же мы можем сделать?

– Бежать отсюда, вот что мы можем сделать!

– Ты думаешь сдаться?

Маршалл снова уронил голову. Он устал.

– Пусть кто-нибудь другой продолжит эту войну. Нас предупреждали, Берни, но мы не послушались. Они меня крепко прижали. У них все наши бумаги, все наши доказательства. Хармель прострелил себе голову. Страчан убрался куда-то подальше. Вида прикончили. У меня такое чувство, что я расстаюсь с жизнью, а это собственно все, что у меня осталось.

– А Сузан Якобсон?

Понадобилось напрячь все силы и всю волю, чтобы заставить Маршалла вспомнить о ней в эту минуту.

– Я вот думаю, существует ли она вообще? По крайней мере, вряд ли она еще жива.

– Кевин сказал, что у Сузан есть доказательства и что она собирается уехать оттуда, где она находилась. Похоже, что она решила сбежать, и, должно быть, у нее есть все, что нам нужно, чтобы справиться с ними.

– Берни, об этом они тоже позаботились. Вид был наш последний шанс связаться с ней.

– Хочешь проиграть одну идейку?

– Нет.

– Если телефон Кевина прослушивали, то они знают что он разговаривал с Сузан. Они все слышали.

– Естественно. Так что считай, что она – мертвец.

– Этого мы не знаем. Может быть, ей удалось скрыться. Может быть, она должна была где-нибудь встретиться с Кевином.

– Ну и что…

– Маршалл слушал рассеянно.

– Вот о чем я подумала: где-то у них должна быть запись этого разговора.

– Наверняка так оно и есть, – Маршалл чувствовал себя полумертвым, но та его половина, которая оставалась жить, начала лихорадочно соображать. – Но где же? Наша страна слишком большая, Берни.

– Да… как я сказала, мы только пытаемся развить одну идею. Это все, что нам осталось.

– Немного.

– Я до смерти хочу знать, что ему сказала Сузан…

– Будь добра, не употребляй слово «смерть».

– Ну подумай, Маршалл, подумай обо всех, кто мог бы заниматься подслушиванием. Эти типы из полиции Виндзора знали, что тебя нужно искать у Страчана, после того как ты сказал мне по телефону, что едешь к нему… Не правдоподобно, чтобы оборудование было у них. Они слишком далеко.

– Значит, их кто-то направлял.

Маршаллу пришла в голову одна мысль, и от этого на его лице прибавилось немного краски:

– Я подумал о Бруммеле. У Бернис сверкнули глаза.

– Точно! Я же говорю, что виндзорская полиция в этой истории все время была в курсе событий.

– Альф выгнал с работы Сару, понимаешь. Ее сегодня не было, ее заменили. – Маршаллу пришла новая мысль:

– Так… она говорила со мной по телефону и немного посплетничала о Бруммеле. Она сказала, что может мне помочь, если я помогу ей… мы договорились информировать друг друга… и Бруммель выгнал ее! Значит, шериф слышал и этот разговор. – И тут его осенилло:

– Да! Capal Старый архивный шкаф! Архивный шкаф Бруммеля!

– Горячо, горячо, Маршалл, продолжай!

– Он выставил свои архивные шкафы к Саре в приемную, чтобы освободить место для новой мебели. Я их видел, эти новые шкафы. Рядом из стены выходил шнур. Он сказал, что это от кофеварки. Но я не заметил никакой кофеварки!

– Я думаю, ты засек то, что надо.

– Это был телефонный провод, а вовсе не электрический, – лицо его исказилось от напряжения, он продолжал:

– Да, Берни, это был телефонный шнур.

– Если бы мы были уверены, что подслушивание ведется из его кабинета… если бы мы нашли кассеты с разговорами… Да, этого было бы достаточно хотя бы для обвинения а незаконном прослушивании телефонов…

– В убийстве.

От этой мысли кровь стыла в жилах.

– Нам нужна Сара, – заключил Маршалл. – Если она на нашей стороне, то сейчас она может это доказать.

– Как бы то ни было, ни в коем случае не звони ей. Я знаю, где она живет.

– Помоги мне подняться.

– Лучше ты помоги мне подняться!

Глава 31

Ханк и Мэри все еще не могли оправиться от потрясения. Ханк внимательно осмотрел входную дверь, покачал головой и присвистнул от удивления:

– Она сломала дверной косяк. Смотри-ка! Замок сдвинулся на несколько сантиметров.

– Смени рубашку, – попросила Мэри, и Ханк вспомнил, что половина его рубашки валяется на полу.